Дежурства мы на всякий случай установили. Целый день отсыпались — можно и пободрствовать в очередь. Из храма ушли перед рассветом, едва заметили, что фрески начинают тускнеть, мебель стариться, а пол трескаться. Здание обратилось в камень сразу после того, как мы спустились с крыльца.

Второй день, конечно, оказался труднее первого. Пауки, скорпионы и вараны нападали один за другим, мешая разделке трупов, отдыху, жертвоприношениям. К обеду стали атаковать группами, проявляя необычную межвидовую солидарность. С воздуха постоянно угрожали парящие в небе гигантские орлы и грифы. Появились стаи шакалов, гиен и диких собак. Пустынная львица превратилась из босса в рядового персонажа, и до вечера мы их ухлопали три штуки. Настоящий же босс поджидал нас под землей: в прорытый им ход чуть не провалился костомех.

Огромный отвратительный червь вздыбился меж домов-валунов и дохнул на нас облаком ядовитого дыма. Мы рванули с «улицы» в «переулок» и обошли врага с тыла. Слишком поздно мне пришла в голову мысль, что, может, это не лучшая идея. Червь целиком выполз на поверхность; как пернет сейчас — отравимся необратимо! Однако червь не пернул, и прикончить его удалось. Правда, совсем стемнело, и пустошь стала превращаться в город.

Ночь также принесла много нового. Групповые нападения стали нормой, и патрульных собак его благородия мы уже вспоминали с ностальгией. Какие милые были песики, в самом-то деле, и ведь сутки назад только они наскочили на нас втроем!.. Теперь ситуация изменилась. Зомбаки вываливали из домов на улицы большими компаниями, приходя на помощь ожившим корягам. Находить призы в зданиях стало сложнее, и зачастую прежде чем забрать их, приходилось обезвреживать ловушки. К полуночи меня тошнило от выпитых эликов, несмотря на их приятный вроде бы вкус. Но когда пьешь что-нибудь приятное не для удовольствия, а насильно вливаешь в себя раз за разом, качество напитков перестает радовать очень быстро. А восстанавливаться я все же не успевал: тело постоянно ныло от заживающих, однако еще не заживших ран. Это мешало думать; недостаточная ясность мышления приводила к ошибкам и, как следствие, новым ранам. Люцифер пребывал в подобном же состоянии, и мы решили прервать прохождение. Пошло оно все… до следующей ночи.

Я по-быстрому зачистил ближайший особнячок, и мы заперлись в нем. Снаружи к нам, слава богу, прорваться никто не попытался. Костомех попробовал встать — протискиваться в дверь ему пришлось на карачках, — ударился головой о потолок и присел на корточки. Из глазной прорези его шлема вылетела Весточка и тут же влетела обратно. Люцифер совершил ряд сложных маневров, точно паркующийся на переполненной стоянке автомобиль, и втиснулся задом под ведущую на второй этаж лестницу. Я сел за стол у стены, спихнув с лавки труп не успевшего встать с нее при моем появлении в доме зомбоорка, и бросил меч на столешницу. Было лень вкладывать его в ножны, да и рано. Того и гляди придется снова доставать: вдруг не всех жильцов прикончил. Еще вылезет откуда-нибудь недобитое орочье отродье… Ф-ф-у, ну и воняет тут у вас!

Кто-то тяжело стукнулся в дубовое полотнище входной двери, — лбом, что ли? — глухо рявкнул и заскреб когтями по стене рядом. К нам хочешь? Извини, не прокатит. Мы не хотим, чтоб ты к нам хотел! Билеты кончились, все места заняты.

Труп на полу рядом со мной потерял четкость, стал прозрачным, пропал. Поднявшись с лавки, я взял меч и прошелся по комнатам обоих этажей. Остальные трупы тоже исчезали, концентрация вони снижалась так быстро, будто ее вытягивало вентилятором. Обновление дома и всех вещей в нем шло полным ходом. Жаль, что костомеху с Люцифером дальше холла не пройти: на втором этаже комнаты лучше, чем на первом. С удовольствием занял бы одну из них, да не тянет оставлять коня, если можно спать рядом. И к некрокиборгу я успел привыкнуть так, словно он живой. Устроюсь с ними! В тесноте, да не в обиде.

— Кажется, наши три дня в Зальме растянутся на неделю, — сказал я, спустившись вниз.

— Лишь бы не растянулись на вечность, — ответил Люц. — А неделя — что ж! — это немного. Мы с Этьеном однажды заброшенный горняцкий поселок в триста лачуг проходили два месяца.

— Интересно, а в действительности для нас сколько времени пройдет? Неделя именно, или все же три дня?

— В разных таких местах по-разному случается. Узнаем когда покинем Зальм — не раньше.

— А чего вы так долго в поселке возились? Настолько крута оказалась нечисть? Или количество заменяло качество?

— Скорее, второе. Рядом была гора, и все штольни в ней заполняли монстры. Выжигать их мощными заклинаниями Этьен не мог — он ведь тоже воином был, как и ты. Убежищ, как здесь, там не было. Не прошли штольню до конца — значит, откатились назад, и после восстановления все начинай сначала.

— Чувствую, и нас такая засада ждет. На третьи сутки. План тутошнего «замка» оценил? Ни башен, ни каких-либо сооружений внутри — одни стены. Босс где-то в центре, хотя хрен знает, где ему там находиться. Не доберемся до него или победить не сможем — придется отступать в город. А в нем, если я правильно понял, одно и то же здание способно служить убежищем лишь однажды. И не всякое. Большинство жилых домов, наверно, не могут: слишком кайфово было бы. В этот мы просто удачно зашли. Хочешь гарантированно отдохнуть — штурмуй таверну, храм или что-то подобное. Иначе рискуешь пережить десяток обломов, прежде чем найдешь где главу преклонить.

Мы просидели в особнячке до следующей полуночи, чтобы начать ровно с того, на чем остановились. За два часа до рассвета вышли на зальмовскую Площадь правосудия, где группа монстров-гуманоидов особей в шестьдесят имитировала сцену казни. На окруженном стражниками эшафоте стоял преступник в компании палача и двух его помощников. За оцеплением толпились зрители. Несмотря на подавляющее численное превосходство противника, в победе я не сомневался. Костомеху здесь было просторно, а добрая половина зрителей не имела при себе оружия. Преступник вместо того, чтоб спасибо сказать за освобождение, тоже набросился на нас и погиб смертью храбрых вместе с палачами. Не получив существенного урона, мы без паузы вломились в Дом приговоров. Большие двустворчатые двери и просторные помещения наземной части строения опять позволили использовать костомеха. В Подземелье дознавателей, а затем и в Узилище мне пришлось спускаться в одиночку. Обитель закона и тюрьму под ней стерегли не только зомбовоины, но и маги. Также сильными волшебными способностями обладали судьи, в особенности главный. Зачистку мы завершили полумертвыми, хуже чем в Храме четырех стихий. Комфорта же Дом приговоров обещал существенно меньше. Как-то не мечтал я выспаться в камере, похлебать баланду или накормить Люца соломой из тюремных тюфяков.

— У нас же свои припасы есть, — урезонил меня конь. — Те что с «Гавани» еще, почти нетронутые. И награда-то какова, а? Если все вместе сложить — отличная награда. С каждого стражника по нескольку золотых упало, а уж с судей…

— Потому что они все взяточники, — ответил я. — Что живые, что мертвые, что обычные, что проклятые… Ну да ты на меня внимания не обращай — это я так, ворчу для порядка.