Сэр Аргус кивнул, соглашаясь с Жермен:

— Очень возможно.

— Алтея сказала, что у Клодетты есть два слабых места — тщеславие и алчность. Еще она говорила о чувстве неуязвимости, овладевшем Клодеттой. Сказала: это заставит ее действовать безрассудно. Это, да еще желание отомстить, когда ее так хорошо построенная жизнь начнет рушиться.

— Умница наша Алтея. Вот это и погубит эту злобную гадюку. — Сэр Аргус посмотрел на Хартли: — Вы, случайно, не знаете, кого из мужчин она заманила в свою ловушку? Кого соблазнила и кто по неосторожности или намеренно предал свою страну?

— Мы составили список, — вмешался Яго.

— Тогда отдайте его мне, — сказал сэр Аргус. — Как только доктор сообщит о состоянии здоровья Алтеи, я немедленно отправлюсь к некоторым из этих глупцов и поговорю с ними. Возможно, один из ваших друзей составит мне компанию?

— С радостью, — согласился Олдус.

— Думаете, вам удастся убедить их признаться в чем-нибудь? — засомневался Хартли. — Мы пытались, но они держат рот на замке.

— Со мной у них это не пройдет, — заметил сэр Аргус. — Я добуду правду. У меня такой дар. Я заставлю их рассказать мне все, что им известно. Возможно, некоторым грозит наказание за государственную измену.

— Вы заставите их добровольно сунуть голову в петлю?

Сэр Аргус улыбнулся и посмотрел на Хартли. Через мгновение Хартли почувствовал, как погружается в глаза этого человека. Он попытался сопротивляться, но им овладела какая-то странная усталость.

— Прекрати, Аргус, — резко сказал Яго, подскочил к Хартли и закрыл его глаза своими руками.

— Опять! — проворчала Жермен, глядя на светлые волоски на своих руках, которые встали дыбом. — И что же вы делаете?

— Я вынуждаю людей говорить мне все, что мне нужно, — ответил Аргус, с улыбкой наблюдая за тем, как Хартли стряхивает с себя последние остатки гипноза и свирепо смотрит на него. — А еще я могу заставить их забыть об этом.

— Проклятие, — выругался Олдус. — Ты выглядел одурманенным, но счастливым, Хартли. Не сомневаюсь, ты бы проболтался.

— Не делай этого больше, Аргус, — заворчала Хлоя. — Он теперь член семьи.

— Да я просто ответил на его вопрос, — сказал Аргус. — Проще показать, чем пытаться объяснить это словами.

Он говорил так искренне и улыбался так мило, что Хартли понял — Аргус лжет.

— Как только узнаем о самочувствии Алтеи, сразу отправимся с визитами к людям из списка, — сказал Олдус. — Сомневаюсь, что нам удастся встретиться со многими из них, но по крайней мере, начнем. Будет трудно посетить кого-нибудь из тех, с кем мы уже пытались поговорить, поскольку их, похоже, оскорбили наши вопросы.

— Они с нами поговорят. Давайте будем надеяться, что они все были дураками, которых красивая женщина соблазнила и довела до идиотизма, а вовсе не предателями, — произнес сэр Аргус. — Предатель же должен признаться в своих грехах, и я не позволю ему об этом забыть.

Прежде чем Хартли успел выразить свое мнение по поводу мужчин, которые ради женщины не только обманывают свою страну, но и помогают в убийстве хороших людей, Кобб ввел в комнату доктора. Хартли застыл, опасаясь плохих вестей о состоянии здоровья Алтеи. По суровому лицу доктора нельзя было понять, какие новости придется услышать хорошие или плохие. Хартли подошел к доктору.

— Как самочувствие моей жены?

Полный лысеющий доктор снял очки и протер их большим носовым платком, потом снова нацепил их на нос картошкой и посмотрел на Хартли:

— Рана была высоко. Я не заметил повреждения кости или мышц, но маркиза потеряла много крови. Если у нее не начнется жар, то она быстро поправится.

Хартли испытал такое облегчение, что даже испугался, как бы не упасть в обморок. Он почувствовал, что Жермен крепко схватила его за руку, и это придало сил. Доктор посмотрел на него так, будто понял, что ему нехорошо. Хартли пришлось собрать всю силу воли, чтобы не покраснеть. Очевидно, доктор таким образом отомстил ему — ведь Хартли чуть не задушил его.

— Ей нужно оставаться в постели около недели, — продолжил доктор. — Несколько дней никакой тяжелой пищи, только бульон. Потом осторожно начинайте давать более тяжелую пищу. Если у нее будет жар, вызывайте меня. Я оставил немного лауданума на случай боли, хотя эта вредная служанка была недовольна тем, что я дал его вашей жене.

Хартли сам не слышал, что сказал на это, но доктор кивнул и позволил Коббу проводить себя к выходу. В руку Хартли сунули бокал, и он удивленно поморгал, увидев, что бренди дал ему сэр Аргус. Однако, не теряя времени, он осушил бокал, и это помогло ему успокоиться. Больше всего ему помогло бы, если бы он мог пойти к Алтее и убедиться, что она дышит.

— Мне нужно… — начал он и поразился, когда Хлоя поцеловала его в щеку.

— Идите, — сказала она. — Мы сами найдем выход. — Она улыбнулась. — Мне нужно попасть домой, прежде чем муж заметит мое отсутствие.

— Скажите Алтее, что мы здесь были и навестим ее позже, когда она поправится и сможет принимать посетителей, — прибавил сэр Аргус. — Тем временем мы с вашими друзьями займемся расспросами любовников Клодетты.

— Мне следовало бы пойти с вами, — сказал Хартли, разрываясь между желанием помочь представить Клодетту перед судом и потребностью быть рядом с Алтеей.

— Не сегодня. Когда Алтея поправится, поучаствуешь, ведь нам предстоит опросить массу людей, — улыбнулся Олдус. — Список был большой.

— А Алтея пусть выздоравливает, — добавила Хлоя.

Хартли кивнул и пошел к жене. Он вошел в спальню и посмотрел на постель. Кейт улыбнулась ему, молча встала с кресла у кровати и выскользнула из комнаты. Он торопливо занял ее место и внимательно посмотрел на Алтею. Она была белая, как простыня, на которой лежала, но дышала ровно. Осторожно, с опаской, он коснулся ее лица и обнаружил, что оно, слава Богу, холодное. Он понимал — жар еще может появиться, но сейчас Алтея выглядела на удивление хорошо для человека, пострадавшего так, как она. Когда Хартли взял руку жены и поцеловал, веки у нее задрожали и она открыла глаза.

— Хартли, — прошептала она, голос у нее был хриплый.

— Я здесь, Алтея, — сказал Хартли и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. — Твои родственники навестят тебя, как только ты выздоровеешь и сможешь принять их.

Он удивился, увидев на ее лице улыбку, хотя веки у нее снова медленно опустились.

— Бедный Хартли, — пробормотала Алтея, — Лучше сам подготовься. Они не так просты.

Он открыл рот, собираясь ответить, но увидел, что она снова уснула. Продолжая держать ее руку, он приготовился к долгому ожиданию. Ему очень хотелось пойти с друзьями и расспросить любовников Клодетты, но он не покинет Алтею, пока окончательно не убедится, что она поправилась. Тогда, и только тогда, он использует все свое время и силы на то, чтобы Клодетта и ее сообщники предстали перед судом.