Однако Грейс совсем не рассердилась, ее лицо озарилось милой озорной улыбкой.

– Урок усвоен блестяще, и за это полагается вознаграждение. Испытание пройдено достойно.

Мэтью снова начал волноваться. Ему стало казаться, что за всеми ее щедротами с обучением и преподнесением уроков скрывалось просто ее собственное желание. Он не мог ошибиться, он видел это по ее глазам. Грейс хотела его. Она хотела его так же, как и он ее.

И ей нравилось целовать его.

Может ли он ошибаться?

– Похоже, ты все испытания проходишь достойно, – проговорила она тихо, выделив интонацией слово «достойно», затем повернулась и быстро зашагала к дому.

Мэтью смотрел ей вслед. Движения ее изящной фигурки, соблазнительное покачивание бедер распаляли его воображение и пробуждали инстинкты. Он живо представлял себе, как бросает Грейс на траву, как входит в нее. Или, возможно, он догонит ее и принудит лечь с ним в постель в доме. Он мог заставить ее, он ведь был сильнее.

Но все его фантазии плохо сочетались с достоинством. Ничего достойного в проявлении животного начала не было.

К обеду Мэтью вышел в самом дурном расположении духа. Все его мысли были сосредоточены на утреннем происшествии. Поцелуй, который подарила ему Грейс, был самым лучшим моментом его жизни. Теперь ему был известен вкус ее губ. Как он мог не жаждать получать это лакомство снова и снова, когда ему случилось познать вкус подобного наслаждения?

Он не может не прикасаться к ней. Он не может не целовать ее.

Господи, как теперь он сможет спать с ней в одной постели и не прикасаться к ней? Эта мысль угнетала его, приводила в уныние.

Когда он вошел в гостиную, Грейс с поникшими плечами стояла у окна. Ей нужно было его сочувствие и защита, а не страсть. Кажется, ему придется выкинуть из головы мысли о повторении пройденного урока.

Правда, давать себе обещания легче, чем выполнять. Господи, но почему она так красива!

– Лорд Шин.

– Ты должна говорить мне «ты» и называть Мэтью.

Ее глаза снова потемнели и стали такими же бездонными, как были в то мгновение, когда они стояли друг напротив друга на лужайке. Мэтью вдруг порывисто шагнул к ней, забыв о только что данном себе обещании, и остановился лишь тогда, когда Грейс испуганно отпрянула от него.

– Мэтью…

Его имя прозвучало как ласка. Да, им не стоило целоваться, это было ошибкой. Ошибкой, которая не принесла им ничего, кроме боли и разочарования. Но Мэтью ничуть не сожалел о ней. Пожалуй, он сделал бы это еще раз, повторись такая возможность.

– Грейс, – он смотрел на играющий на ее щеке солнечный зайчик, – ты голодна?

В ее глазах появился интерес, но потом густые ресницы опустились.

– Да, – тихо проговорила она.

Мэтью захотелось потрогать солнечный луч на ее коже, провести пальцами по высокой скуле. Но он не сделал этого. Его смутила скованность Грейс. Эта женщина вдова, она была близка со своим мужем, так почему же его поцелуй поверг ее в такое смятение? Может, старика Паджета не волновала красота его молодой жены? Может, он был просто старым занудой, который имел сокровище и не пользовался им?

Сейчас на ней было темно-синее шелковое платье с глубоким вырезом. Взгляд Мэтью опустился к соблазнительной ложбинке, и Грейс тут же заметила это и вздрогнула, как будто он прикоснулся к ней..

– Скажи что-нибудь. Не молчи так… – сказала она со смехом. – Можно даже о погоде.

– Думаю, пойдет дождь, – проговорил он, продолжая взглядом ласкать ее грудь. И словно в подтверждение его слов где-то далеко за лесом послышался раскат грома, затем еще один. Порывом ветра распахнуло форточку, и занавеска слегка колыхнулась. Первые капли дождя тяжело забарабанили по стеклу, но Мэтью даже не заметил, что его прогноз так скоро сбылся, он видел лишь Грейс, ее лицо с тонкими чертами, хрупкие изящные плечи, отражающееся в ее глазах небо и распухшие от поцелуев губы.

Он тряхнул головой, направился к буфету и достал бутылку вина. Наполнил бокал. Мэтью чувствовал себя несвободным, связанным с Грейс невидимыми нитями. И эти нити были очень сильны.

Грейс принялась за форель под лимонным соком с горошком и спаржей, но лишь с рассеянным видом водила по тарелке вилкой, время от времени отправляя в рот то кусочек рыбы, то овощи. Чтобы не видеть горящих глаз маркиза, она с преувеличенным вниманием стала рассматривать узор из лилий и листьев, бегущий по краю тарелки, а Мэтью продолжал следить за ней жадным взглядом, и, казалось, ни одна сила на свете не могла заставить его переключить внимание на что-то еще.

Грейс, разумеется, тоже не могла не смотреть на него.

Целый вихрь эмоций и чувств бушевал в ее груди, хотя внешне она казалась спокойной и бесстрастной. Этот мужчина разбудил в ней какие-то силы, о существовании которых она не подозревала и которые оказались такими разрушительными и мощными.

О, она высоко ставила способности ума лорда Шина. Его остроумие, смелость, находчивость восхищали ее. Но Грейс забывала обо всех этих достоинствах, когда смотрела на его красивые руки с изящными пальцами, на его рот, на покрытые золотистым загаром щеки.

Раньше она не понимала тех женщин, которые бросались в объятия мужчин, рискуя своей репутацией, своим будущим и даже жизнью. Физическая страсть не находила отклика в ее душе, казалась лишь иллюзией, которой подпитываются чересчур эмоциональные люди.

Но теперь она поняла, что это такое! Она осторожно подняла глаза и тут же встретила горящий взгляд Мэтью. Он даже не пытался скрывать своего интереса к ней. Как она могла думать, что он не хочет ее? Разумеется, это желание возникло в нем мгновенно, как он только увидел ее. И оно жило в нем, несмотря на страх и подозрения. Ведь иначе и быть не могло. Все обстоятельства жизни маркиза подводили его именно к этому.

А теперь его желание вырвалось наружу и грозило уничтожить их обоих.

Да, она боялась. Неистовство всегда пугает, потому что таит в себе непредсказуемость и разрушение.

Грейс Марлоу воспитали как леди, а Грейс Паджет была верной женой и никогда не нарушала данной клятвы. Потому что на ее пути не встречалась страсть.

Прошло всего пять недель со дня смерти ее мужа, а она уже мечтала о физической близости с другим мужчиной. Хотела, чтобы маркиз взял ее.

От этой мысли ее охватила дрожь. Она сильнее надавила на вилку. Мэтью заметил ее внезапное волнение, которое тотчас же передалось ему. Они чувствовали состояние друг друга как звери, их инстинкты обострились и позволяли с легкостью улавливать то, что витало в воздухе.

Грейс говорила себе, что вся эта горячка схлынет, как только они станут близки, а за этим последует лишь разочарование.

И, тем не менее, она так и видела его молодое крепкое тело над собой. Оно двигалось, прижималось к ней. Грейс встала, чувствуя, как дрожат ноги.