Я бегом понеслась в сторону дома.

Со мной происходило что-то совсем хреновое. Лихорадка не отпускала, сознание путалось — я несколько раз за ночь обернулся в зверя, совершенно не контролируя этот процесс. Связь с волком обрывалась. С рассветом очнулся на полу у кровати, рядом разодранные подушки и одеяло, но как уничтожал постельные принадлежности и в какой ипостаси — не помнил. О том, что не пустил к себе дочь и Роксану — не жалел, но старой кости надо было открыть дверь. Надеялся, что запас магии восстановится и меня перестанет мотать в этом кошмаре, но становилось только хуже. Как ни крути, придётся топать к шаманке. Сам не справлюсь.

Еле дождался, когда Рокси поведёт Лоу в школу. Входная дверь хлопнула, дом пропитался тишиной, и я встал с кровати… «Встал» сказано сильно — сполз и, подпирая собой стену, направился к двери. Хотел обернуться, чтобы быстрее добраться до дома Акуры, но процесс заклинило на стадии желания. У меня не получалось превратиться. Что за чёрт?

Казалось, я пёрся целую вечность, но когда туман перед глазами немного рассеялся, обнаружил, что до сих пор нахожусь в своей комнате. Стоял на четвереньках возле порога ванной — с направлением тоже плохо. Меня снова трясло, а сердце пыталось выскочить из глотки. Сука, вляпался… Толкнул дверь ванной комнаты — хоть рожу умыть, вдруг отпустит.

— Ты, как и прежде, невнимателен к себе.

Этот голос… Я её давно не слышал и услышать не надеялся. Подняв голову, ударился взглядом о туманный образ Лейлы. Полупрозрачная, с грустной улыбкой на бледных губах — моя жена… Призрак.

— Я умер? — первое, что пришло на ум.

— Нет, — она мотнула головой. — Не думай о смерти. Думай о жизни.

— Хороший совет, — ухмыльнулся. — Зачем ты здесь?

Сквозь потрёпанное бессонной ночью состояние пыталась прорваться боль потери. Призраки не часто приходят к живым, и этой встречи я не ждал. Почти забыл, как было хреново, когда Лейла умерла, и вспоминать не хотел.

— Я неправильно ушла из этого мира, — эхо печали билось в тесном пространстве ванной комнаты. — После смерти моя магия не стала частью луны. Она затерялась между мирами и досталась одной девушке. Она сама нашла тебя.

— Ты говоришь о Роксане? — муть в голове развеялась.

— Уверена, со временем она научится пользоваться моей силой.

Мысли мелькали с бешеной скоростью — то, что сказала Лейла, объясняло тягу Лоу к новой маме и мою заткнувшуюся ненависть к дикарям, если речь шла о Роксане. Мозаика с гравировкой «Дикарка» сложилась. На сердце стало немного легче, но видеть мать своей дочери призрачной дымкой… Воспоминания ломились в душу, делали больно.

— Ты ведь не оставила попыток найти свою дорогу к Богам? — я поднял глаза на жену.

— Я не обрела покой после смерти, а ты при жизни. Все эти годы я смотрела, как ты топишь боль в чём угодно, только не в счастье. Почему ты несчастлив, Михей?

Сложный вопрос. Между нами с Лейлой никогда не было любви, но было безграничное взаимное уважение. Я увидел в ней женщину, с которой можно и нужно прожить жизнь, она увидела во мне надёжное плечо. Не пара, но честный и даже счастливый союз двух оборотней. Я не поставил Лейле метку, мы не говорили о чувствах и не испытывали друг к другу безумного притяжения. Жена не стремилась получить статус первой самки в стае, просто была рядом со мной и в горе, и в радости. А потом она ушла. Я остался с маленькой дочерью, которую мать даже на руки ни разу не взяла.

— У меня нет ответа на твой вопрос, — прохрипел.

— Лоу… Ты дал красивое имя нашей дочери. Когда вы обретёте счастье, мне откроется дорога к покою, — рука призрака коснулась моей макушки.

