Продолжил притворяться.

— И снова правильный ответ. Да, я подарю, ат, ат, эту пластинку своей любимой.

Мальчик затаил дыхание и слегка приоткрыл веки. Сквозь свои густые ресницы он увидел, как мужчина бережно заклеивал конверт. Он облизнул и несколько раз пальцами пригладил место склейки. Поднес конверт к лампе, проверил, аккуратно ли получилось, отодвинул стул и сел за стол писать.

— Моя дорогая Любовь Андреевна… Нет. Лучше не так. Моя обворожительная и несравненная Любовь Андреевна.

Мужчина принялся вслух сочинять послание для своей дамы.

— Когда я, ат, ат… Нет. Я пишу, так как теряю дар речи, когда… Когда я вижу вас… Когда я…

Дмитрий провалился в приятные фантазии. Одной рукой он продолжил писать, другую засунул к себе в штаны и обхватил затвердевший и разбухший член.

— Ваши руки. Ваши губы. Ваши… Ат, ат!

Он отложил ручку, засунул в штаны вторую руку и зажмурился.

— Ваши глаза, уважаемая Любовь Андреевна. Ваши брови. Ваши сексуальные груди.

Мальчик видел, как псих корчился на стуле, изображая на лице ужасные, нечеловеческие гримасы.

— Ваши бедра… Ваши колени…

Дмитрий кончил раньше, чем закончил перечислять части тела своей любимой.

— Ат, ат, — Дмитрий испугался и замолчал.

Его лицо покраснело от стыда, когда он вспомнил, что находится в помещении не один. Обернулся, посмотрел на лежащую спиной к нему Катю, на притворяющегося спящим паренька.

— Ат, ат, плевать, — он встал, не спеша вытащил руки и поправил прилипшие штаны.

Он подбежал к пленникам и рассмеялся.

— Кому вы расскажете? А?

Мальчик сильнее зажмурился.

— Правильно, ха-ха-ха. Никому! Вы же теперь никому ничего не расскажете, — ответил он сам себе и вернулся к столу.

Дмитрий спокойно закончил запаковывать подарок для любимой, обернул коробку в упаковочную бумагу, завязал ленту бантиком, дописал и прикрепил сверху записку.

— Все, ат, ат, мои непослушные. Мне пора. Завтра мы с вами, ат, ат, продолжим.

Он дернул рубильник, и в комнате стало темно.

— Не скучайте.

Мальчик слышал, как стучало его сердце, как всхлипывала связанная девушка, как удалялся стук тяжелых ботинок по бетонным ступеням, как где-то очень далеко и высоко щелкал дверной замок. Ему было страшно. Он проклинал себя за любопытство, за то, что не послушал советов своей мудрой мамы.

Он опять заплакал. Разревелся и закричал. Закричал что было сил, но услышал лишь свое мычание. Мычание, всхлипывание и такие же звуки в ответ от связанной девушки.

Глава 21

— Ну что?

— Что ну что? — Рамуте развела руками.

— Уже конец рабочего дня, — Федор посмотрел в окно на потемневшее небо. — Ты весь день провозилась с ним. Вот и интересуюсь, есть хоть какой-то результат? Была польза от ваших бесед?

— Подольский точно никого не убивал.

— Ха-ха-ха. Браво. Рами, мы это уже и без тебя поняли.

— Вот, — она проигнорировала издевку и показала листы. — Составила краткий портрет. Это не полная характеристика, но даже при поверхностном рассмотрении ясно, что Анатолий не тот, кто нам нужен.

Рамуте передала заполненный бланк Федору.

— Угу, — он саркастически усмехнулся и развернул бумаги.

«Ф.И.О.:

Подольский Анатолий Евгеньевич.

Пол:

Мужской.

Возраст:

46 лет.

Внешние приметы:

Высокого роста. Крепкого телосложения.

Социальный статус:

Разнорабочий, специалист широкого профиля.

Семейное положение: не женат.

Краткая биография:

Воспитывался в неполной семье, отца не знал, жил с матерью. Братьев, сестер не имеет. Окончил городскую школу номер шесть, после учебы…»

— И что это?

