его потом долго вспоминали об этом. В тот же день к нему заявились старейшины родного аула и уважительно попросили поделиться имама с удивительным способ приготовления мяса, видимо, ниспосланным ему Всевышним за особую святость. С той поры приготовление мяса способом, благословенным имамом Шамилем, стало привилегией особо заслуженных воинов и считалось большой честью.

Закончив с похлебкой, Ринат принялся за другое блюдо, о котором местные жители еще несколько месяцев назад и слыхивать не слыхивали. В этой открытой лепешке с начинкой из мелко нарезанной баранины или птицы, дикого лука и чеснока, кисломолочного пряного соуса любой горожанин XXI века с легкостью бы опознал любимейшее блюдо всех таксистов и рыночных торговцев — шаурму или шаверму. Такой вариант классического закрытого пирога оказался не меньшим открытием для местных, сразу оценившие сытность шаурмы, простоту изготовления и пикантный вкус. Правда, в распространившийся рецепт была сразу же внесена одна особенность, а именно, заправка местным сыром. Получилось, стоит сказать, очень даже неплохо. Уплеталось полученное изделие за обе щеки. Даже османские купцы, чему несколько раз стал свидетелем и Ринат, начинали одобрительно прищелкивать языками, когда впервые пробовали кавказский вариант шавермы.

-…Господин,… господин, — его вырвал из задумчивости негромкий, но настойчивый голос Амирхана. — Прошу простить, что вырываю тебя из благочестивых размышлений, но скоро начнет темнеть. Не лучше ли будет заночевать здесь? Утром можно было двинуться дальше…

Ринат кивнул. Место здесь, действительно, было хорошее. Над головой ясное чистое небо, чуть окрашенное в розовые цвета лучами заходящего солнца. На смыкавшихся вокруг них скалами нависали огромные белые шапки снега и льда, напоминавшие собой тяжелые чалмы седобородых аксакалов. Казалось, уважаемые старцы сидели и тихо беседовали о вечном…

— Хорошо, — буркнул он, вновь погружаясь в раздумья и забывая об окружающей действительности.

Однако, не успел Ринат вернуться к своим мыслям, как его снова окликнули.

— Господин, господин, — Амирхан вновь стоял возле него; лицо его сменило виноватую на заискивающую мину.

Ринат шумно вздохнул, показывая, что не сильно доволен новым беспокойством. «Бляха муха, опять! И как тут планы по захвату мира строить⁈ Скоро будут спрашивать, можно ли в носу ковыряться. Что ему на этот раз нужно? Надеюсь не придется решать очередной спор двух наследников за старый бронзовый котел и древнее дедово ружье, как в прошлый раз. В наследственном праве здесь сам черт ногу сломит». К счастью, разговор просьба была о другом.

— Господин, братья меня уже несколько раз спрашивали, а не станешь ли ты и сегодня рассказывать истории про бесстрашного воителя Бесо Варатаева, — по лицу было видно, что и его самого съедало любопытство по поводу дальнейших похождений этого героя.

— Твою же… — Ринат с трудом сдержался, чтобы не выругаться, причем на русском.

А что ругаться? Что рвать на себе волосы? Сам же виноват. Это он пару недель назад, когда их отряд попал в сильную грозу и они вымокли до нитки, решил поддержать всех и рассказал анекдот про Штирлица. Естественно, смешная история про удачливого советского разведчика вызвала бы недоумение у мюридов. Поэтому в анекдоте Штирлицем стал не менее удачливый и бесстрашный кавказский воин по имени Бесо Вартаев. Герой был настоящий сорвиголова, сухим вылезавшим из любой передряги, одной правой побеждающим любого врага или даже их десяток. Такой горец не мог не понравиться остальным, а его героические поступки не вызвать восхищения.

Собственно, так и произошло. Правда, первый анекдот-история про сорвавшего со скалы Бесо и чудо зацепившегося за небольшой выступ, был встречен довольно прохладно. Ринату даже пришлось объяснять, почему наутро чудо могло сильно опухнуть. Когда юмор истории дошел до собравшихся вокруг рассказчика, то тут же грянул громогласный хохот. Один из мюридов даже свалился с корточек на землю и принялся кататься по ней, не в силах остановиться.

