бы, и мелочь, но запросто может стать поводом для неудобных шуток за спиной. К тому же, в зале телевизионные камеры журналистов, которых пригласили сами крупные компании. И у репортёров не будет большого выбора — показать победителей им, в любом случае, придётся. Критического влияния на репутацию публичный проигрыш члену менее богатой семьи, не окажет. Зато быстро превратится в одну из неприятных сеульских сплетен, которые вспоминают между собой сотрудники тех самых чеболей.

Распаковав коробку, я достал оттуда деревянную шкатулку, изготовление которой было завершено только сегодня и продемонстрировал её залу.

— Императорская печать! Увидев её, ваши дети и внуки будут знать, что вы внесли максимальный вклад в очистку корейских вод от пластика!

Чжи Чен, хотя и читала сценарий проведения вечера, но такой подачи, видимо, не ожидала. Директор фонда, который сидел за одним столиком с ней, вовсе наблюдал за мной с открытым ртом.

— Кто из вас готов сделать первую ставку, господа? Кто окажется самым смелым? Просто поднимите руку и озвучьте сумму!

Секунду в зале стояла тишина. Потом вверх взметнулась рука мужчины, сидевшего около боковой стены.

— Три миллиона вон!

Я махнул в его сторону рукой.

— Вот и первый кандидат на престол! Три миллиона вон! Кто окажется более щедрым?

В этот раз желающих оказалось сразу трое и цена поднялась до двадцати одного миллиона. Выслушав последнего, я заговорил снова.

— Итак, у нас есть фаворит, который вот-вот обретёт титул ИМПЕРАТОРА! Готовьтесь приветствовать его!

Двойной подтекст — о том, что я уже готов закончить аукцион и передать приз тому, кто предложил максимальную сумму, плюс намёк на то, что сейчас членам семей крупных чеболей придётся поздравлять кого-то, ниже их по статусу.

Сработало — мужчина лет тридцати, который был средним сыном председателя КейДжи Групп поднял руку.

— Сорок миллионов вон!

Я даже не успел прокомментировать, как послышался голос дочери главы ЭлДжи Групп.

— Шестьдесят миллионов вон!

Краем глаза я увидел ошеломлённое лицо директора фонда, который вцепился обеими руками в бокал вина и неверяще пялился на заполненный людьми зал. Сам же, указал на женщину, сделавшую последнюю ставку.

— Возможно, у нас будет ИМПЕРАТРИЦА! Повелительница морей и океанов!

Та расплылась в улыбке, смотря на шкатулку, а один из представителей Самсунг Групп, который до того активно переписывался с кем-то в телефоне, поднял руку.

— Семьдесят миллионов вон.

Неожиданно вклинился какой-то гость, сидевший в центре зала. Не знаю, кого именно он представлял, но весьма уверенно озвучил ставку в сто миллионов.

Вот теперь выражения лиц гостей изменились. Безусловно, их всё ещё волновала реакция прессы, возможность разговоров за спиной и потенциальные репутационные издержки. Тем не менее, всё это было лишь затравкой. Если оценивать ситуацию рационально, репутация от проигрыша на таком аукционе пострадала бы не так сильно, чтобы выкладывать больше ста миллионов вон. Тем более, в игру включились семьи, уступить которым было отнюдь не зазорно.

Но сейчас в тех, кто уже сделал ставки, заиграл азарт. Они увидели конкурентов и почувствовали дух соперничества. Ощутили угрозу со стороны противника, ожидаемо захотев немедленно продемонстрировать свою силу и сломать его. Демонстративно одержать верх перед залом, наполненным представителями бизнес-элиты Кореи.

КейДжи Групп сразу же подняла ставку до сто двадцати миллионов. Неизвестный из центра зала предложил сто пятьдесят. Кто-то, сидящий за столиком около прохода, поднял ещё на десять миллионов, а дочь председателя ЭлДжи Групп вывела торги на уровень двухсот.

В итоге, печать всё же досталась среднему сыну главы КейДжи Групп. За триста двадцать миллионов вон.

Приз ему отнёс бледный и напряжённый Чхве. Который, несмотря на уровень стресса, не забыл мою инструкцию — перед тем, как торжественно вручить шкатулку, парень подсунул на подпись документы. Две копии договора, в которые он собственноручно вписал имя победителя, пока я поздравлял его со сцены. Согласно бумагам, тот обязался оплатить всю сумму в течение двадцати четырёх часов на счёт фонда. А чтобы дополнительно простимулировать процесс, я торжественно объявил, что «император» внесёт пожертвование прямо сейчас, воспользовавшись кьюар кодом, который нанесли на одну из боковых стенок шкатулки.

Ход сработал — через считанные секунды счёт фонда пополнился на приличную сумму. Сын председателя КейДжи Групп высоко поднял руку с телефоном, на экране которого отображалось окно с выполненным платежом. Зал немедленно взорвался аплодисментами, а лицо директора благотворительной организации, который на нервах успел полностью осушить бокал вина, обрело донельзя мечтательный вид.

Следующим лотом стал жезл морского дракона, который ушёл в ЭлДжи Групп за двести пятьдесят миллионов. Клинок девятихвостого лиса, что спустился с гор ради защиты океана, забрали себе представители Самсунга, отделавшись двумя сотнями.

После главных призов, я разыграл двадцать орденов «За очищение океана от пластика» — крупные чеболи своё забрали, но остальные гости тоже вошли в состояние азарта и жаждали унести отсюда хотя бы что-то.

На этом этапе суммы пошли куда меньше — максимумом стали тридцать пять миллионов, которые заплатил прилично выпивший мужчина, который до того торговался за первые три лота, каждый раз уступая конкурентам.

Тем не менее, суммарно они принесли больше двухсот миллионов, что тоже казалось неплохой суммой.

Наконец закончив аукцион, я объявил о выступлении одной из активисток фонда, которая должна была рассказать о конкретных мерах для очищения океана, и спустился со сцены.

Поймав на себе потрясённый взгляд Кён Чхве, который, похоже, был шокирован тем, как легко люди расставались с солидными суммами, платя ими за воздух, взял маленькую бутылку воды и сделал несколько глотков, смочив пересохшее горло.

Мы собрали больше семисот восьмидесяти миллионов на одном аукционе. А ведь будут ещё и обычные пожертвования. Даже если они окажутся совсем скромными, сумма всё равно образуется солидная. С такими деньгами Чен Энтертеймент станет неприступным утёсом. Как минимум, на какой-то промежуток времени.

К процедуре сбора обычных пожертвований мы перешли в финале вечера — сразу после короткого, но эмоционального выступления Лаваньена. Француз, обращавшийся к залу через переводчика, рассказал о своём участии в движении за очистку океанских вод от пластика, после чего призвал всех жертвовать деньги ради спасения планеты.