— Портрет задержанного.

— Все ясно. Пустая трата бумаги.

— Ты обалдел?

— Рами, без обид, но сама подумай, зачем мне, зачем следствию знать, что после учебы он… — Федор кривляясь зачитал вслух: — Провалил вступительные экзамены в ВУЗ, что, по его мнению, послужило причиной сердечного приступа у его матери.

«Хм. А про мать я не знал, — удивился Федор, свел брови и стал читать дальше. — Это же может что-то значить».

«Прошел срочную службу, по возвращении обнаружил свою невесту замужем за другим. Устроился работать на стройку, где проработал около двадцати лет, затем в местную фирму по оказанию услуг населению, где продолжает трудиться до настоящего момента.

Темперамент:

Меланхолик.

Характер:

Замкнутый, грубый, ранимый, обидчивый».

— Блин, Рами! И что нам это дает?

— Ты о чем?

— Ну обидчивый он, ранимый. На кой мне это знать? Что с подобной информацией делать?

— Серьезно?

— Да. Я серьезно не понимаю.

— Хорошо. Объясню.

Рамуте выпрямилась, встала как на зачете и заученными фразами отчеканила:

— Таким образом, зная особенности рассматриваемого человека, мы можем выбирать, как, то есть в какой форме и какие, задавать подозреваемому индивиду вопросы, чтобы вынудить рассматриваемого индивида дать на них полные и правдивые ответы.

— И?

— Что и? Это как минимум уже немало. К тому же мы с легкостью сможем определить, где подозреваемый индивид нас обманывает, каким показаниям стоит верить, что старается скрыть от него самого его подсознание и о чем…

— Ладно. Перестань. Понятнее все равно не становится.

— Окей.

— Рами, не надо больше со мной говорить в таком тоне. Ладно?

— В каком таком? — Рамуте улыбнулась.

— В таком. В мудрено-заумном. Не надо. Мне не нравится. Будто ты такая образованная. Будто умнее всех на свете.

— Хотел сказать, умнее тебя? Чувствуешь себя глупым?

Федор промолчал.

«Физически развит, вынослив. Практически отсутствуют навыки коммуникабельности.

Выраженное неумение налаживать контакт, отсутствие пунктуальности, недисциплинированность.

Общий приоритет:

Отсутствует.

Эмоциональность:

Быстро раздражается. Легко спровоцировать гнев, страх. Присутствует любовь к музыке. С особым теплом отзывается о виниловых пластинках».

— А при чем здесь это? Что он тебе рассказал о пластинках? — оживился Федор.

— О пластинках?

— Да!

— Ничего особенного. Только то, что ему нравится звук, записанный на винил. А в чем дело?

— Наш убийца… Он.

— Что?

Федор выдохнул. Ему очень не хотелось обсуждать свое расследование с каким-то профайлером.

— Ну? Что замолчал? Как я могу помогать, если я владею не всей информацией?

— Убийца нарезает тела жертв, имитируя виниловые пластинки.

— Ого. Это как?

Федор не ответил.

— Ну? Расскажи подробнее. Что замолчал?

— Я не знаю. Не знаю, как описать словами. Если хочешь, съездим вместе к медэкспертам, сама все увидишь.

Рамуте сглотнула.

— В морг, что ли?

— Угу.

Рамуте еще раз сглотнула. Она не планировала ездить по моргам и смотреть на холодные тела, особенно изуродованные, нарезанные маньяком, как виниловые пластинки.

— Федь, может, в другой раз.

«Интеллект:

Ниже среднего. Обладает рассеянным вниманием. Не способен мыслить абстрактно.

Самооценка:

Заниженная.

Волевые качества:

Нецелеустремленный, несамостоятельный, не способен брать ответственность, безынициативный, слабохарактерный.

Самоконтроль:

Не способен держать себя в руках.

Мотивация:

Скрытая, поверхностная».

— Видишь, точно не он. Наш маньяк азартен, жаждет власти, а Анатолий — бесхребетная мямля. У настоящего убийцы есть четкая цель. Пока не могу разобраться, какая, но она есть.

«Социальные установки:

Легко манипулировать. Мнительный.