– Я постараюсь завтра приехать! – прокричал Иван, не зная, успела ли она его услышать.

Нехорошие дела. Он отшвырнул на диван мобильный и без всякого аппетита сжевал кусок остывшей пиццы. В рассказе Евы Иван услышал вопиющие нестыковки. И, чтобы не забыть их, взял ручку и торопливо записал свои сомнения прямо на обрывке картонной коробки. Подозрительным ему показалось то, что так легко и именно сейчас обнаружилось тело, которое пятнадцать лет назад оказалось хорошо спрятано: крышка люка закрыта, а сверху для надежности установлена бочка с какой-то вонючей, со слов Евы, субстанцией. Могла ли эта субстанция выветриться за долгие годы хранения или все же нет? Может, бочка была надежно закрыта, так, что жидкость из нее не улетучивалась годами? А в «нужный» момент пятнадцать лет назад с нее сорвали крышку, чтобы исходящий от химикатов резкий запах заглушил вонь разлагающегося тела и сбил с толку поисковую собаку?

Иван перечитал написанное и пришел к выводу, что выглядит его версия слишком уж надуманной. На самом деле все могло быть куда прозаичней: Витя зачем-то зашел на склад и в темноте провалился в подпол. Несчастный случай. Сломал при падении, допустим, шею.

Только вот кто-то потом люк закрыл и поставил на него бочку. «Мне кажется, я знаю, что случилось с Пономаревым», – вспомнились Ивану слова друга накануне его гибели.

– Черт возьми, Вовка, что ты успел разнюхать?

Не стоило ли другу жизни это знание? Ведь он вполне мог что-то узнать, потому что наведывался в поселок довольно часто.

Нужно ехать. Можно настойчиво отмахиваться от якобы не его проблем, заглушать тревогу, нехорошие предчувствия пивом и работой, но себя не обманешь. Не будет ему спокойно. Иван решил с утра пораньше заскочить на работу, но только ради того, чтобы отдать указания на неделю вперед. Затем он постарается выцарапать из сервиса машину, заплатит за ее сверхсрочный ремонт хоть тройную цену. И тут же рванет в поселок.

Только его планам так и не суждено было сбыться: с утра, еще до того, как он переступил порог офиса, его огорошили другими новостями. Проблемы возникли в его компании и оказались настолько крупными и неожиданными, что заставили Ивана позабыть обо всем остальном.

Ева и сама не понимала, откуда у нее взялись силы после выматывающих «выходных» и абсолютно бессонной ночи не только собраться на работу, но и даже чувствовать себя бодрой. Может, это оттого, что ей поневоле пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы успокоить маму? В эту ночь они словно поменялись местами: мама казалась несчастной напуганной девочкой, а в Еве вдруг проснулась властная и деятельная женщина. Именно эта женщина приказывала самой Еве не раскисать и на время позабыть о детских обидах, утешала рыдающую мать, готовила чай и какао, приносила одеяла, чтобы укутать ими то замерзающую маму, то дрожащего Шварценеггера. Под утро, когда мама в обнимку с собакой, наконец-то, уснули, Ева включила в гостиной компьютер и забила в поисковике наименование их поселка и словосочетание «старая станция». Выудить из Сети информации удалось немного. Да и та не оказалась полезной. Но Ева не расстроилась, рассудив, что в библиотеке, в которой она работала, сумеет запросить подшивки местных газет за тот период, когда пропал Витя Пономарев. Помня о том, что Иван видел между исчезновением Тины и игрой, во время которой пропал Витя, связь, Ева собиралась найти недостающие звенья. Она просидела за компьютером до того часа, когда ей нужно было вставать на работу, быстро собралась и вышла.

Во дворе ей встретилась незнакомая женщина. Одетая, не смотря на затененное собирающимися тучами небо, в легкие блузы – одна поверх другой – и многоярусную, развевающуюся на ветру юбку до пят, она кружила вокруг своей оси и гудела на одной ноте какую-то песенку. Поравнявшись с этой странной женщиной, Ева смогла различить слова:

Ева прошла мимо, решив, что перед ней – обычная блаженная. И только зайдя за угол, спохватилась, что женщина, возможно, сбежала из дома или потерялась. Нужно вернуться, заговорить с ней, позвонить в «скорую» или сообщить участковому. Но когда Ева вернулась во двор, безумной там уже не оказалось. Девушка заглянула в подъезд, затем торопливо обошла здание, но никого так и не встретила. Ничего не оставалось делать, как следовать прежним маршрутом. Но, однако, по дороге Ева никак не могла избавиться от мыслей о блаженной. Похоже, это она мешала на старой станции волонтерам. А вдруг эта женщина и правда что-то знает? Остается надеяться, что она поселилась в их доме, тогда можно будет расспросить соседей о ней и так отыскать.

Библиотека, этот священный храм книг, встретила Еву торжественной тишиной, которая царила призрачной хозяйкой еще со дня открытия. Эта особая атмосфера, мягкая и пыльная, как вытертое ковровое покрытие, с запахом старых переплетов, наполненная шелестом страниц и шорохом осторожных шагов, всегда действовала на Еву умиротворенно. Девушка прошла за стойку, включила компьютер, и пока тот загружался, успела снять летний пиджак, достать из сумочки блокнот и приготовить ручку. Она не собиралась терять ни минуты этого драгоценного предрабочего времени, которое выделила на поиски информации по старой станции. Поэтому, приготовив рабочее место, сразу же отправилась в отдел, где хранилась периодика.

Время ускользало так стремительно, что Ева даже слегка разнервничалась. От часа остались крохи, в холле уже раздавались шаги и голоса других сотрудниц, а она все еще перелистывала толстую подшивку пожелтевших газет. Ей удалось найти публикации, связанные с пропажей в 2001 году Вити Пономарева, но из всего, что она прочитала, выудить хоть маломальскую пользу так и не удалось. Заметки повторяли одна другую и сообщали то, что Ева и так знала гораздо лучше журналистов: что группа подростков под руководством студента педагогического университета затеяли на старой станции ролевую игру и потеряли одного из товарищей. Их имена не разглашались, только сообщалась фамилия совершеннолетнего Бориса. Одна из найденных публикаций, крошечная, такая, что пропустить ее было очень легко, кольнула в самое сердце. В той заметке скупо сообщалось о смерти Бориса.

– Здравствуй, деточка! – услышала Ева голос самой пожилой сотрудницы библиотеки – Тамары Андреевны. – Я думала, ты выйдешь на следующей неделе.

– Здравствуйте! – улыбнулась Ева. – Я брала за свой счет не три недели, а две.

Тамаре Андреевне недавно исполнилось семьдесят пять лет. В библиотеке она проработала с самого ее открытия и до того любила свое место, что когда пришла пора выходить на пенсию, не рассталась с ним. У Евы и Тамары Андреевны сложились теплые отношения. Ева знала, что у женщины никого нет, кроме трех хулиганистых котов, что она никогда не была замужем, но когда-то мечтала о дочери. Все это неторопливо рассказывала ей раньше сама Тамара Андреевна во время их коротких чаепитий.

– Что-то слышно о твоей сестре?