Парнишка шустро повернулся и махнул рукой в сторону какой-то темной конструкции, маячащей в самом конце деревни.

— Давай мы тебе поможем донести, а ты потом отведешь нас туда, где можно переночевать и поесть. Хорошо? — Джан пристально посмотрел на него.

Парнишка, молча, кивнул головой и пошел вперед, иногда поглядывая назад, следя за тем, чтобы Джан с людьми не отставали от него.

Уже изрядно потемнело, и вокруг было плохо видно, но Джан все же пытался рассмотреть улицы деревни, по которой они быстро шагали за подростком, и, запоминая дорогу назад, чтобы в случае чего быстро добраться до Майка.

Еще долгих пятнадцать минут они, молча, шли по бетонной дороге. Из окон деревянных домов выглядывали жители, провожая их странными взглядами, под которыми шагающим людям становилось не по себе. Каждый из них отгонял негативные мысли, стараясь, почему то дышать как можно тише.

Неугомонный Джан все пытался разговорить мальчишку, задавая один за другим наводящие вопросы.

— А ты здесь давно живешь?

— А как вы переживете волну?

— Кушать хочешь?

Закидывал он вопросами, но в ответ получал лишь незначительное движение либо головы, либо тощего плеча или, вообще, полный игнор. Вскоре даже у терпеливого Джана начинало заканчиваться искреннее желание завести разговор с мальчишкой, но лишь упорство и желание во, чтобы то ни стоило разузнать об этом месте, не давало ему плюнуть на всю эту затею.

— А все же зачем ты этот камень несешь? — поинтересовался Джан, в конце концов, сам удивляясь, почему только сейчас пришел в голову этот вопрос, когда он тащит столь тяжелый долбанный камень целых полчаса в темноте убогой деревни.

Парнишка даже ухом не повел, он лишь ускорил шаг и через пару секунд побежал вперед. Джан хмыкнул от неожиданности, и огромного нежелания бежать с камнем на руках. Но терять мальчишку из вида тоже не хотелось. Где им потом его искать, чтобы вручить камень.

“Тьфу ты, вот привязался к каменюке!” — В сердцах чертыхнулся парень. Булыжник можно же в любой момент выкинуть нафиг! А вот где разместить уставших до одури людей? Это будет проблемой! Причем существенной!”

Такие невеселые мысли проносились в голове Джана, пока он неуклюже, как тяжелый медведь, бежал в темноте.

Тощая фигурка мальчугана мелькнула впереди и скрылась за углом уродливого дома. Джан ускорился, смачно матюгаясь про себя, отметив краем глаза, как слева чуть позади него легко бежит Стася. Тепло в душе всколыхнулось, грозя затопить нежностью. Но он сосредоточился на выполняемой задаче.

Бежав, казалось, вечность до гребанного угла, он, наконец, достиг его, и, завернув за него, неожиданно с разгона уткнулся в грудь огромного мужлана в накинутой шкуре на плечи, непонятного зверя, но отчаянно вонючего.

Тот стоял на широко расставленных ногах колоссах, уперев руки в бока посередине узкой улочки. И мощное тело Джана даже на скорости не смогло его не то что сбить, а немного поколебать. Выплевывая мерзкие волоски из шкуры, Джан отошел на один шаг назад и задрал голову наверх, чтобы заглянуть в поросячьи глазки мужлана, смотрящего на него невозмутимо сверху вниз. За его спиной маячил тот самый парнишка.

Джан зацепился за него взглядом и, улыбаясь, протянул ему каменюгу

— Держи. — спокойно сказал он.

Мальчишка дернулся было за протянутым камнем, но мужлан вытянул руку, преградив ему дорогу.

— Чего надо? — низкий рокочущий голос, прогремел сверху.

— Ничего. — раздраженно дернул плечом Джан, смотря в упор в глаза мужлана.

— Тогда чего преследуешь?

— Я камень ему помогал нести до того момента, как он ломанулся куда то.

— Так и было? — спросил он теперь паренька, чуть наклонившись к нему корпусом.

Тот лишь мотнул головой в знак согласия и улыбнулся. Мужлан медленно недоверчиво убрал руку, разрешая забрать камень из рук Джана.

— Держи! — спокойно проговорил он ему, улыбнувшись в ответ.

Потом перевел взгляд на мужлана и спросил того.

— Мои люди устали, где можно у вас переночевать?

Тот поглядел на него секунду и, развернувшись, молча, махнул рукой, маня за собой и пошел в развалку по улице, даже не заботясь о том, последовали ли за ним. Все столь же молча, потянулись нестройной шеренгой, чувствуя огромную усталость. По фигу становилось весь окружающий мир, только бы приложить куда — нибудь голову и погрузиться в крепкий сон. Благо идти оказалось недалеко и через пару минут они вошли в невзрачную дверь без какой-либо вывески.

Мужлан сильно толкнул дверь, и та со скрипом открылась, впуская людей внутрь небольшой гостиницы. Он уверенно подошел к высокой стойке на противоположной стороне комнаты, за которой стоял костлявый дед.

Мужлан хмуро кивнул ему головой приветствуя и указывая на новых людей.

— Разместишь их сейчас, а утром накормишь. Я завтра зайду за ними.

Дед лишь кивнул головой в ответ, смотря на пришлых бледными выцветшими глазами. Затем наклонился, исчезнув под стойкой. Оттуда послышалась тихая возня, потом металлический звук и когда дед вновь появился перед людьми, то молча, разложил перед собой на стойке ключи от номеров. Широким жестом руки с открытой ладонью провел над ключами, предлагая им взять их.

Еще через пару минут все разошлись по своим выделенным комнатам, чтобы там с облегчением, не раздеваясь рухнуть в кровати и сразу провалиться в глубокий беспокойный сон.

Раннее утро застало их в тех же самых позах, в каких они рухнули ночью. Вчерашний дед неслышно прошаркал по коридору, забарабанил в каждую дверь, будя постояльцев на завтрак. Где они вскоре собрались, заспанные, всклоченные и плохо соображающие, за большим обшарпанным столом, на котором стоял большой графин с квасом, глубокие тарелки с дымящейся кашей и по толстому ломтю хлеба.

Все не сговариваясь, накинулись на еду, жадно, молча поглощая ее. Лишь приглушив первый голод, стали оглядываться по сторонам, любопытно разглядывая небольшую тесную столовую. Где вразброс стояли столь же обшарпанные деревянные столы, давно не видевшие не только скатерти, но и мокрой тряпки. Вообще, вся гостиница, как и деревня, имела весьма убогий вид, что очень сильно удручало и так немного прибитых новоприбывших.

За соседними столами сидели угрюмые жители, молча пьющие и жующие свои завтраки, не сводящие безразличные взгляды с новеньких.

Странно, но жители не разговаривали между собой от слова совсем. В столовой стояла тишина, если не считать звяканье приборов о тарелки, и шуршание подошв по полу.

— Они такие странные. — нарушил общую тишину за их столом бородач, обнимая одной рукой женщину с ребенком, и оглядывая зал.

— Все странно в последнее время, а здесь просто галимо. — ответил ему парень в капюшоне. — Чувствую какой-то подвох здесь.