— Месяц назад похоронили. — резко помрачнел Конрад. — Откуда знаешь, спрашивать не буду. Ты всегда была, особенной. — выделив последнее слово, он немного смутился и отвёл взгляд. — Извини, если прозвучало грубо.

— Да ничего страшного.

— Сама знаешь, как оно бывает со стариками. С одной стороны вроде понимаешь что неизбежно, но когда случается, всё равно больно.

— Не знаю поможет ли. Но ей хорошо, больше ничего не болит, не беспокоит. — медленно проговорила она, прислушиваясь к ощущениям. Пусть энергия и витала рядом с Конрадом, но это было вполне нормально.

Бабушка его безумно любила и была для него самым близким человеком. По сути, она его вырастила вместо родителей. Судя по рассказам, она была хорошей женщиной, доброй и весёлой, хотя и не без строгости. Любила гостей и до последнего сохраняла силу духа. Но сильно болела, пусть и не подавала вида. Благодаря силе воли, она долго продержалась, но в итоге организм не выдержал. Даже сейчас, часть её энергии следовала за внуком.

— Я даже вещи ещё не разобрал. Знаю, что надо, но как зайду в её комнату, так и рука не поднимается сбросить всё в коробку. Это же вся жизнь. — признался парень, с горечью в голосе.

— Это нужно сделать. Возможно мне в каком-то смысле легче, ведь со своей бабушкой я не была настолько близка, но всё равно тяжело было с ремонтом. — Валери резко осеклась, поймав смутный, но настойчиво транслируемый энергией образ. — В её комнате есть комод?

— Ну да.

— В верхнем ящике в самой глубине шкатулка. Там фамильные украшения, запонки, серьги, цепочки какие-то. Не слишком много, но как память. Ещё письмо и маленький альбом с фотографиями.

— Спасибо за информацию, обязательно проверю.

— Для неё это было важно.

Глядя на парня, Валери видела только грустного ребёнка. Он лишился самого дорогого человека и пытался справиться, быть может это письмо, как-то могло ему помочь. В такие моменты, девушка чувствовала себя по-настоящему значимой ведь она не просто прожигала жизнь, а помогала людям.

— Спасибо, мне вроде как даже слегка полегчало. — Конрад выдавил из себя улыбку. Пусть он и чувствовал себя одиноким, эта рана уже начала потихоньку затягиваться. — Так а ты зачем пришла-то? — вдруг спохватился он, вспомнив что на этот вопрос так и не получил ответа.

— Знакомого ищу. Дарен Блейк.

Услышав имя, парень с шумом выдохнул и словно бы побледнел. На лице проступила тень беспокойства и это вызывало вопросы.

Глава 10

— Что такое? Почему ты помрачнел? — не удержалась от вопроса Валери, заметив резкую смену настроения.

— Да ничего. — отмахнулся Конрад. — Знаю такого. Привезли ещё до моего перевода.

— И что скажешь про него?

— Ничего. Хороший парень. Тихий. В данный момент так точно.

— А что с ним случилось?

На секунду парень замялся, словно бы подбирая слова, даже отвёл взгляд в сторону, уставившись на винтажный анатомический плакат в деревянной рамке.

— Судя по карточке, подозрение на шизофрению. — наконец изрёк он с тяжёлым вздохом. — Но учитывая то, как быстро ему помогла терапия, это была не она. Скорее всего это было нервный срыв на религиозной почве. Ему ещё где-то неделю лежать осталось, потом на выписку. Навестить пришла?

— Если можно.

— Сама знаешь, у нас посещения только родственникам разрешены, но поскольку на обходе сейчас я, поэтому могу пропустить. Только быстро. — нехотя разрешил парень, указав в сторону лестницы.

Поднявшись на второй этаж, Конрад подвёл девушку к одной из палат и предварительно оглянувшись, проверяя не вышел ли кто-то из персонала в коридор, открыл дверь своим ключом. Пропуская внутрь, он не удержался и подмигнул подруге.

Несмотря на толстую дверь, на первый взгляд перед ней предстала самая обычная палата. Такая же как в больнице, только на одного человека и с наглухо закрытыми окнами. Отсутствие ручки сразу бросилось в глаза из-за некрасивого провала прямо в пластиковой раме. Обстановка оказалась весьма скромная, кровать у стены, шкаф, перед окном стол и два стула.

Единственное отличие от стандартной палаты это наличие рисунков, закрывающих собой половину стены. Альбомные листы и тетрадные были приклеены тонкими полосками скотча. В основном это были наброски, пейзажи с небесно-облачной тематикой, но и несколько портретов затесалось. Всё в красно-чёрных тонах.

Дарен сидел за столом согнувшись, будто бы его тянуло к земле жутко тяжёлое ожерелье. С момента последней встречи он сильно похудел. В чёрной футболке и простых штанах он напоминал свою тень.

Подойдя ближе, Валери заметила у него в руках книгу.

— Ты меня проведать пришла или из-за ордена? — тихо спросил парень, даже не повернувшись к своей гостье.

— И то и другое. Как ты себя чувствуешь?

Парень отложил книгу и поднялся, что бы спустя мгновение заключить девушку в объятия. Одного взгляда хватило, что бы понять, что он очень сильно изменился. В его энергии уже не было столько боли, но появилась печаль.

— Со мной всё хорошо! Отдыхаю, прихожу в себя. Тут так спокойно, я даже не знал, что может быть так спокойно. — жарко зашептал он прямо над ухом и в этом просматривалось настоящее отчаяние.

Мягко отстранившись, Валери присела на кровать. Оглядываясь вокруг, она снова обратила внимание на стену.

— Красивые рисунки, Пусть и мрачные.

— Тебе нравится?

— Да, в них чувствуется душа, пусть и не та что раньше. Ты же нарисовал их, когда только попал сюда?

— Всё верно. Я тогда сам не свой был. Но потом отпустило. Понял, что нет смысла в тревогах и сомнениях.

— Не знала, что ты рисуешь.

— Я тоже не знал, — улыбнулся парень, — пока сюда не попал. Только это и могло успокоить меня. Сначала рисовал как безумный, а потом резко отрезало.

В комнате воцарилось неловкое молчание. Девушка не знала, как начать разговор. Дарену стало легче и разговор про орден, мог вызвать рецидив.

«Кто бы мог подумать что всё обернётся этим?» — подумала Валери, рассматривая рисунки на стене.

Парень никогда не был оголтелым эзотериком, он относился к ордену скорее как к клубу по интересам. Его толкала вперёд жажда познания, а какая теория без практики? Он хотел понять, из чего состоит мир и сколько у него граней. Но эти исследования завели его психиатрическую лечебницу.

Валери всё не могла оторвать взгляда от стены. Основным мотивом стало небо. Всё в зловещих, красно чёрных тонах. Облака, луна, отражение неба в воде, безграничный простор. А вот портреты, к ним возникали вопросы, ведь в одном из этих набросков угадывались знакомые черты. Лицо было искажено злобой, высокомерием и жаждой власти, из-за чего было сложно