вспомнил, уже свела знакомство с кем-нибудь из всадников второго ритона. Ведь те выбрали для увольнительных именно Бережки. Мелькнула мысль: «Может, проще устроить для девчонки-репортёра экскурсию по лагерю?» Ответив сам себе на этот вопрос: «Не проще», легат эту мысль отогнал.

Глава двадцать шестая. Не учебная тревога

Вернулись комрит Тарон и Большой Змей перед ужином, который по традиции в выходной начинался на час позже. Легат, попросивший охрану сообщить, когда провожатые появятся в поле зрения, встретил их у ворот.

— Довели репортёра Рину Тум до Приюта путника в целости и сохранности! — доложил Тарон. Губы его подрагивали от сдерживаемой улыбки.

Большой Змей же, имевший вид грозовой тучи, произнёс:

— Репортёры — зло, — и направился к своим питомцам.

— Это она ещё не знает, что в своём мире ты принц, — тихо сказал легат, скорее, для себя.

Однако обладающий потрясающим слухом Большой Змей услышал. Остановился. Повернулся и с чувством сказал:

— Убью любого, кто ей об этом расскажет.

Комрит Тарон вновь сложился от смеха. Только отсмеявшись и приобретя способность говорить, он ответил на вопросительный взгляд легата:

— Девчонка замучила Змея вопросами о драконах и его мире. Никогда не встречал людей, и тем более гномов, способных говорить с такой скоростью.

Легат улыбнулся. Где-то в глубине душе он почувствовал гордость за одномирянку, сумевшую вывести на эмоции хладнокровного драконьего принца.

К ужину воины отряда пришли в себя после незапланированной практики на полигоне. Легионеры с аппетитом ели, перекидывались шуточками между собой и кухонницами и уже традиционно помогали тем убирать со стола.

Сразу после того, как вышли из столовой, пехотинцы третьего ритона при всех принесли извинения Теренсу и Ирвану. Звучало это, примерно так:

— Вы это, того, ну, в общем, простите.

Но все всё поняли. Ирван, молча, склонил голову, извинения принимая. Более сентиментальный Теренс пару раз хлюпнул носом, так расчувствовался.

В беседке, куда всадники отправились обсудить прошедший выходной, к ним присоединились два пехотинца уже из пятого ритона. У них никак не получалось переделать новую строевую песню, вот и обратились за помощью. Перт справился с рифмой минут за пять, но пехотинцы уходить не спешили, включаясь в беседу. Они даже рассказали пару забавных случаев из своей жизни в лагере.

От дружного хохота с крыши беседки вспорхнула стайка воробьёв. Нахальные и в этом мире птицы вытеснили с этого места степенных голубей, тоже расхаживающих неподалёку. Птицы всегда появлялись, когда в беседку заходил приманивший их эльф.

К слову, бандитского вида кот, тоже вызванный эльфийской магией на полигон, взял за привычку забираться на колени Петровича, отвечая на поглаживания басистым мурлыканьем.

Шеф повар, проходивший мимо беседки, даже остановился, всплеснул руками и проговорил:

— Мы этого пушистого бандита прикармливаем, лучшие кусочки подкладываем, даже погладить не даётся, а тут смотри-ка.

— Магия, однако, — ответил Петрович, подмигивая.

Все вновь засмеялись, и только Серый витал где-то в облаках. Его счастливое и довольное лицо начинало одноритонцев слегка раздражать. Перед отбоем близнецы не выдержали и, вооружившись подушками, кинулись на Серого с воплем:

— Мочи тролля!

Миг, и в казарме разразилось настоящее подушечное сражение. Никто не остался в стороне, даже Взводный, которому прилетел в лицо импровизированный снаряд, когда они с комритом вошли. Более опытный воин комрит Тарон от летящей подушки увернулся, успев, однако, её поймать.

— Если, упаси Боги, порвётся, — произнёс комрит, — каптёр из вас подушки набьёт. В лучшем случае из жалованья вычтет. Мы с Эвансом здесь сегодня ночуем. Завтра с утра объявят учебную тревогу. Но я ничего не говорил.

После этих слов комрит метким броском закинул подушку на одну из кроватей и направился в свою комнату.

— Слышали? — спросил остальных Петрович. — Значит, кладём одежду и обувь так, чтобы утром быстро натянуть. Отбиваемся быстро, все посторонние мысли откидываем. — Тут Петрович шутливо толкнул локтем в бок Серого. Заметив, что толстячок гоблин запутался в одеяле, позвал: — Теренс, подойди.

— Сейчас, — ответил Теренс, освобождаясь при помощи Ирвана и Перта.

— Ты ведь не хотел записываться в легион? — спросил Петрович.

— Не хотел, — со вздохом ответил Теренс. — Это для того, чтобы родители мной гордились. Сами они, конечно, ничего не говорят, а вот родственники достали, что у всех дети достигли успеха, один я недотёпа.

— Думаешь, родители станут любить тебя меньше, если не наживёшь богатства, как, например, двоюродный брат жены троюродного деда? — задал ещё один вопрос Петрович.

— Н-нет, — ответил Теренс, даже заикаться начавший от неожиданности. Такая мысль ему в голову не приходила.

— Твои родители будут счастливы, когда ты вернёшься живым и здоровым. Просто вернёшься, и им совсем не важны будут слава, почести, деньги. Или твои отец и мама не такие? — вновь спросил Петрович.

— Они именно такие, как ты описал! — воскликнул Теренс.

— Так прогони страх, что у тебя что-то не получится. Тогда ты и в лагере станешь таким же уверенным в себе и ловким, как за его пределами, — уверенно сказал Петрович.

— Спасибо! — воскликнул Теренс, порывисто обнимая Петровича. После чего, толстячок гоблин поспешил к себе, уронив по пути тумбочку.

— Не сразу Москва строилась. Далеко не сразу, — протянул Петрович, поднимая тумбочку, и добавил уже более оптимистично: — Но построилась же.

— Что такое Москва? — в один голос спросили близнецы.

Ответил Тимс Корин:

— Это у них столица, типа нашей Картахеи.

— Вы сегодня угомонитесь? — поинтересовался комрит, выглядывая из комнаты.

— Уже спим, — заверил Петрович, одним рывком закидывая своё тело на верхний ярус кровати.

«Совсем как в родном плацкарте на верхней полке», — подумал он, засыпая.

Сигнал тревоги, прозвучавший утром, хоть и не стал неожиданностью, но заставил быстрее забиться сердца. За считанные минуты всадники второго ритона успели сбегать в умывальню, одеться и, выскочив из казармы, построиться.

Судя по тому, что остальные воины отряда не сильно отстали, не только комрит Тарон рассказал о предстоящей тревоге.

— Налево, бегом марш! — скомандовала отряду комрит Намирей, чей ритон стоял первым.

Легионеры с командирами во главе и магами, строй завершающими быстро достигли плаца и выстроились в уже определённом порядке. В центре около флагштока, на котором развевался флаг Империи, стояли легат и командующий Восточным пограничным гарнизоном. Присутствие пограничника стало неожиданностью для всех. Своего комрита всадники второго ритона видеть не могли, а вот по лицам стоящих напротив — серьёзным, настороженным, с нахмуренными бровями — догадались, случилось что-то, переводящее учебную тревогу в нечто более серьёзное.

Начальник гарнизона прокашлялся и заговорил:

— Легионеры! Я вынужден обратиться к вам за помощью, поскольку большая часть нашего гарнизона на учениях в соседнем округе, своими силами не справимся. К нам обратились вожди