Мне остается только добавить, что в феврале 2000 года В. К. Бочкарев, будучи членом Совета Федерации, как губернатор, выступил с идеей создания в высшей палате Федерального собрания Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству. Тогда эта идея еще не нашла понимания, а в 2011 году такой комитет в СФ был создан.

В целом же, говоря о кадровой политике Владимира Путина, следует, видимо, исходить из того, на что еще в 1831 году обращал внимание Гегель в его «Философии истории»: «Каждая эпоха является настолько индивидуальным состоянием, что в эту эпоху необходимо и возможно принимать лишь такие решения, которые вытекают из самого этого состояния со всеми ее особыми обстоятельствами». В этой связи хотелось бы еще раз вернуться к важнейшему, как мне представляется, элементу кадровой политики в современной России – зависимости этой политики от наличия национальной идеологии.

Выше уже говорилось о том, что Сталин в свое время очень много и часто менял управленческие кадры, подчиняя эту смену решению конкретно выдвигаемых задач. Но при этом, каков бы ни был масштаб этих кадровых замен, все они проходили строго в рамках той политической идеологии, которую генеральный секретарь ЦК большевистской партии начал формулировать начиная с 1931 года и от которой он уже никогда не отступал вплоть до своего ухода из жизни в начале марта 1953 года[153]. Иное мы можем наблюдать у В. В. Путина.

Как было неоднократно показано в предыдущем тексте настоящей книги, Владимир Владимирович с самого начала своей деятельности на посту главы государства персональные назначения на министерские должности в правительстве РФ производил (и до сегодняшнего дня производит) исходя из приверженности претендентов либерально-экономическим взглядам в деле построения экономической системы. Все попытки представителей других экономических школ изменить этот тренд в общей картине кадровой политики президента в этом плане никак не влияют, хотя информированные источники утверждают, что президент явно не случайно держит в своем близком окружении на положении своих личных советников Андрея Белоусова и Сергея Глазьева[154].

Но не случайным, по-видимому, является и то, что правящие круги США неизменно оказывают мощную политическую поддержку лидерам экономического блока российского кабинета министров. Так, в октябре 2010 года журнал Euromaney (штаб-квартира располагается в Лондоне) на ежегодной сессии Международного валютного фонда и Всемирного банка в Вашингтоне вручил А. Кудрину награду как лучшему министру финансов года (до этого такое же отличие все тому же Кудрину было вручено в 2004 и 2006 годах), а в 2015 году эта международная награда была присуждена Э. Набиуллиной как лучшему председателю Центробанка. Эти направленные в адрес Путина сигналы (а нечего и говорить, что именно глава российского государства является адресатом этих знаков внимания) должны, по-видимому, означать, что политические круги США придают большое значение сохранению в России либеральной ориентации российской экономической системы, усматривая в этом возможности (в будущем) некоторого сближения США и РФ на международном поле (несмотря на весь пафос антипутинской риторики с их стороны).

Есть здесь, однако, один нюанс, на который также обращено внимание в тексте настоящей книги. Греф, Кудрин, Набиуллина, Улюкаев, Дворкович и другие вполне определенно придерживаются духа либерально-демократических взглядов авторов революции 1990-х годов, чего никак нельзя сказать о Владимире Путине. Президент неоднократно признавался в том, что в политической идеологии он придерживается либеральных взглядов, но внимательное изучение его поступков и действий на протяжении последних 15 лет во всей их широте, а в особенности анализ ключевых его выступлений и действий в 2013 и 2014 годах, показывает, что либерализм он исповедует (если это действительно так) в классической трактовке этой философии, что коренным образом отличает в этом плане его мировоззрение от такового вышеназванных персоналий (совсем не случайно, ведь президент вывел из сферы государственной политики А. Кудрина, а до этого Г. Грефа и, судя по всему, не собирается останавливаться на этом – см. главу 3 настоящей книги).

Но личные взгляды – это еще не идеология, и уж тем более – не общепринятая в обществе идеология.

В. Путин это не только чувствует, но и понимает. 13 сентября 2013 года, выступая перед участниками международного общественного клуба «Валдай», президент четко обозначил отсутствие в современном российском обществе национальной идеологии, основанной на национальной идентичности. А без этого, добавил он, бессмысленно даже говорить «о поиске новой стратегии и сохранении своей идентичности».

«Для россиян, для России вопросы «Кто мы?», «Кем мы хотим быть?», – сказал он, – звучат в нашем обществе все громче и громче. Мы ушли от советской идеологии, вернуть ее невозможно». Но вполне очевидно и другое, продолжил он: «Наше движение вперед невозможно без духовного, культурного, национального самоопределения, иначе мы не сможем противостоять внешним и внутренним вызовам, не сможем добиться успеха в глобальной конкуренции».

Иными словами, глава государства только еще поставил перед российским обществом задачу создания национальной идеологии, без наличия которой невозможно двигаться вперед по пути социального, духовного и политического прогресса, когда бы условия жизни нашего населения по основным показателям не отличались от таковых в развитых странах Запада. Идеологии еще нет, но рамочные контуры ее и реперные точки обозначены достаточно четко. Можно сказать и больше, как это видится мне после проведенного исследования: большую часть пути в этом направлении благодаря консолидирующей политической деятельности Владимира Путина с 2000 года наше общество уже прошло. В выступлениях главы государства в 2013 и 2014 годах сформулирован базовый ценностный подход к формированию идеологического и социально-политического единства российского общества, долженствующий основываться на тысячелетнем историческом опыте развития русского государства. То есть движение в нужном направлении уже имеет место быть. Во главе этого движения, как теперь уже стало ясно, прочно обосновался политический и духовный лидер нации, политические и идеологические идеи которого пользуются мощной поддержкой абсолютного большинства населения страны. А будет национальная идеология – будет сформирована (сформулирована) и так остро необходимая для эффективного развития кадровая политика. Рискну даже предположить, что на все про все на это, по-видимому, понадобится не более 10–12 лет. Все говорит за то, что это будут путинские годы и что следующие за нами поколения россиян наши нынешние годы будут называть эпохой Путина.