— Насть, и что это? Ни черта не понятно.

Она кивнула.

— На телах предыдущих жертв тоже самое.

— Ясно. Значит, нам это мало что дает.

— На телах предыдущих мало что, а вот последняя жертва.

«Ну да. Театр юного зрителя, — ухмыльнулась Рамуте. — Я определенно помешала кое-кому. Разрушила планы на вечер. Вон как дамочка старалась. Явно репетировала перед зеркалом этот диалог».

— Что — последняя жертва?

— Слушай, — Анастасия переключила на следующую запись. — Слушайте внимательно.

На фоне крика отчетливо различались слова.

«Простите. Умоляю. Я искренне приношу свои извинения».

Слова произносила женщина.

— Еще раз. Я перемотаю.

— Личность можно установить?

— По такой записи нет. Невозможно. Но я почти уверена, что это говорила сама Скворцова.

Они еще несколько раз прослушали запись.

— А теперь еще сюрприз, — подмигнула Анастасия.

«Ну давай уже свою заготовку», — Рамуте разозлилась. Ей не нравились эти Настины наивные попытки произвести впечатление на Федора.

— Теперь слушайте. Этот фрагмент, но с наложением фильтров.

Она включила следующий файл.

Из динамиков заговорил мужской голос:

«Любовь моя, все эти извинения посвящаются, ат, тебе. Я отомстил. Ты мое все».

— Голос убийцы?

— Так точно.

— И он делает это из мести и ради любви, — заключил Федор.

— Проиграй еще раз, — попросила Рамуте.

Анастасия включила.

— Итак. Голос мужской, громкий и звонкий, — Рамуте начала рассуждать вслух. — Принадлежит мужчине предположительно старше сорока. Не командный. Точно не командный. Он определенно доволен собой. Вот эта часть, где он произносит «все эти извинения». Он подчеркивает, практически выкрикивает «все». Кайфует от проделанной работы. Фраза «посвящаются тебе» перебивается аномальными импульсами. Включи еще раз!

Анастасия включила еще.

— Стоп! Отчетливо слышны судороги мышц речевого аппарата. Еще раз этот момент. Сначала.

— Рами, перестань. Что ты там пытаешься выслушать? Запись супернизкого качества.

— Заткнись!

Федор замолк.

— Включи сначала!

После десяти минут прослушивания одного и того же короткого фрагмента Рамуте наконец утвердительно кивнула.

— Да. По всем параметрам подходит. Определенно точно. Убийца говорил не о своей любви.

— М?

— Он к ней обращался. Женщину, которой он посвящает свои убийства, сто процентов зовут Люба.

— Ух ты. Класс, а как ты так?

«А вот так! Учись, моя девочка, как нужно правильно производить впечатление на мужчину, — подумала Рамуте, посмотрела на Настю и улыбнулась. — Выкуси».

— Ты в этом уверена? — уточнила Анастасия.

— На все сто. В интонации людей заложено девяносто процентов послания. Можно с помощью речевого аппарата, одной интонацией, без конкретных слов объяснить другому практически все, что угодно. Когда индивид произносит любовь, подразумевая любовь, как чувство, у него приходит в движение гортанный…

— Рами! Я, кажется, тебя уже просил. Умоляю еще раз, не надо твоих этих бла-бла.

— Окей. Проще. Я уверена на сто процентов, что, когда убийца произносил слово «любовь», он обращался по имени к женщине Любе. Вот тебе мое экспертное заключение.

— Точно?

— Не сомневайся. Профайлеру нужно улавливать и различать интонации в голосе. Этому нас учили на первой же лекции.

Рамуте не стала пояснять, что с этой первой лекции ее выгнали за нарушение дисциплины.

— Круто. Нет, Рами, серьезно, это было круто. Теперь нужно проверить всех с именем Любовь из окружения убитых. Наверняка раз убийца заставлял жертв извиняться перед ней, они были знакомы.

