а подобных не поступало к ним в продажу. Когда сегодня я прибежал сюда попить водички, как Феликс, смотрю… а они вот. Один к одному. Наш снабженец показал, где купил эти стаканы. На оптовом складе за городом, там большущий магазин, он забрал последние упаковки, так как они дешевле стоили, их уценили, чтобы сбросить товар. Три вида купил, менял их, сегодня положил две упаковки данной расцветки, поэтому мы не видели их. Вот как все просто в нашем храме.

Мысль чудовищная, но одновременно пришла на ум всем троим: кто-то в этом почти святом месте взял стакан и передал убийце. Ребята смотрели на Терехова выжидающе, не смея произнести вслух, кого подозревают, но Павел недаром следователь, догадался:

– Коноплева, да? (Оба оперативника пожали плечами, дескать, это вы произнесли, а не мы.) Огорчу вас, ее не было в городе, вы забыли, что Ольга взяла отпуск. Наша неприязнь к ней еще не повод подозревать ее в пособничестве убийце. Но… стакан кто-то взял здесь.

И Павел с досадой провел пальцем по кулеру с водой, затем сунул руки в карманы брюк, опустил голову, прокручивая в голове портреты тех, кто в этом месте работает. Женя словно угадал, о чем он думает, а думы очень скверные – по мимике Терехова видно, и подтвердил, что других вариантов быть не может:

– Посторонний не мог караулить Феликса, когда он водички попьет, это исключено. Постороннего заметили бы. Не сам же Феликс отнес стаканчик со своими отпечатками на место преступления, эта идея у тех, кто уверен, будто он убийца. Кто-то из наших стырил и передал либо посреднику, либо убийце.

– В таком случае, – подхватил Вениамин, – и брелок перекушен в этом замечательном здании тем же крысенышем. Я много раз видел, как Феликс бросал ключи сверху сумки.

– Идемте в кабинет, – махнул рукой Павел.

Разумеется, в кабинете безопасно обсуждать что бы то ни было, а проблема вырисовывается серьезная, однако наконец появилась ниточка. Расположились на тех же местах вокруг стола, и Павел не стал тянуть резину:

– Подозрение, что некто у нас является пособником убийцы… само по себе невероятно, но другого объяснения нет. Отсюда настоятельно прошу лишнего не болтать в наших стенах, все обсуждения только в кабинете. Женя, смартфон Феликса – это твое задание, после займись номерами телефонов, с которых приходили анонимки всем троим. Вениамин, скачи к админу, вдруг сохранились видеозаписи, просмотри все за двадцать третье и двадцать четвертое число, на заметку бери всех, кто подходил к кулеру после Феликса.

– Павел Игоревич, времени прошло много, – напомнил Веня.

– Ну а вдруг? – не унимался Терехов.

– А меня страшно мучает один вопрос, аж кушать не могу, – задумчиво произнес Женя в своей ироничной манере. – Как аноним выяснил номер телефона Насти? Ни у кого предположений нет? А жаль, очень любопытно.

– Сорняк, не валяй дурака, – насупился Вениамин. – Тот, кто откусил брелок, наверняка смог узнать и номер трубы.

– Я еду к Артюхиной, – поднялся Павел. – Не забывайте, вы занимаетесь контактами Елагиных, назначайте встречи, обнаружите друга-подругу – сразу ко мне их. Нам край как нужны свидетели, которые хоть немного прояснят, что из себя представляла на самом деле эта пара. У нас нет ни одного мотива, а он есть, убить просто так, без мотива, – нереально, разве что преступник постоялец психбольницы, но для сумасшедшего слишком продуманы стрелки, которые он перевел на Феликса. Ну, ребята, вперед?

Выйдя из машины, Павел осмотрелся, …улица выглядела пустынной, но это ничего не значит, в частном секторе всегда полно людей. Он подошел к калитке, которая доставала ему до пояса, опустил руку и поискал задвижку, однако она и так подалась Павел вошел во двор. Короткая дорожка вела на крыльцо старенького домика, постучал в дверь и позвал:

– Хозяйка!

Никто не ответил. Павел постучал в окно, ответа не получил, потом снова взошел на крыльцо и тронул дверь… открыта. Вошел в дом, заглянул в комнаты и на кухню, звал хозяйку, но кроме беспорядка, словно в доме побывал ураган, никого не нашел. Вот теперь пора поискать живых в этом безлюдном месте. Павел обошел три дома, в одном ему ответили, что не знают, где шатается Манька, а в третьем тетенька преклонных лет посоветовала сходить к Кларе, это на соседней улице.

Номера дома не помнила, объяснить толком не могла, поэтому откликнулась на просьбу следователя и провела его к дому подружки. Клара услышала, что ее зовут, выглянула в окно, проговорив скороговоркой:

– Что это твоя соседка пришла? А с ней мужик молодой…

– Где? Где? – приподнялась со своего места Маня и враз присела, так что только глаза над столешницей хлопали, один с синим кровоподтеком. – Ой!

– Ты чего?

– Мужик вовсе не мужик, – зашипела Маня.

– Как не мужик! – ошалела Клара. – Самый что ни на есть… Или он переодетая баба?

– Какой там баба! Он следак! Следак он!

– Фу-х, напугала… Иду, иду! – крикнула Клара, приоткрыв фрамугу окна. – А ты, Маня, топай в дальнюю комнату, там посиди.

– А если он пришел обыскивать?

– С какого такого? Иди.

Клара вышла во двор, услышала от соседки Мани:

– Чего так долго?

– Раздетая была, одевалась, – нашлась Клара. – А это кто?

Павел показал удостоверение, представившись:

– Следователь Терехов Павел Игоревич.

– А чего такого я сделала?

– Ты что, здесь собираешься с человеком говорить? – наехала на нее соседка Мани. – В дом пригласи уважаемого человека. Сразу видно, с кем Манька дружбу водит, с такой же.

– Вот это вот не надо, – выставила указательный палец Клара, обидевшись. – А вы проходите, товарищ Терехов. Извините, не ждала.

Соседка отправилась восвояси, ворча себе под нос ругательства, негостеприимная хозяйка, сопровождая следователя, тоже ничего хорошего о ней не думала. Привела Клара его в залу, эта комната для красоты, в ней никто не живет, кроме гостей, здесь отмечаются праздники. Усадив гостя на диван, сама села на стул и поинтересовалась, чтобы не счел ее за жадину:

– Чаю принести?

– Нет, спасибо. Я ищу Марию Артюхину, не подскажете, как ее найти?

– Без понятия.

Для верности она приложила ладонь к большой груди, но следователя не проведешь, он уже много чего разузнал о Мане и ее подруге:

– Я полагаю, она в беде, а пойти ей больше некуда, только к вам. Не отрицайте, я знаю, что других приятельниц здесь у нее нет.

– В беде? Почему в беде?

– Я зашел к ней домой, там Марии не оказалось, но дом открыт. Внутри беспорядок, будто были экстренные сборы или обыск. К тому же человек забывает закрыть дом, когда ему грозит смертельная опасность и он спешно покидает место, где его запросто может достать тот, кого он боится.