Буда – место волшебное. Дня не хватит, чтобы все обойти: и площади, и улочки-переулочки, и подземные пещеры со старой аптекой и прочим.

Идти сюда надо дважды, на закате и на рассвете. Иначе все будет зря и неправильно, не откроется волшебная красота этого места, где готика сплелась с османским духом, а все вместе – с древними преданиями.

Даже Рыбацкий бастион, самая главная достопримечательность, почему-то меньше всего поразившая всех моих знакомых, побывавших в Будапеште, смотрится по-разному на рассвете и на закате.

На самом деле это почти новодел. Строительство начали в 1897 году, открытие состоялось через 8 лет. Шутят, что он выглядит старше своих лет, но это тот случай, когда возраст только на пользу!

Это крепость, никогда не видевшая врагов. Благодаря оживленной торговле рыбой у стен прозвали крепость Рыбацким бастионом. Башни его соединены лестницами, хитрыми внешними и внутренними переходами, на площади установлен памятник первому венгерскому королю Иштвану Святому.

Церковь Богородицы, или базилика Матиаша, построена в редком для Будапешта готическом стиле. В юго-западном углу храма возведена колокольня высотой около 80 метров, самое высокое сооружение Будайского замка.

По легенде, церковь Святого Матиаша сыграла ключевую роль в освобождении Буды от турецкого владычества. В 1686 году множество турок молились в переделанном ими в мечеть храме. Во время молитвы после попадания артиллерийского снаряда рухнула стена храма, и прямо перед молящимися предстала статуя Девы Марии. Турецкие войска бежали в ужасе и в этот же день сдали город.

Британский Telegraph включил базилику Святого Матиаша в число 23 самых красивых церквей мира.

В церкви находится саркофаг короля Белы III (1172–1196) и его жены Анн де Шатийон. Король изначально был похоронен в Секешфехерваре (как это выговаривают?!), бывшем в те далекие времена королевской резиденцией. Саркофаг перенесли в Будапешт из Секешфехервара в 1896 году, чтобы добавить значимости обновленному храму, это единственное королевское захоронение, сохранившееся после турецкого периода. Сам саркофаг и обрамление изготовлены в XIX веке.

Лежат на мраморном ложе две белоснежные фигуры, короля и королевы. Зорко хранит их покой верный пес, смотрящий вдаль, опустил голову на лапы лев, нервный, готовый в любой момент напасть на приблизившегося.

Створки резного деревянного алтаря святого Имре украшены картинами со сценами из жизни святого. Автором картин является венгерский художник Миxaй Зичи. Центральная фигура – святой Имре, рядом с ним стоят его отец святой Иштван I и епископ Геллерт. Разноцветные фигуры кажутся персонажами детской сказки в обрамлении разноцветных окошечек-картин. И внутренние лесенки-переходы в церкви напоминают расписной терем.

Сисси-Елизавета Баварская

Без прекрасной Сисси-Елизаветы тоже не обошлось. Бюст императрицы, которую очень любили венгры, встречает вас, и она словно ведет в бальный зал дворца на фоне разноцветных витражей.

Соглашусь с Telegraph, на мой взгляд, это один из самых красивых соборов, какие видела. Белоснежная, словно сахарная, острым шпилем взмывающая к небесам, церковь становится розовой на закате, мелькают черные плащи с белыми крестами поздним вечером – рыцари Мальтийского ордена собираются на мессу.

В Будайском замке снова львы, как везде в Будапеште. Это не уснувшие от скуки братиславские львы – комнатные собачки, не философские венецианские львы Святого Марка и не розоватые бесформенные с годами стражи итальянских соборов.

Львы Будапешта полны собственного достоинства, они безразличны к суете и смотрят куда-то вдаль. В вечность.

Знаменитый фонтан Матиаша – это вырастающая из стены дворца скульптурная сцена на охоте, когда король покорил сердце простой деревенской девушки Илонки, не знавшей, что перед ней его величество.

Эх, хитра наша сестра! Смотришь на фонтан, на девушку, на свиту, на фигуру Матиаша наверху: ну конечно, ни за что бы не догадалась наивная простолюдинка, кто у нас тут король!

* * *

Холм, на котором находится Замковый квартал, внутри полый. Под землей он пронизан пещерами, сетями туннелей и погребами, большинство которых было создано во времена Средневековья. Говорят, что по этим ходам можно попасть в любую точку города.

Туннели использовались по-разному: по ним убегали от врага, прятались во время войны. Национальный банк Венгрии хранил золотой запас страны в подземном хранилище. Здесь должны были прятать драгоценности венгерской короны в случае необходимости.

Тщательное исследование туннелей началось только в 30-х годах прошлого века под руководством исследователя-специалиста Оттокара Кадича, часть их сегодня открыта для публики.

Несколько пещер внутри холма использовались как госпиталь во время Второй мировой войны.

Рассказывают, что у входа в одну из пещер есть готическая надпись: «комната Дракулы». Легенда уверяет, что валашский князь умер в Буде и похоронен в лабиринте подземелий.

Фонтан короля Матиаша

А в самом замке Буды обитают привидения. Когда спускается ночь и пустеет Буда, венгерские короли выходят из стен замка, окруженные придворными, слышен смех и звон бокалов, стук сапог солдат на булыжниках, мелькают дамы в золотых туфлях и рыцари в сверкающих доспехах.

Здесь скользят тени казненных на центральной площади в Средние века.

* * *

Много легенд и в Пеште. На улице Тёкёли – Thököly – можно увидеть призрачную фигуру женщины, смотрящую вдаль с балкона. По словам местных жителей, во время Первой мировой войны в доме жила молодая пара, которую разлучила война. Мужчина ушел на фронт, а жена каждый день ждала его на балконе, опираясь на локти на парапет. По иронии судьбы муж вернулся на следующий день после смерти жены от испанки.

Призрачная женщина ждет мужа до сих пор, а ее каменное изображение легко заметить на одном из балконов.

* * *

По легенде, у львов на Цепном мосту нет языков. Во время торжественного открытия скульптур один мальчик в толпе громко прокричал, что пасти-то пустые! Скульптор Янош Маршалко не смог вынести такого прилюдного позора и, пристыженный публикой, бросился с моста в Дунай, успев крикнуть мальчику, упрекнувшему его: «Пусть у твоей жены будет такой же язык, как у моих львов!»

На самом деле это всего лишь легенда. Скульптор только посмеивался, слыша подобные претензии: «Львы – это не собаки, которые в жару тут же вываливают свои языки».