Дальше из его уст понеслась сага о происшедшем с такими красочными подробностями, что Блор себя не узнал. Оказывается, он поразил не только двоих, но и оказал помощь своим товарищам, спасая их от верной смерти, да еще и произносил при этом столь выспренние речи о чести, долге и защите чужого добра, что невольно краснели уши.

Не хотелось бы выглядеть таким тупым в глазах знакомых. Становиться в позу павлина и изрекать несуразные вещи о приметах вроде орла, павшего вниз (при чем здесь какая-то змея?), обещая истребить весь род врага, и прочие глупости? Сдались ему чужие бабы и дети.

Слушатели кивали и провозглашали здравицы в его честь. Причем все сразу. И присутствующие при этом эпохальном событии караванщики, знающие прекрасно о необходимости делить все на десять и впервые его увидевшие сегодня. Никто не подумал усомниться в излишне красочном рассказе.

Лично Блора особенно впечатлило описание поединков со множеством подробностей. Мало того что никто из уцелевших зеларни поблизости не находился в тот момент, так Зарко еще вскочил и принялся показывать ход поединков, безбожно выдумывая на ходу.

Скай сунула ему что-то в карман. На недоуменный взгляд негромко сказала:

— Это твоя доля. Три дня за охрану по два «орла» и семь за секиру и ножи и вещи погибших. Здесь все берут, хоть и не по великой цене.

Ну что, за доставшегося от этого… Арневида коня ему не дали серебра, так подстреленный тоже не его — возместили убыток. Все равно ему дальше без надобности, но почему засчитали лишь последние переходы? А до замка не положено? Хотя тринадцать серебряных в его положении совсем не дурно. Не было изначально такого уговора, и возмущаться не из-за чего. Не долю же ему давать от стоимости груза. Он не родич. В лучшем случае — наемник.

— Это справедливая цена, — сказала девушка, не так поняв молчание. — У постороннего за железо вполовину взяли бы.

Блор отмахнулся, давая понять, что спорить не собирается. Наклонился к ее уху и очень тихо спросил:

— Зачем он врет?

— Ты победил, и это правда, — ответила она на пределе слышимости, — а если дело дошло до схватки — постыдно вождю уступать своему бойцу.

А, дошло до Блора. Раз я в его команде и подчиняюсь — ему уважение от окружающих. Да и мне приятно. Слух о великих достоинствах распространится широко, и охотно возьмут на службу. Просто обязан встать и исполнить ответную хвалебную песнь. Представил себя распинающимся про чужие подвиги и понял — фантазии не хватит.

— Пиво всем! — провозгласил он в полный голос. — За мой счет в честь замечательного вожака Зарко и его родичей!

— Еще и щедрый, — довольно вскричали моряки.

— Браво, — поддержали горцы.

Что-то такое с энтузиазмом провозглашали и наемники. Один мужик не встрепенулся. Так и смотрел неизвестно куда мутным взором. Не иначе проблемы дома.

Два галлона пива в Шейбе стоили «орла», прикинул Блор. Не может быть, чтобы здесь цены выше. Ну уйдет кольцо, зато правильно ответил. Хвала Воину, теперь без денег не останется.

— А евнух здешний за стойкой — большой жулик?

— Почему так называешь? — удивилась Скай. — У него шестеро детей. Но если очень хочешь кулаки почесать, поди сам спроси, от кого жена рожает. Неприятности получишь полной мерой. Сразу в грызло бьет за глупые слова, но это ладно, а вот потом точно нагреет с расчетом.

— Господин, — робко тронул его за плечо парнишка, таскающий блюда с кухни. — Тебя хозяйка кличет.

— Чего ей надо? — не понял Блор. Какое дело до него трактирщице?

— Мага не заставляют ждать, — наставительно прогудел Жиран, отвлекшийся для этого от стремительного поглощения рыбы.

Есть после лечения всегда сильно хотелось, это Блор по себе знал, но вот вытирание жирных рук о себя всерьез раздражало. Или о голову соседа. Уж на что он себя не считал брезгливым, но иногда от поведения горцев всерьез воротило. Псоголовые и то чистоплотнее.

Молча поднялся и последовал за парнишкой. Хвала Воину, свою порцию он умять успел, пиво выхлебал и находился в приятном расположении духа. Нежданные деньги очень кстати. А маги… Видал он уже неоднократно. И человеческих, и всяких. Подумаешь…

Путь лежал мимо покосившегося на него трактирщика, затем на кухню, где суетились у плиты две дебелые бабы и еще один мальчишка. Выход в коридор и лестница на второй этаж. Сейчас он явно находился где-то над лавкой. Провожатый замер перед дверью, где торчал один из тех черных, что сопровождали магиню. Тот молча показал на клинок и сделал абсолютно ясный жест.

Блор попытался вспомнить, не считается ли обидой у горцев отбирание оружия, но ответ так и не всплыл в памяти. Слишком мало они общались. У псоголовых никто и не пытался ему указывать — куда ходить, что носить. Естественно, пока он не лез без спроса куда не надо или не возражал на тренировках. Они свободны, и этим все сказано. А главное — не боятся людей.

Охранник принял ангх и отступил в сторону от входа, замерев. Кхола он прекрасно видел и не реагировал. То ли ножи за оружие не считаются, то ли в правилах зафиксирована длина лезвия. Открывать дверь он не собирался.

Ну прямо аристократические церемонии, подумал Блор с иронией и постучал. Толкать дверь без соответствующего предварительного сигнала было бы до предела невоспитанным поведением. Особенно если вспомнить всякое отсутствие дверей, кроме наружных, и у крато, и у горцев. В лучшем случае занавеска. Он уже успел позабыть, как они должны выглядеть. Ничего так, солидно. Обита снаружи кожей для тепла. Щели внизу отсутствуют. Хороший плотник ставил. В школе задувало отовсюду.

— Можно! — разрешил женский голос.

Мягкие ковры под ногами, рабочая обстановка кабинета, где все имеет свое место и чернильница стоит не для виду. Здесь работают, что ясно видно по куче исписанных цифрами бумаг на столе и небрежно отложенной восковой табличке. Все по делу. Сначала черновые подсчеты, затем записи. Бумага вещь дорогая, и делают ее далеко на юге.

Большое окно, между прочим, с рамой, сделанной на манер его хижины в горах. В него вставлен кусок прозрачной слюды, дающей достаточно света. Это позволяло не жечь свечи. А судя по личному опыту, такая двойная рама недурно берегла тепло зимой.

Пристальный взгляд заставлял нервничать. Слегка. От магов лучше держаться подальше, но и прямое приглашение игнорировать нежелательно. Возьмет и обидится. Неизвестно, чем чревато в будущем. С этой вообще странная ситуация. Род купеческий, и она открыто это показывает, держа в кабинете изображение Франка — покровителя путешественников, торговцев и жуликов всех мастей. Для мага более чем странно, а маг она серьезный, если смогла на ноги поставить безнадежного и остальных подлечить практически сразу.

Да плевать! Не его дело выяснять подробности и пенять на ее занятия — скупку контрабанды. В данный момент его судьба зависит от госпожи — вот и кланяйся, старательно проделывая приличествующие происходящему слова и движения. А недоумение спрячь поглубже и не выставляйся фискалом. Уж тогда точно не выпустят. Поступят по пророчеству Дока — камень на шею и в воду.