– А пофиг, я по социальной иерархии выше, понял?

Вернулся Борис, и мы мгновенно замолчали. Они быстро обсудили эскизы, забронировали день, Илья поднялся, чтобы уходить, но потом посмотрел на меня и обернулся к Борису:

– Борь, а можешь нас еще на пару минут оставить? Хочу Лике кое-что сказать. По секрету.

– Она бывшая твоя что ли? – насторожился тот. – Мне Динка яйца не оторвет за такое?

– Не оторвет, – ответила я за Илью. – Я бывшая его папочки, так что Дине я не конкурент.

– Ну и семейка у вас, – пробормотал Борис то ли осуждающе, то ли восхищённо, но послушно вышел, прикрыв за собой дверь.

– Ну чего тебе еще? – устало спросила я.

– Ему плохо, – проговорил Илья, отводя взгляд. – Он никогда в этом не признается, но я его таким никогда не видел.

– Переживет, – зло ответила я. – Мне так-то тоже не слишком весело. И вообще, я же тебе не нравлюсь, так какого хрена ты мне все это говоришь?

Илья нахмурился.

– Мне не нравилось то, чем это выглядело в начале, – наконец сказал он, тщательно подбирая слова. – Сейчас я думаю иначе. А тогда был уверен, что папа сошел с ума и творит абсолютную дичь. Притащить домой девчонку с лицом, как у мамы на старых фотографиях…

– Да я все это и сама прекрасно понимаю! Что ты мне рассказываешь?– с досадой сказала я. – Понятно, что это полный кринж. Но я же не знала! А как узнала, тут же съебалась.

– Так, может, не надо было? – тихо спросил Илья. – Со стороны выглядело, что вы счастливы.

– Иди на хуй, а? – у меня дрогнул голос, а голову пришлось запрокинуть, чтобы не дать выкатиться слезам.

Я ж не плакала почти все это время, сейчас то что началось?

– Лика, послушай, – продолжал уговаривать Илья. – Ты злишься, я понимаю. Ну побегай от него еще месяц или даже два, сколько тебе надо, но потом встреться и поговори. Нельзя же просто так взять и исчезнуть.

– Можно, – отрезала я. А потом добавила: – К тому же я скоро в Турцию уеду.

– Отдыхать?

– Работать. У меня там контракт на год, буду аниматором в отеле.

– Ясно, – невыразительно сказал Илья. – А это что? – он кивнул на моего недоделанного дракона. – Уходишь в отрыв напоследок?

– Исполняю одну давнюю мечту, – призналась я. – Еще вторую перед отъездом исполню, и можно будет ехать.

– Что ж, удачи тебе, – помолчав, сказал он. – Мне правда жаль, что у вас все так получилось. Мне кажется, мы могли бы с тобой…ну, нормально общаться. Мачеха из тебя, конечно, никакая, а вот вредная младшая сестренка – вполне.

Я засмеялась, все еще чувствуя слезы на ресницах. Он был прав. И я бы, без шуток, хотела такого старшего брата, как Илья.

Он уже подходил к двери, когда я вдруг его окликнула:

– Подожди! А какая она была? Ну, мама твоя.

– Не помню, мне два года было, когда она умерла, – отозвался Илья и глянул на меня с неожиданным сочувствием. – Лика, ты ведь понимаешь, что это неважно, да? Её давно нет. А ты есть.

– Вали уже, – буркнула я. – И невесте своей привет передай, она у тебя классная.

– А папе что передать?

– Ничего.

Илья кивнул и, выдернув из стопки листочков на столе один, мелким бисерным почерком написал свой номер телефона.

– Звони, если вдруг нужна будет помощь. Я серьезно.

– Спасибо.

За Ильей захлопнулась дверь, а я все еще сжимала в руке этот несчастный листок. Я ему совершенно точно не позвоню. Никогда. Но от того, что он эту помощь предложил, в груди растекалось приятное тепло.

Лика

В восемь утра я приехала на аэродром, полная решимости исполнить свою вторую мечту. Первая – вытатуированный на спине дракон – уже зажила и почти не чесалась, и я по утрам, скосив глаза, с восторгом рассматривала ее через плечо в зеркале. Борис и правда был настоящим художником: дракон получился изящным, легким и так естественно смотрелся, как будто всегда и жил у меня между лопатками.

Прыжок с парашютом был второй мечтой. Особую остроту ее исполнению придавало то, что Макс был категорически против этого, поэтому в каком-то смысле я представляла себе этот прыжок как освобождение от наших отношений. Как окончательный и бесповоротный разрыв, как отрицание всех данных ему обещаний и начало новой, отдельной от него жизни. А еще банально хотелось хапнуть адреналина. И чтобы не короткое «ух ты» или «ого себе», как на аттракционах, а огромное жуткое «аааааа!!!!». Мне очень нужно было, чтобы адреналиновая лавина затопила меня и смыла к херам все остальные чувства и мысли. И тогда, может, мне бы стало легче.

Но до заветного прыжка с парашютом еще надо было сделать кучу дел. Первым пунктом стояла медкомиссия, где я с трудом прошла нижнюю границу по весу. Вообще сорок пять килограмм во мне точно было и даже больше, но, видимо, я прилично похудела за последние недели, и весы выдали 44,9. Врач неодобрительно поцокала языком, глядя на эту цифру, но поставила плюсик, и я облегченно выдохнула. Можно было идти на следующий этап, где меня ожидала куча бумажек, подтверждающих, что я принимаю на себя всю ответственность. Везде подписалась, все заполнила, деньги заплатила – и вот мы наконец стоим на тренировочной площадке. Я и выбрала этот клуб потому, что здесь подготовка была совмещена с прыжком: все в один день. Удобно! И лишний раз не надо светить ни лицом, ни фамилией. Тем более что прыгнуть по чужим документам у меня бы не вышло, так что пришлось регистрироваться по своим. Впрочем, послезавтра я уже улетала в Турцию, и если Макс не нашел меня до сегодняшнего дня, вряд ли что-то изменится за сегодня.

Я с приятным, нарастающим в груди волнением слушала инструктора и старательно отрабатывала вместе с остальными девятью участниками имитацию выхода из самолета и имитацию приземления – это надо было делать правильно, чтобы не сломать ноги, когда касаешься ими земли. Мы как раз перешли к имитации полета в воздухе, когда нас очень грубо и беспардонно прервали. Рядом с нашей площадкой вдруг оказалось несколько молчаливых, одетых в камуфляж парней, которые быстро и профессионально окружили нашу группу и замерли, всем своим видом выражая скрытую угрозу.

– Что происходит? – напрягся наш руководитель. – Кто вас сюда пустил? Я сейчас позову охрану!

Я хмыкнула. Ну да, видела я эту охрану. Того пузатого дяденьку с кроссвордами эти мальчики скрутят одним мизинцем. На них вон смотреть даже страшно, сразу по позвоночнику холодок пробирает.

Странно, но я почему-то была удивительно спокойна, хотя единственная из всех присутствующих понимала, что вся эта гоп-компания по мою душу. В какой-то степени я была даже этому рада, как радуешься, когда то, чего так долго боялся, случается. Хотя бы потому, что можно по этому поводу больше не нервничать и не дёргаться.