Пыжиков на этом не останавливается. Сталин, пишет он, в 30-х годах был вынужден «отделаться» от этого ленинского слоя, ввиду того что «приоритет мировой революции» был, в силу естественного развития событий, «отодвинут на задний план, уступив место идеологическому концепту «русский народ – старший брат». Вначале, что называется, по-хорошему, «через выборы, причем реально альтернативные», а когда не вышло, «когда «мирный» сценарий в ходе острейшего закулисного противостояния был сорван, то развязкой затянувшегося конфликта и стал Большой террор 1937 года».

Нечто подобное в кадровом отношении происходит и при Путине. В нулевые годы и позже, считает А. В. Пыжиков, происходит фактическая замена прежних элит на национально ориентированную буржуазию. Процесс замены протекает сложно. «Хотя публично все эти деятели, «поднявшиеся» на разграблении страны, демонстрируют полное одобрение происходящего. Лишь процентов десять из них открыто выразили протест против нового государственного курса, отказавшись быть во власти. Но подавляющее большинство, так же как и в 30-е, скрипя зубами, держится за свое статусное положение, не желая его терять».

Решающим фактором здесь является не физическая замена одних элит на другие, а «разговор должен идти о национальной буржуазии, ориентированной на нужды своей страны», то есть речь идет о кардинальной смене национальной идеологии.

Сигналы, которые В. Путин посылает общественному мнению активной части российского общества своей кадровой политикой, без внимания не остаются, но оцениваются пока еще довольно осторожно. «Наши чиновники работают против своей страны, – пишет д. э. н., генеральный директор Всероссийского центра уровня жизни В. Бобков. – Это реализация экономических интересов олигархических групп, а следовательно, сознательная государственная политика. Но сейчас ситуация меняется. Из-за внешних санкций придется опираться на собственные силы. Есть шанс все изменить. Но пока наиболее «отличившиеся» старые кадры остаются при своих должностях и возможностях – это нереально»[141].

Выводы наблюдателей о том, что в 2015 году уже началась «фактическая замена прежних элит на национально ориентированную буржуазию», подкрепить конкретными фактами пока невозможно, но то, что президент начал наступление на роскошную жизнь элит, сформировавшихся в 90-х годах, – такие факты действительно начинают появляться.

В 2013 году глава государства издал распоряжение, запрещающее региональным администрациям покупать за государственный кошт служебные автомобили для своих чиновников дороже 2–2,5 млн рублей. Все губернаторы продублировали этот указ президента и перестали покупать для своих чиновников дорогие автомобили. Они стали их арендовать у местных автопредприятий. Но не за 2–3 млн рублей, а за 8-10 и даже за 18 млн рублей. Президенту, естественно, стала поступать информация о таком «законопослушном» поведении местных «князьков». И что? А ничего. Не начинать же войну с десятками губернаторов. То есть войну-то начинать можно, но на нее: а) уйдет уйма времени, при этом придется поступиться разрешением ряда других, более важных, проблем и б) эта «война» будет грозить тем, что на какое-то время может быть нарушен механизм управления регионами.

Дело конечно же не только в губернаторском корпусе. Российская общественность раз за разом все более настойчиво обращает внимание и президента, и народа на крайнюю бедность кадровой скамейки на высшем уровне. В частности, на то, что весь высший экономический блок правительства вот уже ряд лет замыкается всего на нескольких фамилиях: А. Кудрин, Г. Греф, В. Христенко, Э. Набиуллина, А. Улюкаев, А. Дворкович, И. Шувалов, Т. Голикова, др., с помощью которых выйти на рывок никак не получается. Как считает один из известных экспертов в этой области доктор экономических наук Н. Кричевский, с ними не только «рывок» невозможно обеспечить, но и санкции со стороны Запада не преодолеть. «Во главе Центробанка, Минэкономразвития, ключевых академических институтов и высшей школы, – пишет он, – в основном соратники авторов дефолта 1998 года, те, кто по-прежнему свято верит, будто национальное процветание целиком зависит от искусства управления денежной массой. У них хорошо получается лишь повышать процентные ставки, выдавать неверные прогнозы или клепать «стратегии 2020», но, когда происходит столкновение с унылой реальностью, виноватыми оказываются мировая закулиса, коварные предшественники, на худой конец – «неправильный» русский народ, но только не они»[142].

Общественность ничуть не обходит своим критическим вниманием и конкретных представителей этого блока. Как известно, в конце 1999 года, преследуя цель разработки экономического развития, В. Путин оперся на структуру Центра стратегических разработок, созданную в 1999 году Германом Грефом. Юрист по образованию, Г. Греф еще в первой половине 90-х годов, в питерском правительстве А. Собчака, возглавляя Комитет по управлению государственным имуществом, отметился тем, что занимался приватизационными процессами в городе по схемам А. Чубайса. С соответствующих позиций подошел он и к составлению программы по развитию экономических реформ. В основном выдвинутая им программа предлагала финансовые проблемы страны решать за счет сокращения государственных расходов и социальных обязательств государства.

Как выяснилось позже, в принципиальном плане это не совсем отвечало планам президента, но другие предложения были еще более радикальными и еще более неприемлемыми для Путина. Как написал позже Р. Медведев, «предполагалось, что именно ЦСР сумеет создать какую-то внятную и эффективную программу для продолжения и развития экономических реформ. Ожидания не оправдались. Программы грефовского центра ничем не отличались в лучшую сторону от множества других предложенных тогда программ, которые по многим параметрам были гораздо более основательными. Ничем не отличился Герман Греф и как министр в составе правительства Михаила Касьянова. Многие считали его высокомерным, капризным, но неэффективным руководителем нового суперминистерства, имевшего около двадцати крупных подразделений и семнадцать заместителей министра»[143].

Но дело, конечно, не в капризности (хотя и это тоже не способствует налаживанию нормальных деловых отношений), а в необычайной узости профессионального кругозора, что очень скоро стали отмечать самые разные люди, даже очень далекие от политики. Так, главный режиссер московского ТЮЗа Генриетта Яновская в июне 2015 года, оценивая работу правительственного экономического блока в нулевые годы, не смогла сдержаться, чтобы не отметить, как она выразилась, «патологическую безграмотность» разрабатываемых министрами циркуляров. И в качестве примера привела свою встречу с Г. Грефом. «Когда стали принимать эти законы, – говорит она, – я даже была на одном серьезном совещании у Грефа, где пыталась биться, объясняя, что мы не предприятие, а театр. Он очень внимательно меня выслушал (предложения по организации театральной деятельности) и задал гениальный вопрос: «А как это можно применить для стоматологической клиники?» Я говорю – мы не сфера обслуживания. Мы не стоматологическая клиника… Я не обслуживаю население. Я делюсь с вами мыслями о мире, я пытаюсь разобраться в человеке»[144].