приближающейся стене и поднимает руку. И продолжает медленно отступать в том же ритме, что и раньше, поддерживая одно и то же, на самом деле, как с замиранием сердца отметила Менгрит, не очень большое расстояние между собой и движущейся вперед стеной.

Искры пляшут в призрачной вуали, отбрасывая резкие тени. А те рисуют черно-белое полотно, скрадывающее движения, таящие бесконечную силу.

Но те, кто принадлежат Джихан Беру, прекращают панику во мгновение ока.

Пенжива выстраиваются полукругом. Один из них, болотник, выйдя из строя, перехватил у мальчиков поводья лошадки, тянущей ее фургон. Менгрит отметила это самым краем сознания. Бару и Дарит затаили дыхание, тени рисуют на их лицах театральные маски. Мальчики в ужасе…

А Джихан Беру действуют, не давая разрастись смертоносной панике. Лошади не бегут, тягловые волы не паникуют, возницы молчат, из прочих всего лишь с полдюжины, кажется, были почти нежно лишены сознания, дабы не срываться в бой или ужас.

Караван идет, не ускоряя хода.

Наемник Кехан пятится, все так же подняв руку вверх, второй рукой отпустив поводья и распуская свернутую у седла плеть. Кожа и металл зазмеились, разворачиваясь перед движущейся хищной стеной, словно нечто живое.

Наемник сжал раскрытую ладонь в кулак. Рука с плетью дернулась, длинный хвост затанцевал в пыли, рисуя какие-то джумат. Вздернулась вверх, принимая на наруч, блеснувший алыми камнями, длинное, пронзительно-белое с синей окантовкой стрекало, с треском вырвавшееся из прозрачной ловушки. Черное и белое затанцевало в глазах, грохот крови в ушах заглушал любой другой шум, но Менгрит смотрела.

Длинные стрекала одно за другим вылетали из приближающейся стены, и каждое из них встречал наруч, камни в котором наливались багровыми огнями, словно кровью, разбивая пронзительную черно-белую движущуюся картину. Плеть же стремительно рисовала, рисовала, рисовала, буквально выбивая в мягкой пыли… возможно, слова?

Наемник пятился, черное, белое, красное и синее ослепляло, караван шел, не прибавляя скорости, люди молча отступали от надвигающейся стены.

Время тянулось, тянулось, тянулось…

И вдруг.

Все кончилось?

Менгрит моргнула, на миг ослепнув. Тени и яростный свет исчезли.

Стена словно упала, словно впиталась в землю, вода, бесновавшаяся у берега, затихла. Воцарилось молчание, звенящее, гнетущее. Оно наполнило ставший обычным день. Простой, обычный, медленно тянущийся к вечеру день.

А потом молчание разбило яростное ругательство. Наемник Кехан, гарцуя посреди опустевшей дороги на неожиданно взбесившемся кёду, рычал, мешая команды своему зверю и самые низкие вульгарные ругательства сточных канав столичных трущоб, стремительно рвал шнуровку и сдергивал словно жгущий предплечье наруч.

Не словно.

Менгрит ошеломленно моргнула и вздрогнула, когда он, с силой отброшенный к воде, описав широкую дугу, с грохотом и взвизгом взорвался, расшвыривая ошметки металла, кожи и налившихся багрянцем делина люс[35]. Мелкая шрапнель осыпала берег, продырявила пенное кружево волн и выбила искры из наполовину вросших в землю вдоль дороги валунов.

Караван все так же продолжал идти.

Менгрит без сил прислонилась в поперечине фургона, разжимая побелевшие пальцы. На ладонях остались темные, быстро наполняющиеся ярко-алой жидкостью лунки.

Это очень-очень странный караван. Их долг узнать о нем как можно больше…

Сон. Замки памяти.

