Грейс повернула голову и внимательно посмотрела на маркиза. Он был раздражен. А ей хотелось провести ладонью по его лбу, убрать прядь волос, хотелось успокоить этого лежащего рядом красивого мужчину, утешить, поцеловать белые полоски шрамов на его спине. Ей так хотелось забрать себе его боль, спасти от душевных мучений, разъедавших изнутри.

Но всему этому не суждено сбыться. Бесплодные мечтания.

Грейс со вздохом приподнялась, чтобы задуть свечу.

– Пусть свет останется, – вдруг сказал лорд Шин.

Она уж было собралась сказать: «Как тебе будет угодно», – но вовремя остановилась, вспомнив, какой шквал эмоций вызвала эта фраза. Что ж, ей ничего не оставалось, как молча лежать и притворяться, что все прекрасно и ничего особенного не происходит. Кроме того, что она хотела этого мужчину. Раньше она не знала мук изнывающего от страсти тела. Как нестерпимо и абсурдно было нынешнее ее положение!

Маркиз лежал достаточно близко к ней, чтобы она могла уловить исходящий от него тонкий аромат лимонного мыла, смешанный с запахом свежего белья и чистой кожи. Он был так близко, что она слышала каждый его вздох. Его глаза были закрыты, но Грейс знала, что он не спит.

Словно подтверждая ее догадку, он заговорил:

– Мне жаль, что мое присутствие здесь доставляет неудобство. – Мэтью открыл глаза, но на Грейс не посмотрел. Его взгляд остановился на потолке.

– Ты делаешь это все для меня, – проговорила Грейс, словно разговаривала сама с собой. Ее взгляд скользил по его точеному профилю, прямому аристократическому носу, по чувственным губам. Как ей хотелось, чтобы этот рот прижался к ее рту, исследовал бы ее тело, все его выпуклости и впадинки, все его секреты. Грейс живо представила себе эту картину и пошевелилась. Ей вдруг стало неудобно лежать.

Маркиз молчал, и Грейс решила, что он все-таки уже спит. Но вот ей так и не удалось уснуть до рассвета.

Мэтью проснулся от грохота – кто-то бежал по лестнице в тяжелых башмаках. Этим кем-то, разумеется, мог оказаться только Монкс или Файли. Мэтью едва успел набросить на Грейс одеяло, перед тем как в комнату ворвался Монкс.

– Что это значит? – холодно спросил Мэтью и протянул руку к Грейс, словно пытался защитить ее от этого бесцеремонного вторжения. В эту минуту он вспомнил, что ночью он время от времени дотрагивался до ее руки.

По лицу Монкса расплылась похотливая улыбка, его крошечные глазки-пуговки впились в лицо Грейс, а затем с жадностью забегали по ее телу, прикрытому одеялом.

– Прошу прощения, милорд. Просто я начал волноваться, когда утром не нашел вас на диване внизу.

Беспокоиться Монкс начал только потому, что подумал, что его подопечный опять пустился в бега. Мэтью не давали забыть, что он находится в тюрьме. Впрочем, он и сам всегда помнил об этом.

– А теперь, когда ты обнаружил меня, уходи, – прорычал маркиз. Грейс что-то тихо прошептала за его спиной, и Мэтью сжал руки в кулаки, словно угрожал Монксу.

– Ах, ваша светлость, я так и знал, что однажды вы все-таки не устоите перед прелестями этой шлюшки. Ну и как она?

К лицу Мэтью прилила кровь, он готов был убить этого негодяя, который мучил его целых двенадцать лет.

– Когда-нибудь я все-таки убью тебя, Монкс, – тихо, но твердо проговорил Мэтью.

Но на Монкса эта угроза не произвела должного впечатления.

– Думаю, этой ночью вы хорошо позабавились, милорд. Нам, беднякам, так не жить. – Он гнусно захихикал.

– Убирайся, – бросил Мэтью.

Грейс изо всех сил сжимала пальцами край простыни, ее легкое дыхание щекотало спину маркиза. Пожав плечами, Монкс направился к двери.

– Вы, должно быть, хотите продолжить, ваша светлость. Что ж, не смею мешать, – пробормотал он себе под нос.

– Ты когда-нибудь уберешься отсюда и оставишь нас в покое, Монкс? – зарычал маркиз.

Лохматое чудовище остановилось у двери и бросило вопросительный взгляд на лорда Шина:

– Ну так все-таки как она? Стеснительная? Или это вы, ваша светлость, чересчур скромны? Ладно, ухожу. Нам ведь знать не положено. Но потом придет и наш черед с Файл и, когда вашей светлости надоест эта девка.

Мэтью ударил кулаком по кровати. Ах как же ему хотелось разбить красную рожу Монкса. Грейс осторожно выбралась из постели и, обхватив себя руками, прошлась по комнате. Ее грудь слегка приподнялась и яснее обрисовалась под сорочкой. Мэтью мгновенно почувствовал, что в нем снова просыпается желание.

– Это было… ужасно. – В ее глазах полыхали огоньки гнева, а тело дрожало от напряжения. – Я так не могу.

– Ты можешь, Грейс. Ты все сможешь, – проговорил он голосом, не терпящим возражений, затем встал и подошел к ней.

Ее красивые брови изогнулись, придав лицу сердитое выражение, подбородок приподнялся. Она заглянула в лицо Мэтью.

– Я больше не потерплю тут это грязное существо, которое еще смеет высказываться насчет того, что мы делали в постели.

– Какая разница, что этот тип думает. Главное – он теперь считает, что мы любовники, – уже спокойно сказал Мэтью, глядя на Грейс, которая продолжала метать громы и молнии.

– Нет, я точно не перенесу этого. – Она прошла мимо Мэтью, и он уловил дразнящий запах ее духов. Грейс две ночи спала с ним в одной постели, и теперь он пропитался ее запахом. Этот запах стал частью его.

Она снова повернулась. Послышался тихий шелест шелка. Когда Грейс подошла, он взял ее за руку. Рука была прохладной, хотя в груди Грейс, похоже, бушевал настоящий пожар.

– Всего лишь несколько дурацких замечаний этого существа в обмен на твою жизнь, Грейс. Не так уж велика цена.

Мэтью и сам еще злился, Грейс же заводила его все сильнее. Он с неудовольствием думал, что этот ее всплеск энергии и эмоций лучше перенаправить на него, Мэтью, а не выплескивать в пустоту. Если она сейчас же не успокоится, то он бросит ее на кровать и забудет все свои принципы.

Она кивнула, и ее большие глаза с грустью посмотрели на него.

– Не представляю, как ты выносишь такую жизнь.

– Я выношу ее, потому что должен. Потому что такова моя судьба, – мрачно проговорил он и, открыв верхний ящик тумбочки, стоявшей рядом с кроватью, достал оттуда свежее белье. Не глядя на Грейс, встал, собираясь выйти из комнаты. – Увидимся за завтраком. И проведем день вместе. Так надо.

Грейс осторожно присела у розового куста, около которого теперь нельзя было найти ни одного, даже крошечного, сорняка. И это все благодаря ее усилиям.

Мэтью целый день наблюдал за Грейс. Сначала он старался смотреть на нее так, чтобы она не замечала его взглядов, но потом решил, что не имеет смысла скрывать свой интерес. К том уже чтобы он ни делал, все валилось у него из рук, поэтому браться сейчас за что-либо серьезное не имело смысла.