– До основания! Сравнять с землей место омерзительного культа! – выкрикивал он, вырывая из стен каменные глыбы.

Ремесленники со всего Северного луча – оружейники и ткачи, гончары и кожевенники, кузнецы и резчики – пытались прорваться в храмовый двор, на помощь жрецам. Но все их усилия оставались бесплодными – люди натыкались на невидимую преграду мощных защитных чар.

– Вон тот, молодой, – недобро проговорил Артфаал.

У чугунных прутьев ограды, вытянув вперед руки с растопыренными пальцами, стоял совсем юный маг. Он и удерживал плотный щит, не позволявший жителям Северного луча проникнуть во двор. Безусое лицо освещала восторженная улыбка, взгляд голубых глаз перебегал с одного ремесленника на другого. Видно было, что отчаяние и возмущение людей доставляет парню бесконечное наслаждение. Он упивался своей властью и безнаказанностью. Повидал я таких предостаточно. Помню, такое же выражение было на лице соседского мальчишки, когда он мучил котенка. Избили мы с друзьями его знатно, но котенка спасти не успели…

В зрачках лорда Феррли закрутилась демоническая спираль, из глаз посыпались мелкие искорки. Я не стал дожидаться, пока он расправится с молодым волшебником, и протиснулся сквозь тугую поверхность защитных чар. Подлетел к фанатику, который задался целью проутюжить храм. Аура у него была не так чтобы очень симпатичная – темно-коричневая, с болотными потеками. Я нащупал канал, отвечающий за магию, и крепко его пережал. В тот же миг сзади раздался громкий крик мальчишки, защитные чары упали, и во двор хлынула толпа ремесленников. Люди, разъяренные осквернением святыни, смяли безбожников. Вернее сказать, их просто растоптали. Магов, лишенных возможности плести заклятия, толпа растерзала на куски. Лорд Феррли отгородил отца Дарсана и остальных жрецов стеной защитных чар, дабы их нечаянно не раздавили разгоряченные расправой люди. Я осмотрел жреца: так и есть, его поразило заклятие. Но, слава Лугу, задело вскользь – видимо, отец Дарсан пытался увернуться. Жизненный канал был передавлен в двух местах, но не порван. Я как мог расправил его, и жрец задышал свободней. Тем временем сквозь толпу протиснулся пожилой оружейник. Артфаал снял щит, и ремесленник склонился над жрецом.

– Живой! – крикнул он. – Давай, ребята, поднимайте и несите ко мне в дом. Ты, ты и ты! Чего встали? Других раненых тоже по домам разносите! Десять человек – за водой! Остальные – построились цепочкой, ведра передавать!

Судя по уверенному тону, которым старик отдавал приказания, и готовности людей подчиняться ему, оружейник пользовался в Северном луче уважением и почетом.

– Пойдемте, барон, – предложил лорд Феррли. – Здесь мы уже ничего сделать не можем.

Мы медленно заскользили по Ремесленному кварталу. Меня поразило, что я не увидел ни одного довольного или хотя бы спокойного лица. Везде одно и то же: злоба, гнев, сдерживаемая до времени ярость. Стража по-прежнему не спешила помогать горожанам. Возле сожженного храма я не заметил ни одного синего мундира. Мы вернулись на площадь. Здесь стало еще неспокойнее. Несмотря на спустившиеся сумерки, народ не спешил расходиться. Тут и там возникали стихийные группки, в которых люди спорили, ругались, что-то доказывали друг другу, к чему-то призывали… В разных концах площади с перевернутых бочек вопили самодельные ораторы. Одни прославляли Нею златокудрую и утверждали, что только она должна быть верховной богиней, другие возносили хвалу Морриган, третьи воспевали Луга. Ничего нового. Меня больше заинтересовал хрупкий паренек, который открыто призывал народ к свержению власти.

