любишь? — непринуждённо поинтересовался, изучая названия на корочках.

— Коллекция родителей, иногда мы с сестрой тоже слушаем, — я замялась, когда Борисыч снова повернулся ко мне и уставился немигающим взглядом.

Поймала себя на том, что краснею. Зря я надела эту дурацкую кофточку в обтяжку, из неё грудь выпирает как две дыни.

Босс словно прочитал мои мысли:

— Никогда не видел тебя в домашней обстановке, ты совсем другая... оказывается.

— Это комплимент такой, да? — сложила на груди руки. — Может, поясните?

— Ну, не такая агрессивная, что ли, и в глазах особенный блеск.

Загнул, чёрт рогатый. Мало того что заявился без приглашения, так ещё и плетёт всякую фигню... Нет, чтобы открыто похвалить!.. 

Я приосанилась:

— Не морочьте мне голову! Да, я вообще особенная, таких больше нету! И давайте закроем уже эту тему.

— Не горячись, Даш, — посоветовал он, закатывая манжеты белоснежной рубашки. — У вас тут и так жарковато, батареи шпарят вовсю.

— Может, вы ещё и по батареям специалист? Механик из вас вполне годный. Вот только не понимаю, что означает этот ваш визит? Мы ведь, кажется, попрощались до понедельника! — я упёрла руки в бока. — От вас прямо никуда не деться, просто проходу мне не даёте...

Пусть отвечает и прямо сейчас, с какой целью припёрся!

В комнату, как назло, заглянул Димка:

— Друзья, вы обедать-то собираетесь? Я уже хлеб нарезал, Зоя борщ разогревает!

— Димыч, у нас с Дарьей важный разговор, подождите немного! — ответил за нас обоих Борисыч.

Я лишь нервно икнула. Раскомандовался тут, механик чёртов!

Димка услужливо ретировался.

— Даша, сядь и выслушай меня.

— Да и стоя могу.

Хотя... в ногах правды нет. Я удручённо плюхнулась на диван, приготовившись к худшему... к рассказу о том, чего стоило одному из братьев купить, а другому продать Дюймовочку за целых двадцать пресловутых процентов.

Борисыч же продолжал стоять, его жёсткий профиль освещался сквозь приоткрытые занавески лучами уже опускавшегося к горизонту солнца.

— У меня самые серьёзные намерения, я пришёл познакомиться с Зоей. И хочу попросить твоей руки...

Бах! Сидя на краешке дивана, я малость не удержала равновесие и с грохотом брякнулась на пол. Чёртовы подушки, вечно они подводят в самый неподходящий момент. На то, чтобы вскочить и принять приличную позу, у меня ушла секунда. В мозгах, конечно, проясниться не успело. На такое года два уйдёт...

Оказывается, я плохо подготовилась, когда прозвучало то самое предложение руки и сердца, в голове прозвучала лишь одна мысль: «Кажется, у одного из нас помутился рассудок». И чем дольше я смотрела на своего начальника, тем больше понимала, что на этот раз точно не у меня! Ибо в голосе босса не было ни издёвки, ни сарказма. Он просто взял и рехнулся!

Не выдержав, я рассмеялась:

— Театр абсурда какой-то, честное слово. Сергей Борисович, на дворе двадцать первый век, какое может быть сватовство? Не додумайтесь ляпнуть это Зойке!  И потом я вас совершенно не знаю и боюсь, вы для меня — самый жуткий, прямо-таки адский босс!

В его тёмных глазах играли блики солнца, и казалось, будто они и правда горят изнутри.

— Даша, у меня нет ни рогов, ни копыт...

Хм-м-м, очень спорный вопрос...

— ...но если тебе нужно время — можешь дать мне испытательный срок. — Рога и копыта отращивать, что ли? — Давай поспорим, что через месяц ты уже жить без меня не сможешь!

Нет, он просто издевается! Откуда такая самоуверенность? Это наверняка какой-то розыгрыш! И вдруг вспомнив, как Борисыч любит спорить, тут же прикинула: вот он, мой реванш, сама судьба поменяла нас местами. И теперь я устрою ему допрос с пристрастием.

— Хм-м, — протянула намеренно, как он когда-то. — Занятное предложение... Что, так нужна невеста?

— Мне нужна именно ты, Даша, я пришёл за тобой!

В его голосе было столько серьёзности, что я даже дышать перестала. Минутой назад мне казалось, он шутит. Но сейчас шутка зашла слишком далеко. Впрочем, идея поиздеваться над боссом показалась весьма заманчивой. Внутри зашевелился хомяк, разминая лапки и ворча: «Ну я устрою ему испытательный срок! Вот тогда и поглядим, кто перед кем будет прыгать тут на задних лапках через недельку...»

Опомнившись, я прищурилась. Тот день, когда Борисыч устроил мне настоящее инферно, вспомнился во всех подробностях. Ну-с, приступим!..

— Хорошо, посмотрим, что вы за птица такая... Отвечайте на вопросы! Ваше самое сильное качество?

— Стрессоустойчивость...

— Ха, это я уже поняла, мои капризы и сюрпризы редко кто выдерживает. Самая слабая сторона?

Борисыч развёл руками:

— У меня их практически нет.

— Это спорный вопрос... Ладно, и последнее, что ещё умеете делать по жизни?

— Ты лучше спроси, чего я не умею делать?

Вот ведь гад, помнит все мои ответы!

— А если по существу?! Чем можете похвастаться?..

Я испытала моральное удовлетворение от того, как брови Борисыча поползли вверх. Видимо, он тоже во всех подробностях вспомнил ту самую сцену у него в офисе и серьёзно задумался над тем, а надо ли оно ему...

— Очень даже многим, я хороший механик, могу починить практически всё, — выдал он после секундного раздумья. Значит, действительно припёрло мужика... — знаю электронику, столярное и слесарное дело, могу самостоятельно сделать евроремонт в квартире... — Ну, класс, значит, в деревне приживёмся! Корову заведём, курей, трактор. А сарай он своими руками построит.

Я принялась мысленно загибать пальцы, а начальник продолжал размеренным тоном, будто всё это проговаривал уже тысячи раз:

— ...готовлю завтрак десятью способами, тремя способами стираю и глажу. Умею сажать и пропалывать картошку, солить огурцы, квасить капусту, собирать и сушить грибы, варить варенье. Знаю наизусть первую главу Евгения Онегина, все основные молитвы, пятидесятый и девяностый псалом. — А вот теперь я точно спокойна: помру сейчас от инфаркта - он сам и обмоет, и отпоет! — Умею играть в теннис, шахматы и морской бой, катаюсь на коньках, роликах и велосипеде, пою и играю на гитаре. Знаю, как сказать «я люблю тебя» на двадцати языках мира... — Пою и танцую на похоронах…

По мере перечисления его талантов моя челюсть отвисала всё больше, а глаза раскрывались всё шире, но, когда Борисыч дошёл до языков, я спохватилась. — Не надо мне отходную на семи языках, я в гробу со скуки второй раз помру. Не дам этому проходимцу проделать с собой то