в олигархических верхах — мы ведь помним, что карфагенской элитой были сверхбогатые купцы и торговцы. Из влиятельных родственников Гамилькара следует упомянуть его зятя Гасдрубала, который женился на второй дочери полководца.

Политическое противостояние в Карфагене, обозначаемое по именам лидеров как «партия Ганнона» и «партия Барки» (Гамилькара и его родни), в военном отношении означало выбор приоритетов: Ганнон и его сторонники стремились в первую очередь укрепить границы Карфагена и расширить его африканские владения; Гамилькар, очевидно, обдумывал экспансию в сторону римских территорий.

Рим продолжал требовать выплаты контрибуции по условиям мирного договора. Гамилькар искал выход из этой сложной ситуации в очередном военном походе за море, в данном случае — в Испанию, если еще точнее — в Андалусию, где имелись богатые серебряные прииски.

Глава XI. Испанское завоевание

Весной 237 года до н. э. Гамилькар пересек Гибралтарский пролив. Согласно преданию, его сопровождали зять — Гасдрубал и девятилетний сын Ганнибал, будущий великий полководец.

С этим эпизодом связана красивая легенда — то, что называется «историческим анекдотом» и служит сюжетом для многочисленных картин в стиле классицизма, — «Ганнибалова клятва».

Ее с небольшими вариациями пересказывают многие историки. Например, Полибий, который считается наиболее достоверным из всех, сообщает следующее:

«В то время как отец его (Ганнибала) собирался перейти с войском в Иберию (т. е. Испанию), ему было девять лет, и, когда отец приносил жертву Зевсу, он стоял у жертвенника. (Далее идет прямая речь — рассказ от лица самого Ганнибала, который вспоминает об этом эпизоде на склоне лет.) «Когда жертва дала благоприятные знамения, богам сделаны были возлияния... отец велел остальным присутствовавшим при жертвоприношении удалиться на небольшое расстояние, а меня подозвал к себе и ласково спросил, желаю ли я идти в поход вместе с ним. Я охотно изъявил согласие и по-детски просил его об этом. Тогда отец взял меня за правую руку, подвел к жертвеннику, приказал коснуться жертвы и поклясться, что я никогда не буду другом римлян».

Как помним, ненависть Гамилькара к Риму (которую он завещал своему сыну) считалась у античных историков одной из важнейших причин Второй Пунической войны. «Дух великого

Клятва Ганнибала. Бенджамин Уэст, 1770 г. (фрагмент)

мужа угнетает утрата Сицилии и Сардинии», — сформулировал в своем труде другой знаменитый историк — Тит Ливий, когда говорил о Гамилькаре и о «Ганнибаловой клятве».

Иберия была древним «плацдармом» финикийцев. Еще в VIII в. до н. э. они основали на средиземноморском побережье Андалусии свои фактории. Медные и свинцовые рудники, активная торговля (с Палестиной, Малой Азией, Египтом и греками, в том числе) — все это способствовало процветанию края. А воинские качества народов, населявших Иберию, делали их отличными наемными солдатами.

В 237 году до н. э. Гамилькар прибыл в Гадир (Гадес, Кадис), старинный финикийский город, расположенный на оконечности мыса и защищенный со стороны материка рекой — в книге первой история Гадира нами подробно описана.

Обстановка здесь была спокойная: еще сохранялись многие пунийские фактории, а население прибрежной полосы нижней Андалусии было настроено вполне дружественно по отношению к армии Гамилькара.

Что касается самого полуострова, то здесь все обстояло немного сложнее: одно дело — торговля и культурное воздействие, другое — политическое присутствие. Скорее всего, у карфагенян не имелось в Иберии достаточного политического влияния. Карфаген рассматривался иберийцами только как торговый партнер. Гамилькар намеревался изменить это положение.

В первую очередь его интересовали золотые и серебряные рудники Сьерра-Морены. Задача усложнялась тем обстоятельством, что население Иберийского полуострова было очень разнородным, состояло из раздробленных племен. Одни племена готовы были идти на тесное сотрудничество с карфагенянами, другие яростно этому сопротивлялись.

В частности, Гамилькару пришлось замирять кельтиберов. Здесь он действовал как и обычно, то есть уничтожал вождей и враждебно настроенную к нему верхушку племени, а всех остальных включал в состав своей армии. Диодор Сицилийский рассказывает, что захваченному в плен кельтиберскому вождю Индортесу карфагенский полководец выколол глаза, а затем, после жестоких пыток, распял. После чего отпустил пленных вражеских солдат, которые не захотели к нему присоединиться; прочим предоставил место в своей армии. Вот разумное сочетание дипломатии и силовых методов, заключает Диодор.

Рудники Сьерра-Морены перешли к Гамилькару, и в Гадире возобновилась чеканка серебряных монет. Надо полагать, какая-то часть драгоценных металлов была перевезена на кораблях в Карфаген.

Согласно очередному «историческому анекдоту», в 231 году до н. э. римляне отправили к Гамилькару посольство в Иберию.

— Чем ты здесь занимаешься? — якобы спросил у великого полководца римский посланник.

— Тружусь в поте лица своего, дабы выплатить долги Карфагена Риму, — якобы отвечал Гамилькар, который действительно был сильно озабочен разработкой серебряных рудников и доставкой в Карфаген серебра в нужном количестве.

Гамилькар понимал: недостаточно контролировать побережье нижней Андалусии, бассейны Гвадалквивира и Гвадалета. Следовало двигаться дальше на восток. С 235 по 231 годы до н. э. Гамилькар не покладая рук сражался — с множеством племен, которые жили в областях Мурсии и Эльче. И это были не дикари, разбегавшиеся при одном только звуке лязгающего железного оружия, а люди высокой цивилизации, издавна торговавшие с греками, перенимавшие у них ремесленные умения, да и сами многого достигшие. Античный мир ценил оружие, которое изготавливали их оружейники.

Подчиняя Карфагену иберийские племена, Гамилькар также заботился о том, чтобы закрепиться на этой земле. В частности, Гамилькару приписывают основание нового города, который историки именуют «Акра Левка[46]» — «Белый пик». Где он находился, сказать сейчас трудно; но, вероятно, где-то в районе Аликанте.

Зимой 229/228 года до н. э., оставив во вновь основанном поселении большую часть армии и всех слонов, Гамилькар сделал попытку захватить город Гелика. Гамилькар штурмовал его без поддержки своего зятя Гасдрубала, который был занят войной в другом месте.

И тут на помощь осажденным с плоскогорья Ламанчи явился царь племени ориссов. Положение Гамилькара стало сложным. Царь ориссов предложил ему «по-хорошему» отвести войска и снять осаду. Гамилькар видел, что ситуация складывается не в его пользу, и согласился.

Однако во время отступления враги внезапно нанесли удар карфагенянам с тыла. Гамилькар в этом сражении погиб.

Никто и никогда в точности не узнает, что произошло на самом деле. Согласно легенде, в этом неудачном походе с Гамилькаром находились два его сына, Ганнибал и Гасдрубал-младший (не путать с зятем). Гамилькар попытался отвлечь неприятеля на себя, чтобы спасти сыновей, в которых видел будущее Карфагена и своей семьи. Где-то на пути у него