– Нет. Во всяком случае, я такого не помню.

– У тебя бывают проблемы с памятью?

Глаза Вильяма сверкнули огнем. Нет, не больше, чем у других. Ей, возможно, известно, что алкоголь плохо действует на память.

«Мне это слишком хорошо известно», – подумала Чарли. Она продолжала задавать обычные вопросы: как вела себя Аннабель, не казалась ли она расстроенной в тот вечер, когда он видел ее в последний раз, в каком состоянии она была. Не обратил ли он внимание на что-либо необычное. Но ничего нового не выяснилось.

Спрашивать дальше не имело никакого смысла, и она поняла, что единственный шанс заставить его говорить – это молчание. Она устремила взгляд на воду, на водомерок, скакавших по воде, на стайку рыбок под ними, на красноватое волнистое песчаное дно.

Чарли уже собиралась сдаться, когда Вильям откашлялся.

– У меня сложилось впечатление, что она бросила меня, потому что повстречала другого.

– Почему?

– А разве не так обычно бывает? Встречают нового, а старого посылают.

Чарли кивнула и согласилась, что так тоже бывает, однако бросают и по другим причинам.

– В тот вечер Юнас и Сванте это обсуждали – что она меня променяла или что-то в этом духе. Юнас видел Аннабель с другим.

– Ты не спросил с кем?

Вильям покачал головой. Он не спросил, и не желал знать.

– Ты должен был рассказать об этом с самого начала, – сказала Чарли.

– Как-то даже не подумал. Люди много чего говорят.

– Вы со Сванте Линдером действительно лучшие друзья?

– Да, мы дружим, хотя Сванте ведет себя странно, когда выпьет. Наверное, мы оба становимся странными, когда напьемся, если уж до конца честно.

– Я слышала, что вы как-то подрались в пабе из-за Аннабель.

Вильям посмотрел на нее с искренним удивлением, и Чарли почувствовала, что, возможно, немного сгустила краски.

– А вчера, – продолжала она, – в пабе мне показалось, что у вас вышел спор на повышенных тонах.

– Да нет, ничего особенного, – сказал Вильям. – Ерунда. Даже не помню, в чем было дело. И мы никогда не дрались из-за Аннабель. Если вы имеете в виду то, что произошло во время музыкального фестиваля, то…

– Расскажи подробнее, – попросила Чарли.

– Тут не мы со Сванте подрались, тут мы с ним поставили на место Эрика – мужичка, который владеет заведением.

– Что ты имеешь в виду?

– Он стал лапать Аннабель. Прямо посреди танцпола, хотя она сама не хотела. Чертовски нагло.

Чарли попыталась скрыть свое волнение.

– А что, Эрик часто лапает молоденьких девушек?

– Не могу сказать. Как бы там ни было, после этого случая он больше не прикасался к Аннабель. Мы его припугнули. Думаю, в тот раз мы его реально напугали.

Чарли не могла вспомнить, что читала об этом происшествии в протоколах допросов. Почему это не всплыло раньше? Ведь свидетелей должно быть масса.

– Почему никто нам об этом не рассказал?

Вильям пожал плечами. Все были пьяные. Да и потом, никто не верил, что Эрик имеет отношение к ее исчезновению. Он типа идеальный отец семейства, который однажды не сдержался и стал лапать девчонку.

– А с чего ты взял, что он такой идеальный?

Вильям снова пожал плечами. Просто ему так казалось.

– А среди твоих знакомых есть такой тип, – спросила Чарли, – на которого сразу можно подумать, если девушка пропала?

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Я клоню к тому, что таких типов, возможно, довольно трудно распознать.

– Наверное, – кивнул Вильям.

– А определять, что важно, а что нет, ты с этого момента предоставишь полиции, хорошо?

– Хорошо.

– Если ты вспомнишь что-то еще о том вечере или о чем-то другом, о чем угодно, позвони мне.

Чарли протянула ему свою визитку и поднялась. Уходя, она чувствовала, что Вильям смотрит ей в спину. Не увидев Андерса, она предположила, что он, вероятно, пошел к машине.

«Кто этот Вильям Старк? – думала она, шагая по тропинке. – Расстроенный брошенный бойфренд, ищущий утешения с лучшей подругой своей бывшей девушки, или же он глубоко оскорблен? Это невозможно определить. Но у него алиби на момент исчезновения Аннабель. Он оставался в магазине до рассвета».

Зазвонил телефон. Буква «Х» на дисплее. Она намеревалась сбросить его, но по какой-то необъяснимой причине левый мизинец потянулся к клавише с зеленой трубкой.

– Чего тебе? – спросила Чарли.

Но это оказался не Хенрик. Это была незнакомая женщина, вся в соплях и всхлипах, которая представилась как Анна, жена Хенрика.

– Что ты себе думала? – спросила она.

Чарли остановилась.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне просто интересно, что думает человек, когда… Ты ведь знала, что он женат?

Чарли собиралась разыграть наивность, но вовремя осознала, что уже поздно, и ответила, что знала. Она знала, что он женат, – но ведь это проблема Хенрика, а не ее.

– Правду о тебе говорят, – сказала Анна. – Верно, что ты совершенно бессовестная, что ты даже не… Я понимаю Марию, которая не хочет, чтобы ты работала с Андерсом. Ты и с ним трахаешься?

У Чарли возникло желание послать ее подальше, но она взяла себя в руки.

– Ты меня не знаешь, – ответила она.

– Знаю предостаточно. Знаю такой сорт людей. Одинокий неудачник, который пытается все испортить другим…

– Думаю, тебе будет лучше обсудить это со своим мужем, – сказала Чарли и отключилась. Она ускорила шаг. Черт, черт подери! Она подумала, что если она когда-нибудь выйдет замуж и обнаружит измену, то уж ни за что и никогда не будет звонить и так унижаться. Это измена Хенрика, а не ее…

«Ну, а твоя вина? – настойчиво вопрошал внутри какой-то голос. – Правда, каким местом ты думала?»

Андерс стоял у машины, когда она приблизилась.

– Сожалею, – сказал он, – но это звонила Мария. У Сэма, судя по всему, высокая температура. Ей пришлось поехать с ним в больницу, однако врачи успокоили ее – опасности нет. Ты понимаешь, что я должен был ей ответить, правда?

Чарли кивнула и сказала, что понимает. Затем ей стало стыдно, что она думала, будто Мария все преувеличивает, желая проконтролировать мужа.

– Надеюсь, он скоро поправится, – сказала она.

Андерс кивнул и что-то сказал о том, что жар у младенцев – не то же самое, что жар у взрослых, но теперь он должен будет отвечать на все звонки Марии.

Чарли подумала, что все, как обычно.