Бойцы подумали и согласились. Действительно, лучше лейтенанту быть пьяным, с бабой, в кабаке или пьяным после кабака в комендатуре, чем трястись по ухабам какой-то сельской дороги в обнимку с цинковым ящиком. Особенно если этот ящик – твой гроб.

К следующему утру дочапали. Причем с опережением графика на 2 часа. В чем секрет? А секрет прост: у меня бойцы на зарядке с бревнами бегали. Одно здоровое бревно – на отделение 8 человек (простите, морских пехотинцев).

Встречал нас «Сам» – главный «Штирлиц» дивизии на «бардаке».

– Ну что, Ржевский (это мое погоняло у начальства), алкоголь вышел?

– Товарищ полковник, как вы могли обо мне так плохо подумать?

– То есть не вышел, что ли? И вообще, тамбовский вульф тебе комрад. А твои залеты пора уже заносить в летопись боевого пути нашей славной дивизии. Ладно, слушай в карту, смотри сюда…

Если вкратце, то сценарий был простой: одни убегают, другие их ловят. Те, которые убегают, должны одну хрень заминировать и взорвать (имитация, но хлопает как 120-миллиметровый артснаряд, так и называется – Им-100). Возле места минирования нужно организовать засаду. Потом меняемся и снова играем в казаки-разбойники, но уже в другом районе. В общем, рутина. Однако в выполнение боевой задачи вмешалось абсолютно непредвиденное обстоятельство. Через трое суток всем жрать захотелось – сил нет. Просто вышло так, что сухпай на нашу группу на десять дней я получал весьма своеобразно. Вызвал меня комбат моего родного ДШБ:

– Значит, так, лейтенант, вот здесь расписываемся, вон то, в углу, забираем. И вали в тайгу на хрен с глаз моих.

Молчу. Я, видите ли, всегда лично со складскими разбирался. Знаю прекрасно, что им указы президента похрен и материальное обеспечение моих бойцов тоже волнует их очень и очень мало. Ни хера оно их не волнует, если честно. Майор все понял.

– Саня, ну надо!

Я заглядываю в коробку. Тушенки нет, от слова «совсем», сахар лишь обозначен. Каша только перловая и в самом ублюдочном исполнении – плоская широкая банка из очень тонкой жести. На вкус – оружейная смазка для консервации оружия при длительном хранении. Сухарей зато – море. Но я их не беру никогда: места занимают много, а калорийности-нажористости – ноль. Тем более что, судя по виду и состоянию, об эти сухари еще Семен Михайлович Буденный шашку точил.

– Ну что?

Я по-прежнему многозначительно молчу. Майор тяжело вздыхает:

– Ладно. Литр спирта.

Я продолжаю молчать еще выразительнее, хотя, казалось бы, уже и некуда.

– Хрен с тобой, вымогатель, два. И ни капли больше!

Я наконец нарушаю свое молчание и бодро отвечаю: «Ну ладно, товарищ майор, три так три, договорились. А чем я бойцов кормить буду?» Комбат поморщился: «Не смеши меня. А то я фотки у бойцов не видел с твоих полевых выходов».

Я вздохнул и ответил: «Ладно. Но прошу перед выходом задвинуть речугу про тяготы и лишения, их стойкое преодоление, курсы выживания, детей Поволжья и блокадного Ленинграда и все такое вот. Героическое. Чтоб скупая мужская слеза, враг не пройдет и „патриа о муэрте“».

– Да не вопрос. Строй взвод.

Короче, даже эти «слезы» уже сожраны. Но воюем-то мы, слава богу, возле моря, до берега всего километра три. А места здесь шикарные – всякие ривьеры с ниццами нервно курят в сторонке. Это я на полном серьезе: кто был в Приморье – тот меня поймет. Время года – начало сентября, то есть туристы на берегу шляются толпами. Строю взвод.

– Бойцы! Выполнение боевой задачи под угрозой срыва! Командир хочет кушать! Но сочувствующее нам мирное население наш славный партизанский отряд кормить не будет.

Голоса из строя говорят о том, что бойцы прониклись серьезностью момента и готовы к решительным действиям:

– Вот суки бандеровские!

– Нам похер!

– Спиздим!

Я вынужден вмешаться, дабы пресечь разнузданные настроения в рядах:

– Не спиздим! Этого мы по отношению к мирному населению допустить не можем. Реквизируем для нужд обороны.

Операцию разработали и провели строго по правилам всех секретных наставлений. Общая разведка района. Доразведка целей. Группы прикрытия, обеспечения, захвата. Отход и отвлекающий маневр. Группа имитации.

Образы великих полководцев витали над нами, одобрительно кивали, поднимали вверх большие пальцы, некоторые восхищенно трясли головами и, кажется, даже аплодировали. Ганнибал подмигнул Кутузову, а тот лишь скупо улыбнулся: то-то, знай наших!

Основная идея была проста и незамысловата: выявить 3–4 компании на крутых джипах (логика была основана на житейском здравом смысле: чем круче машина, тем дороже колбаса и тем больше шашлыка), потом дождаться, пока мужики пережрутся и расползутся по палаткам тиранить женщин, и тихо найти, что пожрать. Как всем прекрасно известно, в армии не воруют. В армии всегда одни проебывают, а другие – находят.

Главное условие успешного проведения операции заключалось в отсутствии собак. Ведь собаки, увы, отчего-то совсем не пьют водку, а следовательно, не теряют бдительности.

У первой группы никаких сложностей не возникло. Итогом операции стали 6 шампуров шашлыка, копченая курица, пара кило мясной нарезки. Также старший группы по рации доложил о том, что взяли какие-то бутылки. После паузы невыразительным голосом было добавлено: «Предположительно, с минералкой». Конец связи.

Вторая цель. Группу возглавил я. Осмотрелись на месте – все, что нас интересовало, разложено на большом раскладном столе. Принимаю решение: стол относим на 50 метров в кусты, собираем все в РД и возвращаем стол на место.

Вроде операция прошла идеально. Как бесшумные призраки, мы готовы были раствориться в ночи, унося с собой похищенную жратву… Но меня не покидало какое-то странное чувство, что что-то здесь не так… Стволом «Вала» отодвигаю полог палатки и натыкаюсь на мужика, который изо всех сил вцепился руками в собачью морду и сжимает ее. Оба (мужик и собачья морда) смотрят на меня с ужасом. В принципе, понятно. Рожа у меня в боевом гриме, да и вообще наша группа не выглядит очень дружелюбной и не вызывает немедленного желания пообщаться.

Да, косяк. Причем мой. Это у меня ночной прицел на автомате, и я всем командовал. Почему эта собака два часа из палатки не выходила? Ну, что делать, «успокоил» мужика взглядом. Только ушли – с третьей точки донесся дикий женский визг, переходящий в ультразвук. Да что ж такое-то?!

Справедливости ради надо сказать, что цель № 3 была самая сложная. Три джипа, семь палаток, два костра, причем один из них огромный, пионерский. Но зато по докладам на одном столе трехлитровая бутыль виски «Джек Дэниэлс» – у нее форма и этикетка очень характерная, тяжело ошибиться. То есть поляна там вполне соответствует уровню разведчика морской пехоты.

После истеричных женских воплей начинаем активный радиообмен: «Циркуляр. Группам прикрытия 1 и 2. Группам захвата и обеспечения. Группе имитации. В точку сбора. Группа прикрытия 3 – обеспечить отход группе захвата». После того как все закончилось, выяснилось, в чем было дело.