— Как вы оказались на ферме? — спросил Хартли.

Жермен глотнула кофе, потом ответила:

— Сначала мы просто побежали. Как можно быстрее и как можно дальше. Потом мы спрятались и стали думать, как вернуться на побережье, в какой-нибудь порт. Мы прошли много больших деревень и городков и научились попрошайничать, но не нашли никого, кому можно было довериться и попросить о помощи, и не попали на корабль, направляющийся в Англию. Почти через год мы повернули назад.

— Муанам нужны были помощники на ферме, и мы по глупости решили, что нам повезло, — сказал Байяр. — Но нам не платили денег и плохо кормили. Мы спали в сарае, работали за одежду и еду. А они не спешили давать нам хотя бы это. Они говорили, что найдется много охотников помогать на ферме, но этих «охотников» мы что-то так и не видели. К тому времени, когда мы поняли, что они ведут с нами игру, мы уже стали их собственностью. Мы попытались сбежать, и они чуть не посадили нас в тюрьму за нарушение договора между слугами и хозяином.

— Этот жирный дурак Муан рассказывал всем, будто наши родители задолжали ему большую сумму и отдали нас в счет долга, — сказала Жермен, разглядывая маленький кекс и, очевидно, борясь с искушением съесть его. — Он собирался держать нас у себя десять лет, хотя, наверное, держал бы и гораздо дольше. Все в деревне следили за нами, а на ночь нас запирали на замок. Однажды я выбралась наружу, но ничего хорошего из этого не вышло. Идти все равно было некуда и не к кому, так что я вернулась назад и узнала, что они избили Байяра. Больше я уже не пыталась бежать.

— Черт побери, а Лео им заплатил, — возмутился Хартли. — Я советовал ему пристрелить эту парочку, но Лео отказался: дескать, слишком много шума и хлопот.

Алтея улыбнулась:

— Очень похоже на кузена Лео. В записке говорилось, что вы пытались убежать от моих родственников.

Жермен кивнула:

— Я ведь не знала, кто они такие. Они схватили Байяра, но я подумала: потом вернусь и освобожу его. Глупая мысль, сказал мне Лео, когда нашел меня. Его человек, Бенед, гнался за мной, как охотничья собака за подстреленным кроликом. Не знаю, как ему это удалось. Я очень хорошо научилась заметать следы.

— Да, думаю, ты опытная беглянка, но Бенед исключительно хороший следопыт.

Время подошло к ужину, когда они наконец покинули гостиную. Алтея была уверена, что брат с сестрой просто неспособны снова думать о еде. Но они поспешили в свои спальни, чтобы привести себя в порядок перед ужином. Хартли отправился в кабинет, чтобы написать несколько писем о возвращении племянников и о своих планах. Наконец оставшись одна, Алтея вышла в сад. Ей нужно было отдохнуть от всех пережитых эмоций, подумать, как присутствие Жермен и Байяра скажется на ее браке и на ее муже.

Она сидела на каменной скамье, наблюдая за пауком, плетущим свою паутину между двумя ветками розового куста, когда подошла Жермен и села рядом. Она все еще была в мальчишеском костюме, но уже лучшего покроя. Ее короткие светлые волосы блестели, буйные кудри обрамляли лицо. Жермен выглядела очень юной и невинной, но Алтее было достаточно взглянуть в ее неимоверно синие глаза. В этих глазах было гораздо больше знания о мрачной стороне жизни.

— Жермен, Муан… — начала Алтея.

— Однажды он попытался дотронуться до меня, но он слишком много выпил. Он не смог сделать то, что, очевидно, хотят сделать большинство мужчин. — Жермен покраснела. — Он никогда не видел меня в женском платье, но мальчишеская одежда не смогла скрыть, кто я на самом деле. Какое-то время я опасалась, как бы он не продал мое тело кому-нибудь из тех, кто похотливо смотрел на меня, но Муан этого не делал. Никогда. Не знаю почему, но сомневаюсь, что причина была благородная.

Алтея вздохнула и похлопала по стиснутым рукам Жермен.

— Мужчины могут быть ужасными свиньями. Но молю Бога, чтобы ты не думала, будто все мужчины такие.

— Нет, я так и не думаю. Но это заставило меня понять, как трудна жизнь женщин не нашего круга, тем более без мужчины, готового защищать ее. Это неправильно. Только потому, что у женщины нет денег, мужа или титула, всякий может обидеть ее.

— Да, и ты не сможешь изменить весь мир. Однако ты можешь изменить маленькую часть его. Думаю, когда ты успокоишься, ты сможешь понять, как это сделать.

— А вы действительно вышли замуж за Хартли, потому что любите его?

— Конечно. У меня есть земля, дом и доход, достаточный, чтобы оплачивать мои счета. К тому же я выросла в сельской местности, и меня не влечет город и светское общество.

— Но вы не были богаты и не были маркизой.

— И, слава Богу. За богатой вдовой бегали бы все охотники за приданым. А маркиза? Ну, я не имею ничего против вашей семьи, но кому бы захотелось таскаться вечерами с одного приема на другой, выслушивая сплетни, жалобы и плохую музыку? Нет, в браке с Хартли я видела только одно достоинство — это сам Хартли.

— Значит, это брак по любви.

Алтея слегка поморщилась:

— Нет, не совсем. Хартли не говорил о любви. Тем не менее, он говорил о доверии, верности и дружбе. — Она пожала плечами. — Это гораздо больше того, что достается многим женщинам, а я люблю его, и никого другого. И еще я ужасно хочу детей, а для этого нужен муж.

— Ну, если я когда-нибудь совершу такую глупость, как замужество, то буду настаивать на том, чтобы мужчина любил меня.

Алтея посмотрела на Жермен и засмеялась, заметив озорное выражение ее лица. Жермен не утратила жизнелюбия. Может, Муаны и обращались с ней и Байяром не лучше, чем с рабами, но могло произойти и много чего похуже. Впервые с тех пор, как Алтея услышала о возвращении племянников Хартли, она подумала, что у них всех есть надежда на будущее, что они признают ее, как признали Хартли. После первой стычки их отношения стали налаживаться. Она сомневалась, что они когда-нибудь забудут все происшедшее с ними, но раны от мучений кажутся не очень глубокими.

— Меня послали за вами, чтобы привести на ужин, — сказала Жермен и поднялась. — Вам лучше как следует поесть и отдохнуть сегодня, потому что дядя уже сказал, что завтра утром сюда придет портниха.

Алтея не смогла удержаться от тяжелого вздоха. Она встала, пригладила юбки и вдруг застыла. Ее пронзило чувство тревоги, Алтея поняла — это предупреждение об опасности. Она огляделась вокруг, но ничего не заметила. Однако чувство тревоги не исчезло. Что-то грозное было рядом, но вечерние тени скрывали опасность.

— Жермен, немедленно иди в дом, — приказала Алтея.

— Почему? Что вы увидели? — Жермен подошла к ней и огляделась.

— Я пока ничего не увидела. Но чувствую, что тебе немедленно нужно пойти в дом.

И тут она разглядела мужчину, вышедшего из тени. Это был тот же негодяй, который избил ее по приказу Клодетты. На этот раз он держал в руке револьвер. Бандит улыбнулся, поднимая револьвер, и от этой улыбки кровь застыла в жилах. Убийца с улыбкой на губах — это не просто страшно, это ужасно.