«Отказаться? — спросила себя Равена. — Еще не поздно отказаться».

Когда придут служанки, ей достаточно лишь сказать им, что она хочет видеть Натаниэля. Он поймет. Она была уверена, что он все поймет, и не станет упрекать ее. Вот только… Как быть с тем, что это будет означать для него?

Равену как будто разрывало на части. Чтобы хоть как-то себя отвлечь, она подошла к окну. Взглядом окинула окрестности замка. Посмотрела вниз и увидела внизу людей. Нахмурилась.

Происходило что-то странное: люди во дворе замка казались взволнованными. Заметив, как кто-то из группки господ показал рукой в сторону ворот замка, Равена невольно устремила взгляд в указанном направлении. Ее глаза широко раскрылись, стоило только посмотреть туда, где за каменным основанием замка тянулся глубокий ров. Теперь она не могла оторвать взгляда от дерева, растущего перед рвом.

Безудержное, необузданное цветение охватило ветви. От яркого розового цвета было больно глазам, и сердце наполнялось радостью — упоительной, всеобъемлющей. Ветер срывал лепестки с дерева, и оно щедро отдавало их, позволяя разносить по округе самую добрую весть для Клана Воронов.

Карас расцвел.

Равена смотрела на цветущее дерево, и чувствовала, как внутри нее поднимается горячая волна. Ее губы дрожали, пальцы рук тряслись.

Что произошло? Как Карас мог расцвести?

Заметив едва уловимое движение, Равена подняла глаза. Откуда-то сверху, медленно, словно качаясь на воздушных качелях, падало большое черное перо. Равена следила за ним взглядом, и ее охватывало смутное узнавание.

Ее руки против воли потянулись к этому перу, но, наткнувшись на холодное стекло, остановились.

Взгляд Равены снова устремился вверх — туда, где покатая кровля загораживала небо. Она чувствовала, как лицо ее исказилось от необъяснимого предчувствия. Резко втянув воздух, так что это было похоже то ли на стон, то ли на плач, Равена подхватила полы платья и бросилась из комнаты.

Она пробежала по коридору, — ее шаги в тишине замка звучали словно предупреждение, — взбежала вверх по лестнице и оказалась на смотровом этаже.

То, что она увидела, на миг лишило ее слуха и голоса. Она могла только смотреть на два огромных вороньих крыла, чья чернота — такая яркая, что можно было ослепнуть, и такая чистая, что не жаль было утонуть в ней, — была для нее прекраснее всего на свете. Ни свежая голубизна неба, не ослепительное цветение Караса не могли соперничать с красотой этих крыльев.

Это были они — крылья, которые Равена всегда хранила в своей памяти. Самое восхитительное воспоминание из ее детства. Крылья, которые она любила больше всего на свете, на которые могла смотреть вечно.

Почувствовав, что к ней возвращается голос, Равена с трепетом и страхом одновременно позвала:

— Натаниэль?

Порыв ветра подхватил его длинные волосы и подбросил вверх. Они поднялись над парой вороньих крыльев, словно третье крыло, но тотчас упали вниз, и несколько прядей задержалось между крупными черными перьями.

— Натаниэль? — неуверенно позвала Равена.

Когда он повернулся и посмотрел на нее спокойным прямым взглядом, как смотрел всегда, сердце в груди сжалось, словно ему стало тесно. Голос, чистый, как музыка лютни, произнес:

— Я ждал этого, Равена.

Ее губы, которые еще помнили поцелуи этой ночи, шепнули:

— Тан…

Судорожно вздохнув, Равена мотнула головой.

— Нет… Эти крылья говорят больше, чем любое имя. Я никогда не сомневалась, что узнала бы их и через сотню лет. Ты Натаниэль. Я не знаю, кто тот, другой, но эти крылья — единственные в мире, других таких нет. Натаниэль, которого я помню, — ты. Зачем? Зачем был этот обман?

Равена вдруг вспомнила: ночью она видела на теле Тана рисунок — ворона, спрятавшего голову под крыло.

— Знак Сокрытия у тебя на плече… С его помощью ты скрывал свои крылья?..

— Нет, — решительным, но ровным и невозмутимым голосом перебил ее тот, кто стоял перед ней.

Он поднял руку, и Равена увидела на его пальце точно такое же кольцо, как и у нее — обручальное кольцо Клана Воронов.

— Знак Сокрытия нужен был только чтобы спрятать его. Ведь, как ты знаешь, это кольцо нельзя снять. А крылья… Крылья вернула мне ты. Этой ночью.

Равена смотрела растерянно. Она не успела больше ничего сказать, как позади нее вдруг раздались быстрые и громкие шаги. Обернувшись, она увидела, как по лестнице на смотровой этаж почти бегом поднялся тот, кого она все это время принимала за Натаниэля.

Он пронесся мимо Равены быстрым шагом, даже не глянув на нее. Стремительно приблизившись к Натаниэлю, опустился перед ним на одно колено и склонил голову.

— Подчиняюсь и служу вам, глава клана. Пусть ваши крылья воцарятся над нами и защитят нас.

Натаниэль протянул ему руку.

— Встань, Габриэль.

«Габриэль?»

Равена, с трудом понимая, что происходит, наблюдала, как поддельный Натаниэль поднял голову, схватился за протянутую руку и широко улыбнулся настоящему:

— Я рад, что ты стал прежним. Честно говоря, невероятно утомительно быть тобой.

Мужчины негромко рассмеялись, словно прозвучала только им двоим понятная шутка.

— Что это значит? — нетвердым голосом произнесла Равена, переводя взгляд с одного на другого.

Натаниэль обратил на нее свой взгляд. Мгновенье смотрел неуверенно, словно не знал, с чего начать, потом сказал:

— Я многое должен объяснить тебе, Равена.

Переход на обращение по имени резанул слух. Непривычно. Тан обращался к ней на «вы» и называл своей госпожой. Но ведь перед ней больше не Тан…

— Но для начала… — Он бросил взгляд на того, кто стоял рядом с ним, и снова повернулся к Равене. — У моего отца был младший брат. Габриэль — его сын, а значит… мой двоюродный брат.

Равена смотрела на него, и все вопросы, которые рвались наружу, камнем застревали в горле, норовя задушить ее. И только одна мысль была пугающе ясной.

Ее обманывали. Все это время ее обманывали. И ей страшно было спросить себя — зачем? Потому что внутренний голос подсказывал: там, где есть одна ложь — ложью может оказаться все.

За стенами замка тем временем усиливался взволнованный гомон: радостный и тревожный одновременно. Цветущий Карас поднял волну людских эмоций, и эта волна расходилась во все стороны, охватывая все больше людей.

— Прости, — сказал Натаниэль Равене. — Я должен предстать перед кланом.

Он вновь отвернулся от нее. Два вороньих крыла широко раскинулись, и, поднявшись над ограждением, Натаниэль словно нырнул вниз. Тот, кого он назвал своим братом, последовал за ним, а Равена, оставшись одна, подбежала к перилам. Схватившись за них руками, она посмотрела вниз.