всех своих товарок, а затем ещё каких-то меценатов без штанов оставила, представляешь? И с тех пор мне так, между нами говоря, переть стало, прости за жаргон. Но я чувствую, это не удача, а что-то другое. Рандом.

— Испытали-таки на себе, — я покивал ей, отлично зная, что до трети моей нынешней шкалы благодати — её дело.

— Да, — она ещё раз окинула взглядом предмет искусства под названием «Слияние полусфер», который она обозвала задницей, и презрительно фыркнула. — И тут, чую, без него не обойтись. Нет, ну вы посмотрите, вон то, пардон, искусство они назвали «инсталляция с глиной». В пору моей молодости такое не то что на выставках, в собственном туалете иметь было стыдно. А сейчас все смотрят, что-то там обсуждают.

— Я тоже не понимаю многого, что тут представлено, — согласился я, беря графиню Зубову под руку и прогуливаясь с ней в ожидании выступления Строганова. — Но думал, что это от возраста. Оказалось, нет, от воспитания.

— Молодец, — одобрительно кивнула мне Жозефина Павловна. — Не пропадёшь.

— Но тут есть зал со старыми картинами, — проговорил я, направляя графиню туда. — Весьма вероятно, в нём мы найдём усладу для своих глаз.

— Но, кстати, — заметила Зубова, подняв указательный палец свободной руки, — мне очень понравилось, как оформлены входная группа и холл. Очень живенько, приятно и со вкусом.

— Знакомая моя постаралась, — ответил я, понимая, что в данный момент испытываю гордость за Силикону, из-за которой раньше приходилось только стыдиться. — Мне тоже очень понравилось.

— Да? — старая графиня обернулась ко мне. — Передайте ей моё самое огромное почтение.

— Вы и сами можете ей передать, — ответил я, обернувшись на толпу, столпившуюся вокруг кресла Силиконы. — Только не сейчас, а чуть позже, когда наше зелёное чудо будет посвободнее.

— Ваша подруга? — с искренним интересом поинтересовалась Жозефина Павлова. — Слушайте, но вы не перестаёте меня удивлять.

— Надеюсь, и не перестану, — со смехом ответил я, намекая на наши перекрёстные подарки.

— Ишь ты, шалун какой нашёлся, — она погрозила мне указательным пальцем. — Ну, посмотрим, на что ты ещё способен.

И стоило нам войти в зал, где представленное искусство было гораздо ближе к классическому, так сразу наткнулись на дона Гамбино с внучкой.

Кьяра выглядела лучше, чем в тот вечер, когда они приехали, и поэтому чувство узнавания кольнуло меня ещё сильнее.

«Ничего-ничего, вот соберём благодати и вернём тебе крылья», — глядя на неё, думал я.

— Игорь, дорогой мой! — заметивший меня дон Гамбино устремился с раскрытыми объятиями. — Я так рад, что ты вытащил нас сюда! Я тут нашёл такие полотна, о которых только слышал в своём нищем детстве. Это же великие мастера, Джузеппе Гандольфо, Гаспаре Серенарио, Антонелло де Мессина, в конце концов! Я даже не представлял, что когда-нибудь увижу их подлинники!

— Рад, очень рад, что вам нравится, — ответил я с тёплой дружеской улыбкой и спохватился только тогда, когда старая графиня нарочито громко откашлялась. — Зубова Жозефина Павловна, русская графиня и очень хороший человек. Дон Гамбино с внучкой Кьярой, мои хорошие друзья родом с Сицилии.

Они раскланялись друг другу и одарили приветственными улыбками.

— Эх, — заметила на это графиня. — Давным-давно в детстве я мечтала, что меня похитит какой-нибудь сицилийский мафиози. Жаль, что те годы давно уже безвозвратно канули в Лету.

Дон Гамбино добродушно рассмеялся и галантно заметил.

— Вы всё ещё достаточно молоды, чтобы веселить мужчин, а, значит, в душе вы всё тот же ребёнок.

— Тот ещё жеребёнок, — согласилась с ним Зубова, чем вызвала новый приступ смеха.

— Уважаемые гости, — раздался голос Дарьи по громкой связи. — Просим пройти всех в центральный холл, где через пять минут выступит устроитель данного мероприятия граф Пётр Ильич Строганов.

* * *

Выступление Строганова собрало полный аншлаг. Народ слушал его, затаив дыхание, а тот наслаждался произведённым впечатлением. Конечно, он вполне осознавал, кто ему помог, поэтому уже думал над тем, как завлечь Дарью и Селину работать у себя постоянно.

Но сейчас все его мысли были только о выступлении.

— Сегодня, — торжественно проговорил он, и толпа внизу под возвышением замерла, внимая каждому слову. — Вас ждёт не только выставка современного искусства и коллекция старинной живописи. Впереди несколько сюрпризов. И один из них просто невероятный! — он сделал жест руками снизу-вверх и люди зааплодировали, чётко поняв, что от них требуется.

Я стоял и смотрел на это снизу, понимая, что необходимо по-настоящему харизматичному человеку. Или богу. Бухарычу, конечно, подобное не требуется, а вот мне — вполне.

— Сам император, — продолжал тем временем Пётр Ильич, — предоставил из личной сокровищницы уникальный драгоценный камень, прибывший к нам подобно мадмуазель Селине из другого мира! — он снова показал толпе, что нужна реакция, и на этот раз послышался натуральный рёв. Я впервые видел, как за несколько минут из вполне интеллигентных людей можно сделать восторженную массу. — Более того, — он повысил голос, заводя их всё больше и больше, — этот драгоценный камень будет выставлен сегодня на аукцион, проводящийся в рамках данной выставки. И кто-то из вас, дорогие мои, уйдёт сегодня с сокровищем из другого мира! Это настоящее чудо, доступное только сегодня и только для вас!

Дальше последовали такой шквал аплодисментов и столь слаженное «Ура!», что даже в микрофон перекричать это не представлялось возможным. Но Строганов и не пытался. Он стоял и, улыбаясь, наслаждался произведённым эффектом. А когда эмоции людей улеглись, он добавил ещё несколько слов.

— Для тех же, кто в силу своих возможностей не сможет участвовать в аукционе, будет проведена беспроигрышная благотворительная лотерея, в которой может поучаствовать каждый, — и тут он вспомнил то, что мы особо оговаривали с Дарьей. — Каждый, кто действительно нуждается. Извините, но те, кто может себе позволить обычные бытовые блага, допущены не будут. Пусть благотворительность дойдёт до адресата, и помощь получат те, кому она нужна.

И снова рукоплескания, вспышки камер и довольные репортёры. Последние были довольны больше остальных, так как получили репортаж, что будет ещё долгое время будоражить умы не только в Смоленске, но и во всей России, а, может быть, и за её пределами.

* * *

Я не торопился с лотереей, так как сначала должен был пройти аукцион для богатых.