Это не было физическим контактом в полном смысле, но я ощутил заботу. Ту, которую потерял вместе с женой и так и не нашёл в других женщинах.

— Мне жаль, Лейла. Мне очень жаль… — в горле собрался крутой комок горечи.

— Тебя ждут тяжёлые испытания, Михей.

— Это ты предупредила старую кость? — догадка дёрнулась в звенящей от боли голове.

— Я и так много сказала — тебе и Акуре… Обретёшь счастье — освободишь меня.

В лицо ударил холодный ветер, Лейла пропала, а у меня перед глазами всё поплыло. О том, чтобы сейчас добраться до шаманки, и речи быть не могло. Я опустился на пол. Надо немного полежать…

* * *

Ворвалась в дом и, на ходу расстёгивая куртку, понеслась к комнате Михея. Только бы с ним всё нормально было! Только бы… Слова старой волчицы сильно меня напугали. Если с вожаком беда, а я постучала и ушла? Господь бог!

Лупила ладошкой по двери, звала, а в ответ тишина. С папой было так же. Он не открывал, а мне надо было в школу, мама спала пьяная и… я ушла. Потом комнату вскрыли полицейские, потому что отец уже никому не мог открыть. Никогда.

Прижалась лбом к прохладной стене, до боли кусая губы.

— Пожалуйста, прошу… — дёргала дверную ручку. — Михей! — сорвалась на крик.

После смерти отца я научилась вскрывать замки на дверных ручках. Зачем? Бог его знает. Не пригодилось… Ну и дура, Рокси! В груди холод.

Разворот на сто восемьдесят и бегом в гостиную. Вчера убиралась на полках стеллажа и видела там маленький ножичек — то, что нужно! Благо — дверные ручки в доме вожака мало отличались от тех, что были у нас.

Вернувшись к порогу спальни Михея, кое-как трясущимися руками вставила тонкое лезвие в замочную скважину.

— Дава-а-ай! — умоляла железяку поддаться. — Давай, давай, давай… — щелчок.

Дёрнула ручку вниз, толкнула дверь и практически ввалилась в комнату. Нож полетел в сторону, а я к порогу ванной. Голый оборотень лежал на полу без движения. Грохнулась на колени, сжала ладонями его щёки. Обычно смуглый латинос сейчас напоминал мел, но был невыносимо горячим — еле руки терпели.

Жив! Боже, спасибо!

Открыла холодную воду в кране и, зачерпнув пригоршню, плеснула ему на лицо. Замычал.

— Михей, — снова опустилась на колени, — ты меня слышишь?

— Уходи, — он открыл глаза.

— Не дождёшься, — у меня дрожал голос. — Вставай, надо перебраться на кровать.

Такого бугая я не подниму. Огромный мистер вожак своим весом мне хребет сломает. Уговаривала его встать. Даже не попытался, только бормотал что-то…

Я оставила попытки переместить почти невменяемого оборотня на кровать и положила ладонь ему на лоб — жар усилился. Схватив первую попавшуюся под руку тряпку, сунула её под струю ледяной воды и только тогда сообразила, что это рубашка Михея, которую я вчера здесь бросила, когда принимала душ. Скрутила ткань, чтобы отжать, и из кармана выпала бутылочка — подарок Марка.

Чёрт!

На полу красовались осколки стекла, а в воздухе метался сгусток тумана. Прижимая к груди мокрую рубашку, я шагнула назад и упёрлась лопатками в стену. Дымка подлетела к моему лицу. Затаила дыхание. Было полное ощущение, что эта субстанция разумна и чего-то от меня ждёт. Младший брат вожака сказал, что в случае опасности мне надо просто открыть бутылочку — считай, открыла, только мне не грозила опасность. Нужна помощь. Михею. Дымка, словно прочитав мои мысли, дёрнулась и полетела к лежавшему на полу латиносу. Я с ужасом наблюдала, как туман заползает в приоткрытый рот оборотня, забирается ему в ноздри. Господи, пусть его это не убьёт…