Водяная плеть с силой бьется каменный валун, в стороны летят осколки. За рядом валунов рычат, отступая назад гротескные фигуры, все, как одна — оскаленные пасти, клыки в два ряда, длинные когти-сабли, грязная свалявшаяся бурая шерсть, ссутуленные спины, изогнутые, слишком короткие конечности. И давящее ощущение вихрящейся вокруг них силы, сбивающей с толку, мерцающей, скрадывающей их движения.

Водяной хлыст свивается кольцом и выбивает на валунах еще один ряд джумат. Круглые пересекающиеся солнца искрят, твари отступают еще на несколько шагов.

Старший маг, пренебрежительно фыркнув, резко разворачивается от сгрудившихся у высокой каменной стены неопрятной черно-коричневой кучей противников. Вода послушной змеей обвивается вокруг его ног, ложится толстой петлей, едва не касаясь подола длинной, в пол, бело-синей мантии.

Маг, высокий, черноволосый мужчина без возраста, но на вид — из простых джелапэ, усмехается, глядя на группу учеников, слишком молодых, и, пожалуй, слишком гордых, чтобы признать поражение, столпившихся столь же неаккуратной толпой у зарослей, прикрывающих краснокирпичную стену башни. Внутренний двор шагов сорока шириной опоясывает территорию вокруг стен и прекрасно подходит для бессмысленных забегов. Неровный камень, немного кустов, местами заросли колючей темной травы, кое-где — низкие изгороди. И всего одни ворота. Так что молодым магам, если они не умеют летать или лазать по стенам, некуда деться.

А они не умели.

Наследники дворцов, придворных званий, первые и вторые дети высших гильдий, желающие стать магами и присягнувшие крупным кесэт, вообще-то представляли собой жалкое зрелище. Красивые точеные личики залиты соплями, слезами и кровью, алые и золотые мантии продраны кое у кого до самого тела, длинные волосы, заплетенные в косы, неприлично растрепаны, порезы и рваные раны покрывают руки и ноги самых неудачливых.

— Ну, что же, подлости вам не занимать, юные господа. — Тихо и поучающе заметил маг. — Но! В планировании и импровизации вы слабы. Кто бы из вас не выпустил масала из загонов, не знал, как их загнать обратно. Даже при условии, если они меня задерут. Что бы вы делали дальше, не будь между вами и ими, — маг многозначительно поиграл рукой, лаская своего водяного змея, — этого низкорожденного неумехи с одной единственной и даже не огненной стихией?

— Импровизировали бы, — пробормотал мелкий мальчишка, прижатый к стене телами соучеников, сверкнув золотыми глазами.

— Хм, ты бы импровизировал? Пожалуй что да, ты бы смог, — покивал маг воды, — а остальных бы сожрали, пока они иллюзиями наслаждаются. Так что продолжим, пожалуй, — водяная плеть взвилась в воздух, рассыпаясь мелкой серебристой пылью, — тренировать бег.

Пыль, повисшая в воздухе, собралась в сотни маленьких острых иголочек, и они, повинуясь резкому взмаху мага, рванулись вперед. И под возмущенные и болезненные вопли впились в выставленные для защиты руки. Маг рявкнул:

— Побежали, живо!

И снова стеганул учеников льдом. Молодые будущие маги, похватав подолы длинных дорогих мантий, рванулись вдоль стены.

— И попробуйте собственного лекарства! — от удара кнута о камни искрящие позади водяного мага джумат рассыпались осколками, и масала, затихшие было у башни, зарычали на разные голоса и рванули вперед. Обманчиво неуклюжие тела резко набрали скорость и реальность вокруг них вздрогнула, искажаясь.

Кто-то из молодых магов истерички взвизгнул:

— Вы за это заплатите!

Старший маг, просто отступивший с дороги искажения, поднимающего в воздух пыль, грязь и мелкие камни, только хмыкнул:

— Побежали, побежали! Это полезное умение! Дышать в такт не забываем, силу распределяем, под ноги смотрим, раз-раз!

Реальность. Страна Рё. Провинция Пашир. Побережье.

Бежать Кехан мог долго. Главным всегда