Вторая и последующие смешные истории пошли гораздо лучше, вызывая живое обсуждение и жаркие споры. Неугомонный Бесо проникал в гарем султана, выносил золото из его сокровищницы, побеждал известных силачей и диких зверей. Везде и всегда он был первым, без устали оставляя своих врагом с носом. В один из моментов двое его горцев даже подрались из-за того, в каком селении нужно искать этого самого Бесо. У Рината ведь язык не поднялся сказать, что герой этот вымышленный. Здесь такого бы не поняли…

— Ладно, Аллах с вами. Зови остальных, — вновь тяжело вздыхая, выдал Ринат. — Расскажу вам пару историй.

Едва Амирхан только бросил клич, как горцев словно ветром снесло с мест. Все, за исключением обиженно хмурящихся часовых, моментально расселись возле Рината.

— Как я уже рассказывал вам, братья, живет на Кавказе в одном из горных селений настоящий воин Бесо Вартаев, что купается в ледяных горных реках, стреляет горных барсов точно в глаз, без страха выходит бороться с любым, — как всегда с присказкой начал рассказывать Ринат. — Только сегодняшняя история будет чуть длиннее, чем обычная.

Решил он начать не с анекдота, а со сказки «Каша из топора», которую часто рассказывал своему маленькому сыну. Подумалось, что история про хитрого героя, наказывавшего глупую и жадную старуху, придется горцам по вкусу.

-…Как-то раз на пути Бесо повстречалась небольшая кривая сакля. Сильно устал он и проголодался к этому времени. Решил постучаться к хозяевам, попроситься на ночлег. Открыла старая бабка, с порога заголосившая про свою бедность и нищету. Мол нет у нее ничего, голодно и сыро, убого и холодно, — Ринат довольно умело изобразил сварливый и жалобный старушечий голос, отчего один из горцев испуганно ойкнул. — Сразу Бесо приметил, что обманывает его старая. Старые грязные обноски одеты у нее на новое платье, пояс дорогой на ней. Решил проучить он ее, чтобы не обманывала она путников и нарушала законы гостеприимства, освещенные Всевышним. Сказал ей Бесо, что не надо ему ничего от нее. Мол, он сам ее накормит кашей из своего кинжала. Кинжал у него столько резал баранов и овец, что стал жирным…

Словом, выдал старую сказку с некоторыми вариациями, учитывающими особенности Кавказа. Горцы сидели, без преувеличения, с открытыми ртами. Явно принимали все за чистую монету, ведь имам не мог обманывать своих мюридов.

—…Ела старуха кашу из казана и не уставала ее нахваливать. Говорит, густая, вкусная, разваристая. Как в казане дно показалось, спрашивает про кинжал. Мол, когда его пробовать будем. Хитрый Бесо же ей отвечал, что не разварился тот еще и придется его с собой захватить.

Сидевший ближе к нему седобородый горец одобрительно зацокал языком. Явно одобрял поступок находчивого горца проучившего жадную старуху. Судя по разговорам остальных, ее следовало еще и плеткой высечь, чтобы ума прибавилось.

— Есть еще одна история, правда, короткая. Оказались в пустынном месте Бесо Вартаев и один дагестанский князь. Ничего в округе не было. Пусто. Говорит князь заносчиво, оттопыривая губу и посмеиваясь, в добавок. Мол, говорят люди, что ты, Бесо, охотник хороший и можешь везде дичь добыть. А сейчас сможешь? Огладил свою бороду Бесо и кивнул. Отошел от костра на несколько шагов, выстрелил куда-то и вернулся с тушкой зверя. Князь даже рот раскрыл от удивления. Пожарили, съели. Вкусно, аж кости все разгрызли. Спрашивает князь, как так? Бесо отвечает, что отошел от костра и сразу же зверя увидел. Стрельнул, попал, а тот и мяукнуть не успел.

Едва Ринат замолчал, как один из горцев, всегда молчаливый и угрюмый мужчина с уродливым шрамом, вдруг громко захохотал и застучал себя по коленям. Глядя на этого, всегда выдержанного и каменного, как скала, человека, заржали и остальные.

— На этом все, братья. Время намаза подходит, — встал он со своего места. — Всевышний всему определил свою меру: и для отдыха, и для дела, и для молитвы. Возблагодарим Всевышнего…

После вечернего намаза их лагерь начал затихать. Один за другим замирали неподвижными бугорками мюриды, укрытые мохнатыми бурками. С треском догорали сухие ветки в костерке, у которого сидел часовой и «баюкал» ружье. Второй лежал на невысокой скале в отдалении, перекрывая подход к лагерю с перевела.

Эти редкие минуты тишины и спокойствия для Рината были очередной возможностью подумать о своем… «Патимат что-то опять