— И уточни, нет ли среди них мужчины лет сорока-пятидесяти с дефектом речи. Насчет этого, если честно, я не уверена. Возраст неточно и, возможно, у него нет никаких проблем с речью. Возможно, все дело в плохом качестве звука.

Федор кивнул и принялся звонить всем подряд. Он позвонил начальнику, каждому следователю, каждому полицейскому из своей записной книжки. Федор звонил и сообщал о некой разыскиваемой Любови. Он не уточнял, откуда у него такая информация, лишь наслаждался удивлением и изумлением голосов в трубке.

Анастасия нахмурилась, выходит, зря нарядилась. Рамуте без спроса закурила в салоне.

«Блин, а что, выходит, не такие уж и бестолковые эти курсы, — отметила она. — У меня неплохо получилось. Надо бы отметить».

— Окей. Всем пока.

— Увидимся.

— Увидимся, — повторила за Анастасией Рамуте, вышла из машины, помахала Федору в окно и пошла в сторону остановки.

Никто не пошел за ней, не предложил подвезти. Федор был занят беседой, а Анастасия с грустью рассматривала свой новый, красивый, такой дорогущий и такой бесполезный маникюр.

Глава 22

Женщина услышала шаги за дверью. На часах было полседьмого утра, но она давно не спала.

Любовь Андреевна всегда вставала в пять. Она рано ложилась и всегда просыпалась до рассвета. За много лет работы учительницей она привыкла вставать за несколько часов до работы, чтобы привести себя в порядок, накраситься и подготовить материалы к уроку. Вечером она проверяла работы, утром готовилась. С тех пор как она ушла на пенсию, не было ни одного дня, чтобы она проснулась позже пяти.

За дверью что-то прошуршало, затем стихло, затем послышался звук быстро сбегающих по лестнице шагов.

Любовь Андреевна отложила книгу, сняла очки, поправила халат и пошла посмотреть. Из-под двери торчал край розовой ленточки. Женщина посмотрела в глазок, на площадке никого не было.

— Кто там?

Женщина снова посмотрела в глазок.

— Интересно.

Она открыла замок.

— Вы ошиблись? Ау. Вы, вероятно, ошиблись квартирой? — она посмотрела на красиво перевязанную коробку, на лестничный пролет, снова на коробку. — Это мне? Никакой ошибки?

Никто не ответил.

Женщина подняла подарок, развернула записку и прочла:

Моя дорогая Любовь Андреевна.

Решил написать, так как теряю дар речи, когда вижу Вас.

Этот скромный подарок, пластинка с музыкой, пусть он напоминает Вам обо мне. Я записал на нее красивую романтичную музыку.

В конверте открытка, знаю, Вы любите открытки. Я ее сделал сам из цветной бумаги и картона. Для Вас.

Вы мое все.

Но нам с Вами нужно немного потерпеть. Подождите чуть-чуть, я почти закончил с делами. Уже очень скоро мы будем вместе.

Я люблю Вас. Я хочу Вас.

Ваш послушный Д.

Любовь Андреевна терпеть не могла навязчивые ухаживания. Она в принципе не любила ухаживания. Наверное, поэтому прожила всю жизнь одна, и ее это вполне устраивало.

Ее испугало содержание записки, она решила незамедлительно отнести ее в полицию. Вместе с неровно отрезанной, заляпанной клеем открыткой. Пластинку женщина решила оставить.

«Отличный подарок для подруги на юбилей», — решила она.

Любовь Андреевна достала косметику, разложила принадлежности перед зеркалом. Не важно, насколько она напугана, не важно, срочное дело или нет, она ни за что не выйдет из дома ненакрашенной.

Глава 23

Телефон завибрировал. Сделал полукруг на тумбочке возле ключа, сполз на край, попрощался с зажигалкой и теперь надрывался из-под кровати. Противная мелодия вылетела из динамика.

Рамуте с трудом открыла глаза.

— Где