первый план выходит «конфликт Бога и народа». Ни ассирийцы, ни вавилоняне фактически не ставили задачи тотального уничтожения прежней этноплеменной структуры Востока, но их завоевания ускорили и усложнили конвергенцию культур, спровоцировали непредсказуемость и аномальность социального развития еврейского общества. Народ оказался «неблагодарным, грешным и строптивым по отношению к Яхве и не подчинялся его воле, возвещенной через пророков», он вошел в «блуд» с богами других народов. На успех деятельности пророков и восстановление позиций культа Яхве повлияли во многом и множащиеся социальные конфликты. Пророки стали уделять большее внимание социальным проблемам. Напрашивается некоторая аналогия с деятельностью ханифов и, в частности, Мухаммеда в Мекке в так называемый рахманский период, когда именно их обличение социальной несправедливости в городе привлекло к ним повышенное внимание со стороны социальных низов. С особенным негодованием они обрушивались на богатых и власть имущих: «Вы, что суд превращаете в яд и правду повергаете во прах!.. За то, что вы гнетете бедняка и поборы хлебом берете с него, вы построите каменные дома, но вам не придется в них жить…» (Амос 5 : 7, 11, перевод С. С. Аверинцева). Пожалуй, впервые в истории вопрос о социальной несправедливости и необходимости ее искоренения был поставлен так остро.

Основные особенности теодицеи и связаны с двумя ее сторонами.

Прежде всего, это монизм. В философии это – учение, в соответствии с которым все виды бытия (субстанции) в конечном итоге сводятся к единому началу. В религии, в данном случае, древнееврейской, «добро и зло в равной мере исходили от Яхве».

Второй особенностью древнееврейской религии было отсутствие идеи о загробном воздаянии, которая в других древних культурах уже пустила достаточно глубокие корни: в египетской, шумерской и аккадской (сюжет о невинном страдальце, «Беседа разочарованного со своей душой», «Песнь арфиста», «Вавилонская теодицея»). В иудаизме вера в справедливое воздаяние стала одним из основных принципов, причем именно книгах «письменных» пророков, которые обосновывали прямую зависимость между праведными поступками и судьбой каждого человека и народа в целом, а в конечном итоге и судьбой всего человечества. Об этом гласит молитва пророка Моисея, являющей собой иудейский символ веры: «если вы будете слушать заповеди Мои, которые заповедую вам сегодня, любить Господа, Бога вашего, и служить Ему от всего сердца вашего и от всей души вашей: То дам земле вашей дождь в свое время, ранний и поздний; и ты соберешь хлеб твой и вино твое и елей твой; И дам траву на поле твоем для скота твоего; и будешь есть и насыщаться. Берегитесь, чтобы не обольстилось сердце ваше, и вы не уклонились, и не стали служить иным богам, и не поклонились им. И тогда воспламенится гнев Господа на вас, и заключит Он небо, и не будет дождя. И земля не принесет произведений своих; и вы скоро погибнете с доброй земли, которую Господь дает вам» (Втор 11 : 13—17). В Пятикнижии содержатся обещания великих наград и угрозы возмездии (Лев. 26; Втор. 28). Воздаянием за почитание родителей будет продление жизни «на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх. 20:12). Первый псалом утверждает процветание праведника и успешность всех его дел («и во всем, что он ни делает, успеет» – Пс 1 : 3) и неотвратимую гибель нечестивого, ибо он – «как прах, взметаемый ветром» (Пс 1 : 4). Благоденствие грешников сиюминутно и, в конце концов, они исчезнут навеки (Пс. 92 : 8).

В то же время у древних евреев существовало представление о том, что после смерти душа человека идет в ледяное подземное царство Шеола, где равная участь ждала праведника и нечестивца – «нет им воздаяния» (Еккл. 9 : 5). В результате «воздаяние могло быть мыслимым только на земле, при жизни». Объектом воздаяния был либо некий абстрактный «человек» вначале (Быт 6:5), либо «избранный народ» Израиля.

Однако постепенно происходит смена коллективного отношения к богу индивидуально–личностным. Уже у Йирмеягу (Иеремии, кон. 7 – нач. 6 в. до н. э.) звучит кардинальный вопрос теодицеи: «Праведен будешь Ты, Господи, если я стану судиться с Тобою; и однако же буду говорить с Тобою о правосудии: почему путь нечестивых благоуспешен, и все вероломные благоденствуют?» (Иер 12 :1). А в Книге Иова проблема теодицеи встает в полный рост: речь идет о необъяснимых страданиях праведных и процветании грешников. Те же вопросы задаются и в Книге Экклезиаста. И все же индивидуализм не смог победить в иудаизме при решении этой проблемы. Лишь христианский взгляд на воздаяние будет уже исходить из утверждения о том, что человек присутствует на земле для того, чтобы трудиться во славу Божью (Быт 2: 15; Иов 14 : 6; Матф 20 : 1—15), и речь идет о «воздаянии каждому по делам его» (Откр 22 : 12). В иудаизме же эпохи Второго Храма вызревает идея загробного воздаяния как восстановления справедливости, недостаточно осуществленной в земном мире. Кроме того, начиная с первых пророческих книг (Амос, Исайя), идея воздаяния связывается с конечным избавлением, как народа Израиля, так и всего человечества в связи с пришествием Мессии.

Древнебиблейская теодицея в значительной степени связана и с проблемой роли индивидуализма в формировании и развитии культуры. Рационализм в той или иной степени присутствовал в мировоззрении и мышлении «жестоковыйного» и «непокорного» народа. Индивидуализм и рационализм и послужили интеллектуально-ментальной основой такого библейского явления, как свободомыслие, основными памятниками которого являются книги Иова и Экклезиаста.

Понятие «свободомыслие» в последние десятилетия прошлого века привлекло большое внимание исследователей самого различного толка. Это во многом связано с активным противостоянием науки и религии в последние столетия и спорами вокруг понятия «свобода». Cвободомыслие, прежде всего, в отношении религии, или вольнодумство, как это изначально называлось, стало течением общественной мысли, отстаивающим в борьбе с религией свободу разума в поисках истины. Сам термин английского происхождения (freethinking) и вошёл в употребление в XVIII в. после публикации трактата английского деиста Антони Коллинза «Рассуждение о свободомыслии» (1713). Важен и его трактат «Философское исследование о человеческой свободе» (1715). Впервые его, однако, употребил Дж. Локк в 1697 г., а определение дал тот же А. Коллинз в работе «Философское исследование о человеческой свободе»: «Под свободомыслием я понимаю применение ума (состояние) в стремлении узнать значение какого бы то ни было положения, в рассмотрении характера доказательств за или против в соответствии с кажущейся силой или слабостью этих доказательств».

XVIII век – «век философии» и одновременно «век критики» и неудивительно, что тогда же, под влиянием философских трудов Вольтера, Дидро и Д’Аламбера, термины «вольнодумство» и «фармазонство» появились в России. В XIX в. эти идеи широко распространились в