домом уже не осталось снега, вылезли круги темной земли, видимо, с приходом тепла, они превращались в цветочные клумбы. За клумбами стоял сарайчик, в котором хранили огородный инвентарь. Играла музыка, Орлов приказал держать оружие наготове. У Бортника может оказаться ствол, пьяным он будет стрелять куда попало. Оперативники были молодыми, они волновались, как солдаты перед первым боем, и только у Гороха была скучающая кислая физиономия.

— Потише, парни, — сказал Орлов. — Значит так, Горох будет за старшего. Когда музыку снова заведут, заходите в дом. Постучите в дверь под номером четыре. Горох, попроси хозяйку выключить музыку. Она тебя не увидит. Тут не город, глазков в дверях нет.

— Якобы, я сосед? — спросил Горох.

— Скажи, что прислал директор дома отдыха Усов. Люди жалуются, что из-за музыки уснуть невозможно. Когда дверь приоткроют, все заваливайте в комнату. Бортника на пол и пакуйте. Чуть что, применяйте оружие.

Они простояли еще минут пять на холодном ветру. Музыка снова заиграла. Оперативники пошли к крыльцу, огляделись и исчезли за дверью. Орлов перебежал к сарайчику, встал в его тени. Музыку выключили. Через полуоткрытое окно было слышно, как Зоя что-то громко говорит. Она не хочет открывать, тянет время, но гости настойчивы. Орлов вытащил пистолет из подплечной кобуры, выключил предохранитель и передернул затвор.

Одна штора приоткрылась, стало видно, как убирают с подоконника цветочные горшки. Снова громко заговорила Зоя. Кто-то раскрыл шторы, распахнул настежь обе створки окна. Это был крупный мужчина с всклокоченной шевелюрой. Он далеко высунулся из окна, посмотрел направо и налево. Сел на подоконник, перекинул одну ногу. Бортник был в брюках и светлой рубашке, то ли забыл о плаще, то ли решил, что скоро вернется.

Он перекинул вторую ногу, соскочил на землю и осторожно прикрыл одну створку окна. Отступил на шаг, прикидывая, в какую сторону лучше уходить. До этой секунды Орлов, держа пистолет в опущенной руке, был невидим в тени сарайчика. Теперь он сделал несколько шагов вперед и попал в полосу света. Бортник стоял левым плечом вперед, он заметил человека и понял все. Их разделяло метров семь, или и того меньше.

— Бортник, стой на месте, — громко сказал Орлов. — Не двигайся. Эй, стоять…

Бортник сунул руку в карман штанов, потянул ее вверх, что-то доставая. Не теряя ни секунды, Орлов дважды прицельно выстрелил. Первая пуля попала в бок, вторая в грудь. Бортник шагнул вперед и повалился на землю, лицом в оттаявшую клумбу. Наступила тишина, стал слышен далекий шум поезда. Бортник захрипел. Из дома вывалилась группа оперативников. В верхней квартире, откуда вели наблюдение, зажглись оба окна. Одну створку открыли настежь, высунулся оперативник:

— У вас все в порядке?

— Нормально, — отозвался Орлов. — Можете спускаться.

Он сел на корточки возле Бортника, потрогал шею. Пульс был слабым. Он перевернул Бортника с бока на спину. Разорвал ему рубаху, носовым платком постарался стереть кровь и увидел раны. Он скрутил платок в тонкий жгут, засунул его в рану на груди.

Лицо было испачкано грязью. В шаге от тела лежал пистолет, кажется, иностранного производства. Горох догадался сбегать в дом, где-то нашел бинт, принес ковшик воды, плеснул на лицо.

— Поднимись на второй этаж и вызови «скорую», — сказал Орлов. — Бинт давай сюда. Видишь, у него задета верхняя доля легкого.

— Дело не в легком, — покачал головой Горох. — Вторая пуля в печени сидит.

В доме зажигались окна, выглядывали люди. Вышла Зоя, она и вправду оказалась красавицей, такой, как на фотографии из картотеки. Набросив на плечи теплое пальто с меховым воротником, она стояла в трех шагах от тела и плакала. Бортник дышал тяжело, изо рта выходил какой-то темной кисель. Правое легкое, разорванное пулей, свистело и шипело. Это продолжалось минуты три-четыре. Затем Бортник заворочался, перевернулся на бок и затих. Кто-то сходил в дом и вернулся с простыней, сложил ее вдвое, накрыл тело.

Орлов, не куривший с обеда, достал сигареты и щелкнул зажигалкой. Зоя угадала в нем начальника. Ее слезы высохли, она всхлипнула последний раз и спросила:

— А труп так и будет под моим окном лежать?

— А ты боишься? — Орлов усмехнулся — Ну, полежит день-другой. Он же тебе не мешает.

— Ничего смешного. Я спрашиваю: скоро его заберут?

— Я могу оставить это прекрасное тело тебе в подарок. А ты позаботишься о месте на кладбище и обо всем остальном.

— Это на какие шиши позабочусь? У меня тут зарплата три копейки.

— Займешь у старых друзей, — сказал Орлов. — Ладно, не переживай. Сейчас судмедэксперт приедет, напишем протокол и всех дел.

Глава 21

Первую половину дня Алексей Разин, как обычно, пытался отвязаться от наружного наблюдения. Он спускался в метро, поднимался наверх, стоял в очереди за мясными консервами, ездил на автобусе и снова спускался в метро, чтобы в час дня оказаться в районе Арбата, где два дня назад оставил свою машину. Он сел за руль и отправился на Цветной бульвар. Неподалеку от цирка нашел удобный двор, вылез и отправился на прогулку.

Побродив по улицам, зашел в кафе, постоял возле прилавка с готовыми блюдами, запоздало вспомнив, что сегодня четверг, рыбный день, когда в московском общепите ничего мясного не готовят. Поэтому и посетителей немного. Он поставил на поднос тарелку с жареным минтаем и картофельным пюре, стакан яблочного сока и занял столик в углу, сев лицом к двери. До встречи оставалось десять минут.

Сегодня предстояло познакомиться с Войтехом Вишневским, который должен будет выполнять его поручения и поддерживать связь со Стивеном Платтом. В час тридцать в кафе вошел мужчина лет тридцати в коротком сером пальто. Высокий лоб с ранними залысинами, русые волосы ежиком, плотно сжатые губы. Парень с первого же взгляда определил человека, который его ждал. Выбрал какое-то блюдо, поставил на поднос и пробил в кассе чек. Он подошел к столику, спросил, свободно ли место.

Разин допил сок и сказал:

— Как закончите, выходите на улицу и налево, по этой стороне. Второй поворот во двор. Я буду в бежевой «волге».

Платт говорил, что уже давал этому парню ответственные поручения, на него можно положиться. Конечно, будь в запасе побольше времени и возможностей, Войтеха хорошо бы проверить, но времени слишком мало. Кроме того, нельзя во всем сомневаться, всех подозревать, — иначе с ума сойдешь.

Разин сидел в машине и видел, как через арку во двор вошел Войтех. Он сел на заднее сидение за водителем и, достав из кармана кепку, надел ее.

— Здравствуйте, Алексей Павлович, — сказал он.

— Привет, Войтех, — отозвался Разин. — Рад вас