– Вот как? – Миссис Мортон окинула Энн и Эмили оценивающим взглядом, признала в них деревенских старых дев, забрала из рук Эмили Пуговицу и, не оглядываясь, зашагала от них прочь, так, что только юбки засвистели. – Скажите им, что у него нет свободных часов, – бросила она через плечо. – И поторапливайтесь – я нагуляла отменный аппетит.

– Мне жаль, что она так с вами обошлась, – прошептала мисс Причард, вытянув шею и приближая свой капор к капорам обеих мисс Бронте. – По правде говоря, она грубая и тщеславная женщина, а когда умер ее муж, она так обрадовалась, что ходи она по улицам с праздничным флагом вместо траура, и то не было бы заметнее.

– Добрый день? – неуверенно подала голос Энн, когда они, шагнув сквозь низкую дверь, оказались на пороге жалкой, запущенной маленькой гостиной, где на каждой горизонтальной поверхности громоздились стопы книг и листов с нотами, а у стены стояло пианино – его крышка была не только заперта на ключ, но и покрыта таким слоем пыли, что сразу становилось понятно: инструмент давно уже не знал прикосновения человеческой руки. – Мистер Уотсон дома?

Эмили, не дожидаясь приглашения, прошла в комнату. Слева она увидела дверь с задвижкой, которая вела, видимо, на лестницу; напротив, у пианино, была другая дверь, в столовую и кухню – впрочем, в таком небольшом доме, как этот, и то и другое могло оказаться в одном помещении.

– Эмили! – зашипела у нее за спиной Энн, когда она уже собиралась заглянуть в другую комнату. – Шаги!

Эмили не успела убрать руку со щеколды, когда с лестницы в гостиную ворвался молодой человек – он сильно запыхался и был очень удивлен, увидев двух девушек.

– Святые небеса! – сказал он, опуская кочергу, которой был вооружен. – А я уж думал, грабители.

– Сэр, – сказала Эмили, только тут сообразив снять руку с задвижки.

– Леди? – Мистер Уолтерс или Уотсон подошел поближе, и оба детектива Бронте немедленно забыли, зачем пришли, ибо молодой человек, как бы его там ни звали, отличался поразительной наружностью. Длинные темные волосы кольцами падали ему на воротник, глаза голубизной напоминали цветок барвинка, а распахнутый ворот рубашки, наброшенной словно второпях, оставлял на виду горло. – Боюсь, что вы застали меня врасплох.

– Мы… э-м… – Эмили повернулась к Энн, но та упорно смотрела в пол. – Пианино. Мы пришли спросить насчет уроков.

– Понятно. – Мистер Уолтерс торопливо застегнулся и даже натянул сюртук, висевший на спинке потертого стула.

– Вы уже играете или только планируете начать? – спросил он, как только привел себя в порядок. – И в том и в другом случае я буду счастлив оказать вам помощь.

Он взял затянутую в перчатку руку Эмили и вытянул ее пальцы по своей ладони.

– У вас пальцы настоящей пианистки, – сказал он ей, – длинные и изящные.

– Вы правы, я и впрямь изрядно играю, – ответила Эмили, отнимая у него руку. Не хватало еще, чтобы этот хлыщ строил ей глазки и хватал за руки. Надо сразу поставить его на место. – А вы давно живете в Скарборо, мистер Уолтерс?

Услышав свое настоящее имя, Фредерик Уолтерс побледнел и перевел настороженный взгляд с Эмили на Энн.

– Да уже несколько лет, – ответил он, тщательно подбирая слова. – Но вы ошиблись. Мое имя не Уолтерс, а Уотсон; Уолтерса, о котором вы говорите, уже давно нет на свете.

И его синие глаза приняли меланхолическое выражение, которое тут же напомнило Эмили ее пса. Вообще, этот музыкант производил на нее впечатление человека, который скорее скрывается сам, чем что-то скрывает. И все равно, не годится это – судить человека только по наружности, пусть даже и очень привлекательной наружности, надо отдать ему должное. Но если уж он смог произвести впечатление на нее, то стоит ли удивляться тому, что юная Элизабет Ханичерч поддалась его чарам.

– Мистер Уолтерс, могу я быть с вами откровенной? – спросила Эмили и, не дожидаясь его ответа, подошла к окну – имея дело с таким красавцем, безопаснее смотреть куда угодно, только не на него, решила она. – Мы – сестры Бронте из Хоэрта; в ваш город нас привело дело, которое поручили нам братья Белл, солиситоры. Нам известно, что до приезда сюда вы жили в Лидсе, где обучали музыке некую мисс Элизабет Ханичерч; также мы знаем, что вы потеряли место, когда ваша связь с мисс Элизабет Ханичерч вышла за пределы отношений, допустимых между учителем и ученицей, и это стало известно. Мы все о вас знаем, мистер Уолтерс. Нам рассказала миссис Ханичерч.

– Тогда вы ничего не знаете, – ответил мистер Уолтерс, сверкнув глазами, – потому что все было совсем не так.

– Сэр, – сказала Эмили, слегка повернув к нему голову, – зачем матери уничтожать репутацию собственной дочери, сочиняя о ней такую ложь? Вы совершаете большую ошибку, принимая нас за дурочек. Мы незамужние, это правда, но это не делает нас ни слабоумными, ни больными, поэтому прошу вас, говорите все без утайки, ибо речь может идти о жизни и смерти. Мы считаем, что Элизабет сейчас в большой опасности, если она вообще еще жива. А также мы полагаем, что именно вы можете знать ответы на вопросы о том, где она и в каком состоянии.

Выражение негодования покинуло красивое лицо мистера Уолтерса, и он, забыв о приличиях, упал на стул, оставив своих собеседниц стоять. Эмили, которая и сама никогда не была большой поклонницей церемоний, не дожидаясь приглашения, примостилась на краешке кресла и знаком показала Энн сесть рядом. Не без колебаний младшая сестра последовала примеру старшей.

– Пожалуйста, объясните мне, о чем вы толкуете, – произнес он очень тихо. – Какая ужасная беда приключилась с дорогой малюткой Элизабет?

– Возможно, вам известно, что чуть более года назад она сочеталась браком с неким мистером Честером из Арунтона, – начала Эмили. – Четыре дня тому назад, а именно в ночь на понедельник, она исчезла без следа, если не считать большого количества крови, обнаруженной в ее комнате.

Сообщая Уолтерсу эту новость, Эмили внимательно наблюдала за его лицом, ища в нем следы притворства, но тот был либо и в самом деле потрясен услышанным, либо превосходно играл свою роль.

– О боже мой, – прошептал он побледневшими губами. – О, милая, славная Лиззи… но почему… Неужели братья Белл полагают, что я мог иметь какое-то касательство к этому ужасному происшествию?

– Мы знаем, что между вами и миссис Честер существовала связь, – продолжала Эмили. – Также нам известно, что за несколько недель до исчезновения миссис Честер видели в лесу, где она обнималась с джентльменом, который явно не был ее мужем. Мы здесь потому, что хотим получить ответ на вопрос: вы или не вы были тем мужчиной и правда ли, что ни ваше увольнение с поста ее домашнего учителя, ни даже ее брак не положили конец вашей связи.

– Это ошибка, большая, серьезная ошибка. – Мистер Уолтерс покачал головой. – Но я не виню вас, я только утверждаю: с кем бы ни видели в лесу Лиззи, это был не я, да и вообще ни один мужчина, которого я знаю. Миссис Ханичерч рассказала вам ту правду, которая известна ей, но в том-то и беда, что она не знает настоящей правды.