— Конечно, увидимся, — ответил Максим.

— Мне страшно.

— Ты не должна бояться, Сашка. Ты красивая и свободная птичка. Тебе нужна такая же в пару, а не филин с цепью на лапе. Я хочу, чтобы ты снова обрела уверенность, расправила крылья и стала счастливой, как и было раньше. Обещай мне, что так и будет.

Саше казалось, что на двоих у них было одно общее прошлое — одно детство и одна юность, которые можно было вспоминать и обсуждать бесконечно. Столько всего похожего, близкого и родного было в их историях. Саша верила, что они с Максимом созданы друг для друга.

Она мечтала, что родит ему детей. Лучше, если сразу двоих. Девочек. Близняшек с такими же синими глазами. Она даже думала пойти на хитрость — перестать пить таблетки и забеременеть, но так и не решилась. Не смогла. Что-то остановило.

Первое, на что обратил внимание Максим, оказавшись дома у Саши, были ее картины, которые она нарисовала масляными красками, когда еще училась в школе. Дом на крутом берегу реки, скамейка под деревом, деревенские улицы, ферма с коровами, подмосковный дворик, морской пейзаж с горами.

— Ты сама все это нарисовала?

— Да, — ответила Саша. — Мне они не очень нравятся. Собиралась их выбросить, но рука не поднимается. Я ходила в художку до девятого класса.

— Они крутые, Сашка. Ты не рисуешь сейчас?

— Бывает, но очень редко.

— Надо чаще. Никто из моих знакомых не рисует. Это так необычно. Я приятно удивлен. А нарисуй мне что-нибудь. На память. Я бы повесил картину у себя на даче.

— Я подумаю, — улыбнулась Саша. — А чего бы ты хотел?

— Может быть, Крымский пейзаж?

— Почему бы и нет. Я была в Крыму пару лет назад, посмотрю свои фото. Наверное, там есть что-то подходящее.

Саша не рассказала ему, что за все время их общения у нее накопилось приличное количество зарисовок с изображением Максима. В основном она рисовала его по памяти, иногда по фото. Максим ни разу не видел ее рисующей. Саша рисовала черной ручкой, раскрашивала фломастерами. Получалось необычно, но похоже. Максим на рабочем месте, Максим проводит мастер-класс в переговорной, Максим курит на улице, Максим наливает чай себе на офисной кухне, Максим в больших наушниках, Максим смеется…

Саша не спешила. Она рисовала его, пока он спал, завернувшись в одеяло. Старалась закончить, пока он не проснулся.

— На каком месяце твоя жена? — Саша все утро не могла решиться спросить об этом.

— На седьмом, — ответил Максим. — Живот уже огромный. Женя очень хороший человек. Замечательная супруга.

Максим признался, что если бы не дети, то они с Женей разошлись бы еще в институте, пошли бы своими параллельными дорогами и никогда бы больше не пересеклись. А теперь они семья, банда, и он никогда не сможет причинить им вред.

— Зачем я это спросила? — вздохнула Саша. — Лучше бы я этого не знала.

— У тебя все будет хорошо, Сашка, — ответил Максим. — Найдешь себе обеспеченного молодого человека, с зарплатой выше среднего, с квартирой и машиной.

Саша отвернулась к стене и закрыла глаза. За два года Максим уже не первый раз говорил ей такое. И каждый раз ей хотелось его ударить. Чтобы замолчал, чтобы не говорил глупостей. Но в этот раз ей не хотелось спорить.

— Так и сделаю, наверное, — в полусне прошептала Саша.

Максим ушел домой утром в воскресенье. Саша закрыла за ним дверь, вернулась в комнату, легла на смятую постель и пролежала три часа. Так происходило каждый раз, когда он уходил. Саша падала на кровать и лежала без сил с закрытыми глазами. Ей казалось, Максим уносил с собой половину ее самой, а внутри медленно расползалась бесконечная черная дыра.

Придя немного в себя, она шла в душ, одевалась и выходила на улицу, или шла к кому-нибудь из подруг — лишь бы не оставаться одной в квартире, где все еще напоминало о Максиме.

Чашка, из которой он утром пил кофе на кухне. Пакет скисшего молока, которое надо выбросить. Влажное махровое полотенце в ванной, которым он вытирался. Оно все еще пахло его волосами. Старый шерстяной плед в клетку — на полу на балконе, прошлым вечером они долго сидели там и разговаривали. Два бокала со следами красного вина — там же. Пустая бутылка рядом.

Максим провел в этой квартире всего двенадцать часов, но оставил так много следов, будто месяц жил там. Саша старалась не возвращаться как можно дольше.

Глава 4

В тот август Алексеевы уехали отдыхать в Юрмалу. Большой кирпичный дом в ста двадцати километрах от Москвы пустовал почти все лето, поэтому Владе предложили пожить там пару недель, и даже разрешили взять с собой друзей, чтобы нескучно было. Лишь бы только дом не спалили.

Сначала уехали втроем. Влада, Сережа и Аня. Два с половиной часа на электричке в Горьковском направлении. Прятали пиво в бумажные пакеты, пили и смеялись так, что другие пассажиры старались отсесть от них подальше, как только появлялись свободные места. На этот раз Аня взяла с собой ноутбук.

Деревня на берегу Клязьмы была со всех сторон окружена сосновым лесом. Старые деревянные домики с резными наличниками стояли здесь вперемежку с новыми, современными коттеджами, которых с каждом годом становилось все больше. Воздух сухой и свежий. Пахло травой. Вдоль песчаных дорог росли простые малиновые цветы с пятью лепестками. Аня сорвала один и долго его разглядывала.

— Никогда таких не видела, — сказала Аня. — Как они называются?

— Это полевая гвоздика, — ответила Влада. — Обожаю их. В детстве мы их называли «часиками».

— Почему?

— Ну смотри, тут все просто. — Влада аккуратно сжала основание цветка двумя пальцами. Пять лепестков двигались, скрывались один за другим, почти как