Осень – лучшее время для работы.

Летом тут негде укрыться от палящего зноя. Раскаленная земля, полное отсутствие тени, обжигающий ветер, поднимающий в воздух горячий песок, пыль – отнимает много сил, даже если есть хорошие запасы воды.

Леон сидел у ярко горевшего костра и задумчиво смотрел на пламя.

Вот уже три недели, как он уехал из столицы. Не было ни дня, чтобы он не думал о Женьке. Ее образ стоял в глазах, чем бы он не занимался. Ночью он видел сны, где они вместе и счастливы. Тем грустнее было просыпаться и понимать, что это всего лишь сон.

– Леон, ты опять грустишь? – спросил Дэн, вышедший из палатки, полюбоваться множественными солончаками, белеющими в свете луны. – Есть что-то мистическое в кристаллах соли, – произнес он и присел у костра.

– Мистическое? Мир природы вообще сплошная загадка для человечества.

– Ты так и не ответил на мой вопрос. С тех пор как ты вернулся из Москвы, я тебя не узнаю! У тебя что-то случилось?

– Да, Дэн! Все сложно. Я даже говорить не могу на эту тему.

– Ну и зря! У меня есть немного спирта, из НЗ. Согреемся?

– Не поможет! Ты когда-нибудь был влюблен в чужую невесту? – спросил Леон и посмотрел на Дэна.

– Черт! Я нет! А вот чужую жену любил и много раз!

– Да ну тебя! Я серьезно! Мне совсем не до шуток!

– Так и я! Вполне серьезно. Ирку Корнилову помнишь?

– Это та, которая была старше нас на два курса? Кажется, она еще играла на гитаре.

– Точно! Я был влюблен в нее с первого курса. Естественно, никаких эмоций я у нее не вызвал. Ну и я поостыл. Потом, на четвертом курсе она вышла замуж за какого-то успешного бизнесмена. Наши дороги разошлись окончательно. А тут, года два назад, по возращению из экспедиции, я столкнулся с ней на вокзале. Ну и все.

– Что все? – спросил Леон.

– Мы решили посидеть немного в приятном месте, вспомнить студенческие годы, выпить вина. А утром проснулись в обнимку, в одной из столичных гостиниц.

– Быстро вы…

– Да, сам не ожидал. Она вцепилась в меня прямо в ресторане, а ночью такое творила, как будто лет десять мужика не видела. Ну а мне чего? Я завсегда за приятные и тесные отношения.

– Ну и что, как у вас сейчас?

– Да никак, тройку раз перепихнулись без взаимных обязательств и разошлись, как в море корабли. А потом была Лариска из лаборатории, Аллочка из бухгалтерии…

– Я понял, не перечисляй…У меня другое, – произнес Леон и улыбнулся.

– Это хорошо, что понял. Но, улыбнуться, я тебе помог.

– Ты понимаешь, я как увидел ее в свадебном платье! – вдруг горячо произнес Леон. Пламя костра отражалось в его зрачках. – Глаза счастливые, улыбка! И тут я! Ты бы видел, как исказилось ее лицо. Я все понял и принял решение не вмешиваться в ее судьбу. Тем более, накануне, она не отвечала на мои звонки, а потом и вовсе прислала сообщение, что все было ошибкой.

– Я тебе так скажу! Д-у-у-у-рак, ты! Совсем не знаешь женщин! У них на уме – одно, на лице – другое! – поучительно произнес Дэн. – Тебе с ней поговорить надо, пока не поздно!

– Уверен, что опоздал! Скорее всего – свадьба состоялась.

– Через неделю у нас будет сеанс связи. Позвони ей.

– Да. Наверное, ты прав! Это надо было сделать сразу.

– Я всегда прав! Потому что знаю женщин лучше, чем ты. Пойдем спать. Завтра вставать ни свет, ни заря…

Леон был искренне благодарен за этот разговор Дэну. Его мысли обрели определенный порядок. Теперь он знает, как поступить… Леон сгреб догорающие головешки, чтобы своенравное пламя не поползло за пределы кострища. Завтра утром останется только раздуть угли, подбросить дровец, поставить на огонь ведро воды и чайник.

Уже в палатке он услышал сонный голос друга из спальника:

– Кстати, завтра ждем вертолет. Забросит нам теплую одежду и провизию. Очень даже вовремя…

Впервые за последнее время Леон уснул сразу. Твердое решение позвонить Женьке, поселило в его душе надежду, что все еще можно исправить.

Утреннюю тишину в палатке нарушили глухие сдержанные стоны. Леон открыл глаза и прислушался, может ему показалось? Он сразу увидел Дэна, лежащего в неестественной позе.

– Дэн, – тихо окликнул он, но в ответ прозвучал лишь очередной сдавленный стон.

Леон в один момент подскочил к товарищу. Лицо Дэна было бледным, на лбу выступили капельки испарины. Озноб сотрясал все его худощавое тело.

– Ты слышишь меня? Что с тобой? – взволнованно спросил он.

– Болит…живот… – едва шевеля пересохшими губами произнес Дэн.

– Черт, только этого не хватало. Потерпи, сейчас вернусь.

Леон выскочил наружу и побежал к палатке, которая разместилась в центре лагеря.

– Лика, – громко позвал он, не решаясь зайти внутрь. – Лика, проснись…

Через некоторое время из палатки высунулась взъерошенная голова девушки.

– Тебе чего? – сонно моргая глазами, спросила она.

– Там Дэн, с ним что-то не так, нужна твоя помощь.

Лика, единственная девушка в их лагере. Ее отец – известный врач-пульмонолог. В силу этого обстоятельства, девушка обладала неплохими знаниями в медицине.

– Иди к Дэну, я следом…– быстро сказала она и скрылась в палатке.

Спустя несколько минут, Лика появилась с небольшим чемоданчиком.

– Ну что тут у нас…– пробормотала она себе под нос, склонившись над мужчиной.

Дэн лежал с закрытыми глазами и продолжал стонать.

– Помоги мне, его немедленно надо осмотреть, – с тревогой в голосе произнесла она и открыла чемоданчик. Здесь было все, что могло пригодиться для оказания первой медицинской помощи.

Вместе с Леоном они перевернули Дэна на спину. Лика внимательно прощупала его живот, измерила температуру и внимательно осмотрела кожные покровы. Ее внимание привлекло красное пятно на шее чуть ниже уха.

– Посмотри сюда, – обратилась она к Леону, – очень похоже на укус, но каким образом…конец октября…

– А может аппендицит? – предположил Леон.

– Исключено, не те симптомы. Надо срочно доложить Олегу. Я сейчас окажу ему первую помощь, но нужна консультация врача. Есть подозрение, что Дэн подвергся атаке известного нам паука. Возможно, я ошибаюсь, но лучше перестраховаться. Иди, я останусь пока здесь.

Леон прямиком направился к палатке Олега Карпова, главного геолога экспедиции.

Светало. Степь окрасилась утренними красками восхода солнца.

Карпов уже не спал. Он всегда просыпался самым первым. По этому поводу он любил говорить: «У меня такой биоритм, не понимаю тех, кто пропускает утро нового дня».