она. На ее месте сидела моложавая женщина с коричневым, как у цыганки, лицом, черными лукавыми глазами и маленьким, неприлично высоко вздернутым носиком. Почувствовав мой взгляд, женщина подняла голову, выпрямила спину, и моим глазам представилась ее округлая, слишком смело открытая грудь с замысловатой татуировкой.

– Неужели сам профессор пожаловал ко мне? – спросила она, делая вид, что хочет поправить платье и прикрыть грудь, но получилось как раз наоборот. Ее глаза блестели хулиганским весельем. – Вы так неожиданно…

– Яна где? – спросил я, не в силах совладать со своим лицом – на нем наверняка проявилась вся гамма моих жутких эмоций.

– Яна? А кто такая Яна?

– На этом месте должна сидеть Яна… – процедил я.

– А-а-а, – протянула женщина и кивнула. – Наверное, вы имеете в виду ту худенькую девушку… Она попросила поменяться со мной местами. Ей стало здесь душно…

– Куда она пересела? – перебил я.

Женщина явно разочаровалась во мне, но говорила нарочито медленно, чтобы успеть хоть чуть-чуть понравиться мне, да заодно рассмотреть меня как следует.

– Куда она пересела? На мое место, конечно. А это там… Как бы вам точнее сказать… Это в самом хвосте. Я имею ввиду, в конце салона…

Ей, в отличие от меня, было весело. Она наверняка летела в отпуск и, не тратя попусту времени, уже подыскивала спонсора, которому доверилась бы на все семь дней и восемь ночей, плотно заполненных корридой, аквапарком, винными погребами и старинными замками… Я круто повернулся. Мне в спину полетел вздох разочарования… Яна в хвосте самолета, в третьем салоне для курящих… Опасаясь встретиться с профессором, я пошел по другому проходу. И здесь стюардесса с тележкой! Не продохнуть из-за этих вездесущих бутылок! Нещадно наступая спящим пассажирам на ноги, я обогнал тележку и, пройдя мимо гардероба, зашел в третий салон.

Здесь было намного оживленнее, и открывшаяся картина напомнила мне дешевое кафе, расположенное где-то далеко от набережной, в тесном и узком подвале, куда заходят только местные жители. Пассажиры активно пили, окружив стюардессу с тележкой плотным кольцом, курили, возбужденно разговаривали. Кто не мог пробиться к тележке, громко просил передать «чего-нибудь выпить», и бутылки со стаканчиками, покачиваясь как челноки, плыли над спинками сидений. На меня никто не обращал внимания, я сразу слился с веселой и праздной массой туристов. Кто-то ткнул меня в плечо и протянул красочный пакет с молодым вином «Рибера дель Дуэро»:

– Передай дальше!

Я взял пакет и повернулся, чтобы передать его по цепочке, но никто не протянул ко мне руку, не посмотрел вожделенно на вино, все были удовлетворены и заняты общением. Тогда я хлопнул по спине темноволосого парня в белой рубашке, который стоял ближе всего ко мне. Парень обернулся.

– Передай дальше! – словно пароль, повторил я чужую просьбу, и вдруг застыл с раскрытым ртом.

Несколько мгновений я мучительно вспоминал это суженное книзу лицо, тоненькие усики и черную жесткую челку, достающую до бровей.

– Друг Руслан! – обрадовано воскликнул я. – Какими судьбами?

Встреча была настолько невероятной, что меня охватило какое-то странное веселье и захотелось смеяться. Парень не изменился в лице, лишь на небритых щеках проступили скулы, да образовались продольные, как рубленые шрамы, складки.

– Ошибся, – сказал он и снова повернулся ко мне спиной.

Нет, я не ошибся. Эта темная челка, этот затылок с просвечивающейся сквозь короткие волосы белой кожей до сих пор стоят перед моими глазами. Я в мельчайших деталях помнил, как «друг Руслан» выслеживал меня на стройке, как я выкручивал его руку с «Макаровым», и как он швырнул мне в лицо горсть песка.

– Да что ты, дружище! – воскликнул я, снова шлепая его по плечу. – Неужели у тебя такая короткая память?

– Свали, – сквозь зубы процедил он и стал протискиваться к гардеробу.

– Эй, эй! Постой! – крикнул я ему. – Давай поболтаем! Классно ты надо мной пошутил, я до сих пор песком сморкаюсь.

– Скоро кровью сморкаться будешь, – через плечо буркнул он.

Вот так дело! Убийца летит с нами в одном самолете! Он в шоке, в смятении. Он «засветился», и теперь я знаю, кто готовит покушение на профессора… Похоже, не ожидал он увидеть меня здесь. Как он себя поведет? Постарается потеряться, смешаться с пассажирами? Отклеит свои фальшивые усики, чтобы я его не узнал?

Тут я увидел Яну и сразу позабыл про киллера. Она очень мало походила на то бледное существо в белом халате, которое я встретил в коридоре Центра. И всё-таки я узнал бы ее даже на стадионе в толпе беснующихся болельщиков. Яна была в длинной черной юбке с кружевным подолом, в пуловере с широким воротом, полностью открывающим ее шею, в полусапожках на каблуке-шпильке. Одежда подчеркивала ее худенькую фигуру, придавала ей фарфоровую изящность и хрупкость. Прическа ее была короткой, с «рваными» прядями и ровной напускной челкой, напоминающей эстрадный каштановый парик. Впрочем, лицо по-прежнему было бледным, бескровным, и тонкие губы, накрашенные необыкновенно ярко, были единственным цветным элементом.

Девушка встала с последнего сидения, которое упиралось спинкой в торцевую перегородку, и тотчас скрылась за шторкой. Расталкивая пассажиров, я ринулся за ней. Сокровище моё! Недоступная моя! Как же ты рисковала, находясь в одном салоне с убийцей! Кого-то я едва не свалил с ног, у кого-то выбил из руки бутылку, кто-то обиделся на мою невежливость, и мне пришлось откупиться пакетом с вином… Наконец-то! Наконец-то! Я нашел тебя!.. Душа моя ликовала, и уже не было того липкого, как болезненный пот, страха за жизнь девушки. Я буду тебя защищать, бесценная моя, уникальная моя! Буду тебя оберегать, как источник самого заветного, божественного знания!

За шторкой оказался узкий треугольный тамбур с туалетами. Обе двери были заперты. Я хотел было разнести их в щепки, но вовремя сообразил, что ломиться в дверь WC, запертую дамой, не самый этичный поступок. Пришлось взять под уздцы свою страсть. Я встал посреди, между дверей… Надо же, какой неожиданный выверт! И убийца, и его жертва, и девушка, знающая о готовящемся убийстве – все летят в одном самолете. Опасный коктейль!

У меня всё спуталось в голове, но азарт хлестал через край. Мне нестерпимо хотелось драться, ломать преграды, идти вперед напролом, чтобы схватить голыми руками тайну, которая витала где-то рядом, словно горящая птица Феникс, да вытряхнуть из нее разгадку.

Сложилась гармошкой левая дверь. Из туалета с красным подпухшим лицом вышел очень милый толстяк.

– Заходи, братан! – великодушно пригласил он, сделав широкий жест рукой.

Представляю, что испытает Яна, когда нос к носу столкнется со мной! Я немедленно поведу ее к профессору. Втроем мы будем сродни