возможно, от произнесенных признаний. Снаружи бушевала весна; на гигантских магнолиях во дворе здания суда распускались восковые белые цветы. Люди устраивали пикники в парках по всему Салему и на берегу реки Уилламет. Но в тюрьме времена года как будто не сменяли друг друга, и уж точно там не было ощущения праздника.

Пора было сделать перерыв; продолжать дальше Стовал просто не мог. А вот Джерри Брудос стремился выложить все поскорее. Он не выражал ни малейших сожалений насчет того, что натворил, зато жаловался на свою камеру, на еду и просил встречи с женой. Вместо нее к нему пришел Дэйл Дрейк, адвокат. Содержание их беседы осталось для полицейских тайной, но из допросной Дрейк вышел белый как мел, с крепко стиснутыми зубами.

– Что у нас есть? – набросились на Стовала другие детективы, когда он появился в коридоре. Отмахнувшись от них, он прошел к своему рабочему столу, чтобы записать услышанное в желтом полицейском блокноте – страницу за страницей невообразимой жестокости. О жертвах, которым убийца не оставил шанса. Он нумеровал, систематизировал и видел, что фрагменты головоломки складываются в цельную картину. Оставалось последнее убийство – Линды Сейли.

О нем предстояло поговорить на следующем допросе.

Брудос поел. Стовал не смог. Час или два спустя они начали снова. Постепенно. Возобновляя осторожный диалог.

– Значит, теперь у нас апрель, Джерри, – обратился Стовал к Брудосу. – Можете вспомнить, чем занимались в апреле?

– Я все помню. У меня отличная память.

– Линда Сейли пропала двадцать третьего апреля, в среду. Это было ваше первое… действие в том месяце?

– Нет. Вы же знаете про девчонку на железнодорожных путях. Это было во вторник. А до того, в понедельник, я поехал в Портленд, в университет.

Неужели жертв было больше? Были еще девушки, которых предстоит найти? Вероятно. С учетом количества рек, протекающих через штат Орегон, где-нибудь вполне могли плавать другие тела, о которых следователи не знали. Стовал подождал.

– Я поехал туда поискать девушку. Увидел одну на парковке университета. Она была постарше, лет двадцати двух или двадцати четырех. Я прихватил с собой пистолет – модель, но она выглядела как настоящее оружие. Девушка стала отбиваться. Уцепилась за пистолет и пыталась вырвать его у меня из рук. Кричала, а потом укусила меня за палец и чуть его не сломала. Она привлекала внимание, и я понял, что надо убираться оттуда. Мне удалось вырваться, и я поднялся на следующий этаж паркинга, где стояла моя машина – я не бежал, потому что так люди меня бы заподозрили. Я сел за руль и уехал.

Оказывается, он еще и трус! Стоило жертве оказать ему сопротивление, и он сбежал, как заяц.

– Вы поехали домой?

– Ага. На следующий день я катался по Салему и увидел ту девчонку на Южно-Тихоокеанской железной дороге. Показал ей пластмассовый пистолет и сказал, чтобы шла со мной. Схватил ее за плечо и затолкал в проулок между домами. Она ответила, что никуда не пойдет. Я уже почти усадил ее в машину – в тот день я ездил на машине друга, – но она вдруг вырвалась. И бросилась бежать. Какая-то женщина работала у себя во дворе, и девчонка кинулась к ней. А я сел в машину и скрылся.

– Значит, вы выходили на охоту два дня подряд. Наверное, вы сильно злились. И были разочарованы.

– Пожалуй.

– А вы не боялись, что вас могли увидеть? Что кто-нибудь вас опознает?

– Нет. В обоих случаях мне ничего не угрожало. Я не волновался.

– Вы хорошо планируете. Вероятно, у вас был запасной план на случай, если что-то пойдет не так?

– Ну да. У меня всегда есть запасной план. На следующий день я снова поехал в Портленд.

– То есть двадцать третьего числа, верно?

– Верно. У меня был полицейский значок, в точности как настоящий – знаете, из сувенирного магазина. Я его прямо там и купил, в «Ллойд-Центре». Он был игрушечный, но, чтобы различить, надо было присмотреться. Я начал искать девушку.

– И нашли?

Брудос кивнул.

– Увидел ее на парковке. Она шла к своей машине, несла кучу пакетов с покупками. Я подошел к ней, показал значок и сказал, что арестую за кражу в магазине. Сказал, что я офицер особого отдела, приставленный к «Ллойду», и сейчас повезу ее в центр города. Она мне поверила, только стала говорить, что ничего не крала – у нее, мол, и чеки есть. Но она пошла за мной спокойно. Не сопротивлялась. Просто села в мою машину.

– А она не задавала вопросов, когда вы миновали центр Портленда и выехали на шоссе в Салем?

– Нет. Забавно – она как будто хотела поехать со мной. Никак не возражала. Просто сидела себе рядом.

– И вы довезли ее до Салема? Это же почти час езды…

– Вот именно. Я заехал к себе в гараж и закрыл двери. Сказал девушке идти за мной, и мы направились к дому. Я не знал, что моя жена там. Она показалась на заднем крыльце, когда я выходил из гаража. Я придержал девушку, и она остановилась. Моя жена ее не видела. Я велел Дарси возвращаться в дом и оставаться там. Мне вроде как надо закончить в гараже важное дело.

– Моя жена сказала, что ужин почти готов, а я ответил, что буду через минуту. Потом я связал девушку веревкой и пошел домой ужинать. Она ждала меня в гараже. Жена сказала, что вечером собирается в салон красоты, а к детям придет нянька. Я был не против – лишь бы она не мешала мне в мастерской.

– Вы хотите сказать, что Линда Сейли сидела в гараже одна, пока вы ужинали с семьей?

– Ага. Но она была связана. Кстати, еще кое-что забавное – когда я вернулся после ужина, она освободилась от веревки. Но даже не попыталась сбежать и не позвонила по телефону, хотя он там был. Просто дожидалась меня, и все.

И правда странно, подумал Стовал. Однако, возможно, она освободилась от веревки непосредственно перед возвращением Брудоса и просто не успела сбежать. Или, что более вероятно, не могла пошевелиться от ужаса. Словно мышь, которую гоняет кошка – когда у нее не остается сил убегать, она замирает, парализованная страхом и нерешительностью.

А может, Брудос выдавал желаемое за действительное. Может, примитивное эго преступника требовало, чтобы похищенные женщины считали его привлекательным и сами искали его компании.

Сейчас этого все равно уже не узнать.

– Я достал кожаный ремешок – тот же самый, который использовал для женщины с шоссе, – и