случаях, почему? Ответы на эти основные вопросы должны учитываться при разработке соответствующих стратегий. Хотя корпус исследований по данной проблеме на настоящий момент весьма ограничен, улучшению нашего понимания мотивов ИБТ и сопутствующих факторов помогают доклады гражданского общества и научных и межгосударственных организаций (включая Контртеррористическое управление ООН КТУ ООН), в которых, в частности, используются высказывания бывших ИБТ[72].

Исследования отражают сложную и многогранную среду и последовательно показывают, что не существует единой для всех случаев характеристики ИБТ[73]. Как следует из имеющейся информации и накопленного опыта, первоначальные предположения о характеристиках ИБТ и причинах, породивших этот феномен, часто оказывались ошибочными. Например, совершенно беспочвенными оказались основанные на обычном гендерном подходе предположения о том, что женщины и девушки являются жертвами, а не самостоятельными действующими лицами[74]. Кроме того, многие ИБТ являются детьми различных возрастов, причем некоторые из них родились в семьях ИБТ за рубежом и были воспитаны в качестве боевиков; эта ситуация представляет собой отдельную проблему и вызывает особую обеспокоенность с точки зрения защиты детей (см. раздел 3.8). Многие важные исследования, выполненные главным образом на европейском материале, свидетельствуют о возможном наличии и других факторов, которые важно учитывать при разработке мер реагирования: например, отмечается высокая распространенность психических расстройств среди так называемых «подозреваемых джихадистов-радикалов» – потенциальных ИБТ (этот вопрос еще не был всесторонне исследован)[75].

Помимо этого, ряд исследований, в которых рассматриваются мотивы ИБТ, отражают более широкий набор возможных факторов «притяжения и выталкивания», которые были очевидны уже тогда, когда эта проблема впервые привлекла внимание мирового сообщества[76]. Такие факторы, и особенно те из них, которые связаны с социально-структурным «выталкиванием», существенно различаются в зависимости от конкретного человека и конкретного контекста. Ввиду того, что «факторы притяжения и выталкивания по-разному сочетаются друг с другом в зависимости от индивида и его внутренней и внешней среды», излишне упрощенные объяснения источника проблемы обречены на неудачу[77]. Это лишний раз подчеркивает необходимость тщательной разработки целевых мер (направленных как на предотвращение выезда, так и на решение проблемы возвращенцев), учитывающих особенности каждого конкретного случая и ситуации.

Тем не менее, по данным имеющихся исследований, некоторые из мотивов можно назвать повторяющимися и они потенциально важны с точки зрения вопросов прав человека, рассматриваемых ниже в настоящем документе. Это причины личного характера (отсутствие возможностей, личные проблемы, поиск идентичности и смысла жизни) и идеологические причины (например, сочувствие мусульманам, ставшим жертвами насилия, и ненависть к «западным» государствам, которые воспринимаются как причастные к этому насилию)[78]. Хотя фактор религии тоже играет свою роль, утверждения о том, что основным движущим фактором является так называемый религиозный «фундаментализм», все более активно оспариваются, что отражено, в частности, в деятельности Специального докладчика ООН по вопросу о поощрении и защите прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом (далее – Специальный докладчик ООН по борьбе с терроризмом и правам человека)[79]. Аналогичным образом, в результате исследования, проведенного в 2016 г. группой преимущественно американских военных специалистов из Центра по борьбе с терроризмом в Вест-Пойнте, было обнаружено, что религия «не является главной движущей силой» и что более значимыми факторами являются «культурная и политическая идентичность» и «нарратив о продолжающемся угнетении мусульман как в рамках политики конкретных западных стран, так и на международной арене»[80]. В докладе КТУ ООН тоже проводится последовательное различие между религией как таковой и «чувством общности с единоверцами, которые воспринимаются как жертвы, подвергающиеся плохому обращению со стороны других групп, и желанием помочь им»[81].

Еще одна общая черта многих исследований – признание роли социально-экономических факторов, в том числе наличия корреляции между высоким уровнем безработицы и интенсивностью потока ИБТ. Например, в исследовании 2016 г. эта корреляция демонстрируется на примере «мусульманского мира»[82], а более позднее исследование показывает, что низкий уровень образования и показатели безработицы также являются ключевыми «выталкивающими» факторами для многих (но, конечно, не для всех) ИБТ из европейских стран[83]. КТУ ООН говорит в более широком смысле о лицах, «изолированных от основных социальных, экономических и политических процессов»[84]. Среди других особенностей, оказавшихся общими для выборки ИБТ, рассмотренной в исследовании КТУ ООН, называются трудности личного характера и неблагополучная семейная среда[85].

Что касается возвращенцев, которые привлекают все большее внимание разработчиков политики, доклад КТУ ООН, датированный июлем 2017 г., указывает на аналогичные характеристики. В докладе отмечается, что «лишь немногие из выезжающих в Сирию делают это, имея намерение пройти подготовку с целью стать террористом в своей стране после возвращения»[86]. В числе многих факторов, мотивирующих ИБТ вернуться домой, называются утрата иллюзий (особенно для тех, кто был движим «преданностью идеалам»), и тяга к семье, в частности, к матерям[87]. Без сомнения, мотивирующими факторами также стали опасности и условия жизни, включая последовавший в итоге крах проекта ИГИЛ в Ираке.

Многообразие характеристик лиц, возвращающихся из зон конфликта, и их деятельности за границей делает невозможным формулирование общих выводов о мотивах их возвращения, их роли во время отсутствия (например, «боевики» или активные сторонники «Исламского государства») и их намерениях после возвращения[88]. Например, в отношении возвращенцев из Сирии было отмечено следующее: «Что касается возвращенцев, важно учитывать различия между ними в зависимости от того, чем именно они занимались в Сирии, с какими намерениями они уезжали туда и почему вернулись обратно»[89].

Понимание мотивов ИБТ исключительно важно для борьбы с причинами этого явления и его последствиями. Кроме того, при индивидуальном рассмотрении дел конкретных ИБТ и определении надлежащих мер реагирования важно помнить, что мотивы, даже продиктованные убеждениями в духе насильственного экстремизма, следует отличать от насильственных действий и анализировать конкретный умысел на нанесение ущерба.

Меры реагирования на наднациональном уровне: обязанности по предотвращению и пресечению угрозы ИБТ в системе международного права

Задача настоящего документа состоит в том, чтобы предоставить государствам рекомендации в отношении политики. Многие из рассматриваемых здесь мер были приняты государствами в качестве реакции на резолюции СБ ООН, в частности, на Резолюции 2170 (2014), 2178 (2014) и 2396 (2017), которые действуют на основании Главы VII Устава ООН и, таким образом предусматривают императивные обязанности для государств согласно международному праву.

Резолюцией СБ ООН 2178 (2014) была создана масштабная система обязанностей для государств, давшая импульс принятию последующих