Подобное неравенство естественно и никогда не исчезнет. Для единого мирового социалистического правительства оно также будет представлять неразрешимую проблему. Мировое правительство, разумеется, может выбрать политику всеобщего равенства; оно может, не учитывая законных интересов групп трудящихся, или различных стран, или разных языковых групп, заняться перемещением рабочих и капитала из одной области в другую. Но не стоит питать иллюзий, что переселенцы, уровень жизни которых в результате подобной политики будет снижаться, станут безропотно это терпеть. Ни один западный социалист не готов принять модель социализма, при которой (даже если представить, что социализм повысит производительность труда) уровень жизни в его собственной стране упадет. Западные рабочие не горят желанием уравнивания доходов с более чем миллиардом чрезвычайно бедных рабочих и крестьян Азии и Африки. По той же причине, по какой они выступают против иммиграции при капитализме, эти рабочие будут противиться политике перемещения трудовых ресурсов мировым социалистическим правительством. Они скорее будут воевать, чем согласятся на устранение существующего неравенства между счастливыми обитателями сравнительно малонаселенных районов и невезучими жителями перенаселенных областей мира. Не имеет значения, как мы назовем результат – гражданской войной или войной между народами.

Западные рабочие привержены социализму, потому что надеются улучшить свое положение за счет уничтожения того, что они называют незаработанным доходом. Мы сейчас не будем говорить об иллюзорности этих надежд. Лишь подчеркнем, что западные социалисты не хотят делиться своими доходами с обездоленными массами Востока. Они не готовы отказаться от самой ценной привилегии, которую имеют в условиях этатизма и экономического национализма, – от недопущения иностранцев на внутренний рынок труда. Американские рабочие выступают за сохранение того, что они называют «американским образом жизни», а не за мировой социалистический образ жизни, который будет представлять нечто среднее между сегодняшним американским уровнем и уровнем жизни кýли{66}, причем вероятно, что намного ближе к уровню последних. Такова реальность, и никакая социалистическая риторика ничего не изменит.

Те же самые эгоистические групповые интересы, которые, создав иммиграционные барьеры, сорвали либеральные планы мирного мирового сотрудничества народов, государств и отдельных людей, будут причиной разрушения гражданского мира во всемирном социалистическом государстве. Обещание всеобщего мира столь же беспочвенно и ошибочно, как и все остальные аргументы, призванные продемонстрировать осуществимость и целесообразность социализма.

Глава V Опровержение ряда ошибочных объяснений

1. Недостатки существующих объяснений

Существующие объяснения современного национализм далеки от признания того факта, что в нашем мире – мире международного разделения труда национализм является неизбежным следствием этатизма. Мы уже показали ущербность самого популярного из объяснений – марксистской теории империализма. Теперь нужно обратить внимание на некоторые другие доктрины.

Ошибочность марксистской теории объясняется несостоятельностью ее экономического фундамента. Большинство теорий, которыми мы займемся теперь, вообще не принимают в расчет экономические факторы. Для них национализм относится к сфере явлений, не подверженных влиянию факторов, обычно именуемых экономическими. Некоторые из этих теорий доходят даже до намеренного невнимания к экономическим аспектам событий.

Тщательное рассмотрение всех существующих мнений потребовало бы от нас анализа всех фундаментальных проблем социальной жизни и социальной философии. Поскольку мы не можем сделать это в исследовании, посвященном национализму и порождаемым им конфликтам, придется по возможности сузить границы анализа.

Говоря о самых распространенных ошибках, стоит, пожалуй, подчеркнуть, что здесь мы рассматриваем политику и политические действия, а также влияющие на них доктрины, а не просто взгляды и мнения, не имеющие практических последствий. В нашу задачу не входит ответ на такие вопросы, как: чем отличаются друг от друга представители разных наций, государств, языковых и прочих социальных групп? Или: любят они друг друга или ненавидят? Мы хотим знать, почему политика экономического национализма и войны возобладала над мирным сотрудничеством? Даже нации, ожесточенно ненавидящие друг друга, придерживались бы политики мира и свободы торговли, если бы полагали, что такая политика в наилучшей степени отвечает их собственным интересам.

2. Мнимая иррациональность национализма

Некоторые считают, что дали удовлетворительное объяснение национализма, показав его иррациональность. Предположение, что действия человека всегда рациональны, они считают серьезной ошибкой, свойственной в основном экономистам. Человек, говорят они, не является рациональным существом. Конечные цели его действий если не всегда, то довольно часто иррациональны. Люди нередко выбирают славу и величие собственного народа, государства, расы, языковой группы или социального класса в ущерб росту богатства и благосостояния или повышению уровня жизни. Людям не нужны мир, безопасность или спокойная жизнь. Их привлекают превратности войны и завоеваний, перемены, приключения и опасности. Им нравится убивать, грабить и разрушать. Их приводит в восторг перспектива маршем идти на врага с развернутыми знаменами, под бой барабанов и рев труб.

Однако нужно отдавать себе отчет, что концепции рациональности и иррациональности приложимы только к выбору средств, но никоим образом не к выбору конечных целей. Ценностные суждения, позволяющие выбирать между несовместимыми конечными целями, не являются ни рациональными, ни иррациональными. Они произвольны, субъективны и отражают личную точку зрения. Объективной абсолютной ценности, независимой от личных предпочтений, не существует. Конечной целью, как правило, считается сохранение жизни. Но всегда были люди, предпочитавшие умереть, когда сохранить жизнь можно было только на недопустимых условиях. Действия человека всегда представляют собой выбор между двумя считающимися неэквивалентными видами блага или двумя видами зла. Когда альтернативы совершенно эквивалентны, человек остается равнодушным и бездеятельным. Но что такое хорошо, а что – еще лучше, или, что такое плохо, а что – еще хуже, всегда определяется на основе личных критериев, которые у каждого свои и даже у одного человека, бывает, меняются в зависимости от обстоятельств.

Прилагая к ценностным суждениям критерии рациональности и иррациональности, мы сводим цели к средствам. Ссылаясь на нечто, выбранное в качестве условной цели, мы оцениваем сделанный выбор в соответствии с тем, насколько он эффективен в достижении этой цели. Имея дело с действиями других людей, мы заменяем их ценностные суждения своими собственными, а размышляя о сделанном нами в прошлом, мы замещаем свои тогдашние оценки сегодняшними.

Рационально или иррационально всегда означает: разумно или нет с точки зрения поставленных целей. Абсолютной рациональности или иррациональности не существует.

Теперь можно понять, что пытаются сказать, утверждая, что национализм иррационален. Этим подразумевается, что либерализм ошибался, предполагая, что люди всегда больше заботятся об улучшении своего материального положения, чем о достижении иных целей, скажем, славы, наслаждений опасностями жизни или садистского удовольствия. Люди, говорят они, отвергли капитализм и свободу торговли, потому что им нужно нечто иное, чем то, что предлагает либерализм. Они не гонятся за жизнью, свободной от страхов и нужды, и не