– Совет бездействует! – кричал он. – Верховный маг исчез! Принц не способен управлять страной! Так давайте покончим с этим, объявим зажравшейся верхушке волю народа! Сколько можно терпеть грабительские налоги? Почему наши храмы разоряют, а стража не вмешивается? Почему матери боятся выпускать на улицы детей? Город полон душегубов, сектантов и разбойников! Может, настала пора навести свой порядок?

– Смелый мальчуган, – одобрил Артфаал, – надо будет потом с ним побеседовать. И кстати, он дело говорит, барон. По-моему, больше ждать нельзя, надо брать власть в свои руки. Иначе народ поднимется и начнет сметать всех подряд. Тогда уже будет сложнее… А вон там интересные сектанты. Пойдемте, послушаем.

Человек в черном плаще с надвинутым на глаза капюшоном выкрикивал в толпу:

– Молитесь богам бездны! Приносите им кровавые жертвы! Отриньте ваших слабых, беспомощных богов!

– Как думаете, они и в самом деле что-то знают о сущностях бездны? – спросил я демона.

– Вряд ли. Скорее всего, очередная профанация, – ответил тот, – хотя можно и полюбопытствовать. Вдруг пригодится.

Рядом с бочкой толклись двое в капюшонах, зорко всматривавшиеся в толпу. Они подходили к людям и что-то шептали им на ухо. Я подлетел поближе: капюшоны приглашали зевак принять участие в церемонии жертвоприношения богам бездны. Сколотив группку из четырех человек, куда-то повели. Мы устремились следом. Как и пророчил лорд Феррли, ничего толкового эти так называемые адепты бездны не знали и не умели. Мы оказались в одном из самых запущенных уголков Портового квартала, в подвале старого дома. Там нас ждало неаппетитное и банальное зрелище. Один из сектантов попрыгал с бубном, провопил нечто непереводимое, что демон охарактеризовал как смесь орочьего языка с откровенной абракадаброй. Потом зарезали барана и окропили его кровью вновь прибывших. Ничего общего с заклинанием бездны это, конечно, не имело, и я собрался было покинуть подвал вслед за презрительно пофыркивающим Артфаалом, который уже выплыл наружу. Но меня остановило странное ощущение. Совсем рядом со мной тонкий мир словно бы взволновался. Я готов был поклясться, что в этом подвале присутствует еще чье-то астральное тело. Но почему-то не мог его найти. Ауры людей – да, вот они: у сектантов темные, мутные, у новичков – разноцветные, с пробегающими бордовыми искрами, означающими страх. Аура этого неприятного места тоже была видима – серая, неприветливая, такая же грязная, как и сам подвал. Я принялся обследовать тонкое пространство и обнаружил в углу какой-то сгусток энергии. Скорее всего, это и было астральное тело. Я двинулся к нему, желая изучить поближе, но белесое пятно стремительно вылетело из подвала и исчезло, на прощание обдав волной своей энергии. А у меня вдруг невесть откуда появилась уверенность: только что я встретился с Вериллием Фламиером. И он тоже узнал меня.

Мы с лордом Феррли продолжили путешествие по городу. Ничего хорошего мы не увидели. Полуразрушенные храмы. Драки, то и дело вспыхивающие на улицах. Обнаглевшие грабители. Пьяные. Воры. Шлюхи. Опять драки. Убийства. Стражники, принимающие участие в грабежах. Стражники, обирающие перепившего прохожего. Стражники, задирающие подол блуднице.

– Лорд Феррли, – спрашивал я, – как это могло случиться? Ведь еще летом я покинул процветающий город. Почему через полгода все рухнуло в одночасье?

– Безвластие – страшная штука, дорогой барон, – удрученно мурлыкал демон. – Ну, а по поводу процветания вы заблуждаетесь. Вот они, плоды этого вашего процветания. Они зрели уже давно, на крови и слезах обездоленных. И теперь прорвались наружу. Вы ведь, барон, если не ошибаюсь, политикой раньше не интересовались? А налогами? Законами? Ну вот, ну вот… говорил же вам: учитесь! Все это было ожидаемо, все это наслаивалось много лет. Теперь же страна лишилась правителя, и – пожалуйста! Получите разбой, разврат и распад…