О шрамах, избороздивших ее кожу, и о Стэндоне, нежно проводившем по ее волосам расческой. О неожиданном вооруженном визите Бракмана. Мой рассказ вышел далеко не столь последовательным и ладным, как эти тезисы — уверен, я не произвел на нее и половины ожидаемого эффекта, вещая монотонным, безучастным голосом. И все же она побледнела, в какой-то момент взялась накручивать край локона на палец. Румянец немного вернулся к ней после того, как она выпила два бокала вина.

— Мы не очень внимательно следили друг за другом, — призналась она. — Родители всегда ждали, что я займу их место в ее жизни. Я ведь старше, мне нужно оберегать сестру от неприятностей. Но я, конечно, все пускала на самотек. Думаю, только это и помогло маме с папой справиться хоть немного с чувством вины. Да, их не было рядом, но ведь это мне полагалось держать все и вся под контролем.

— Неужели Мичем совсем не помогал? На днях он говорил с таким авторитетом, как будто знал вас обеих с пеленок.

— Нет, он не помогал. Он… не такой человек.

Не такой, значит. Собственно, и Лоуэлл Хартфорд не походил на человека, которому требовалось бы играть с самим собой в поддавки, чтобы облегчить совесть. И что-то не казалось мне, что он так уж доверял Джордан.

— Как бы странно это ни звучало, — продолжила она, — несмотря на то, что мы вроде как вращались в одних кругах, я не знала, где она проводила бо́льшую часть своего времени. Она была независимой до такой степени, что могла обидеться, если я расспрашивала ее о том, чем она занимается. Ты видел, что произошло, когда я представилась на вечеринке, — она сразу подумала, что я допрашиваю или проверяю вас обоих.

— Да, это я уловил. Она всегда так себя вела в твоем присутствии? Защищалась?

— Чаще всего мы хорошо ладили, но не спешили делиться друг с другом секретами. Иногда это приводило к проблемам. — Джордан не смогла скрыть негодования в своем голосе. — Я не знаю, Натаниэль. Я просто больше ничего не знаю.

Мне, в сущности, тоже мало что светило. Я даже не был уверен, в каком направлении мне копать дальше. Я рассчитывал, что Джордан заплачет, но она обошлась парой-тройкой быстрых сухих всхлипов. С тех пор как я рассказал ей о теле сестры на столе в похоронном бюро, ее глаза сделались бесстрастными, а щеки посерели от шока и выпивки.

— Расскажи мне о себе, — попросила она, глядя в сторону.

— Нет, — сказал я.

— Я хочу узнать тебя.

— Поверь, не стоит.

Это был достаточно сложный разговор. Мы оба знали, что завтра он продолжится. Она пошла в ванную и приготовилась ко сну, а час спустя, закончив смотреть новости, я забрался к ней в кровать. Джордан прижалась к стене, скрестив руки на груди; обнять ее и уткнуться ей в шею оказалось выше моих эмоциональных сил. Без ее сознательного участия ничего не клеилось. Я лег на спину и уставился в потолок, прислушиваясь к ее дыханию. Игра в пряничный домик была хороша только из-за своей простоты.

Утром к ней возвратилось болтливое настроение. Я знал, что все почти закончилось, и не хотел отпускать момент. Ожоги на руках засаднили, будто свежие, и я проглотил две таблетки обезболивающего, запив их стаканом сока. Я забрался под одеяло, и в атмосфере интимного внимания друг к другу, время от времени целуясь, мы говорили о всяком, робко собирая осколки жизни Сьюзен и наших собственных жизней в одну кучу.

— Похороны хорошо прошли, — сказала она. — Веришь ли, раньше я ни на одних не побывала. Даже несмотря на всю эту суматоху, на то, что сгорело похоронное бюро, каким-то образом все получилось довольно мило. Во всяком случае, я так думаю. Но родители не выдержали бы еще одного форс-мажора, это точно. Судьба вдоволь поигралась со Сьюзен. Случись еще что-то, и они бы окончательно поверили, что испортили не только ее жизнь, но и ее смерть — тоже. — Голос Джордан время от времени дрожал, но она всегда возвращала ему твердость. — Мой отец обратился в другую контору, доплатил за срочность, и там все сделали по красоте. Гроб хоть и закрытый, но — на загляденье. На процессии присутствовало, должно быть, человек триста. Мама дважды падала в обморок, Мичему пришлось все время поддерживать ее. Его туфли не подходили к костюму.

Я задумался над этой деталью. Почему Мичем не приложил достаточно усилий, чтоб одеться подобающим образом? Не потому ли, что под его резкой и надменной личиной скрывалась такая же подавленность самоубийством Сьюзен, как и у всех остальных? Вдруг он любил ее по-своему, хоть и не мог припомнить о ней ничего хорошего? Джордан сделала паузу и прищурилась, воскрешая в голове подробности.

— Мой отец держал руки по швам. Так и стоял, не шевелясь. А священник был совсем молоденький, даже младше меня. Он произнес хорошую проповедь — или как называется эта речевка, которую толкают на могиле?

— Траурная речь.

— Да. Красиво вышло. Уйму псалмов процитировал.

Стоило и мне там побывать, конечно. Одним из скорбящих мог вполне оказаться поджигатель, любующийся делом рук своих. Устраивать пожар было опрометчиво, а гибель Стэндона повысила ставки; если этот некто продолжит действовать небрежно, считая себя неуязвимым, — может и не сообразить, что за ним уже ведется слежка. Именно так в конце концов произошло с Д. Б., пойманном на горячем, у детской площадки.

— Сьюзен какое-то время сильно увлекалась кокаином, но потом бросила его. В то время она общалась с Джоном, а он был весь такой из себя пуританин, дурь для него — как одно большое «нет». Может, поэтому она его и бросила. Он искал к ней слишком уж прямой подход. Знаешь, такой бойфренд-папочка, старший братик — кому не только секс интересен, но еще и воспитательная работа, понимаешь? Через пару месяцев после расставания с ним Сью налегла на кокаин с двойным усердием. Ни дня без него не обходилась, считай.

— И почему же?

— Не знаю. Я-то думала, ей просто грустно из-за Джона и просто нужно было… ну, знаешь… расслабиться. Повеселиться немного, возобновить клубную жизнь. Но она явно слишком усердствовала… в какой-то момент я даже немного испугалась. Джон нравился ей, это факт, но я не могла представить, чтобы из-за парня такого пошиба у нее разбилось сердце. Скорее уж он бы так себя вел. Он же гиперчувствительный был, с довольно низкой самооценкой. Нытик, в общем. Но когда я захотела с ней об этом поговорить и попросить осадить коней, она