Между тем бой за высоту нарастал. Батальон капитана Лучникова хотя и не быстро, но все же продвигался вперед. Крайнов увидел, как солдаты с автоматами и пулеметами карабкались по каменистой крутизне, бежали через густые заросли чилиги. Не дожидаясь, чем кончится борьба с контратакующей стороной, Крайнов зашагал вслед передовым группам батальона. На высоте он оказался в тот самый момент, когда атакующие захватили последние укрепления опорного пункта «противника». Подбежавший к нему Суханов торопливо, словно боясь опоздать, доложил, что высота занята и что рота готова к дальнейшим действиям.

— Вы мне о чрезвычайных происшествиях доложите, — приказал Крайнов.

— Пока известен один случай с Зябликовым, товарищ майор, — отрапортовал Суханов.

— А под танками никто не пострадал?

— У рядовых Кочетова и Плотникова есть небольшие ушибы.

— Медицинская помощь оказана? — встревожился Крайнов.

— Оказана, товарищ майор. Бахтину за помощь пострадавшему объявил благодарность.

«Уже успел. Торопыга, однако», — неодобрительно отметил Крайнов.

Сбоку из низины показались тупоносые бронетранспортеры. Они шли, валко покачиваясь, как морские катера на водяной зыби, на неровностях заросшей чилигой ложбины. В тот же момент поднявшийся с земли солдат с радиостанцией за плечами сообщил, что передан приказ двигаться вперед.

По всей высоте замелькали желтые флажки, взвились в небо одна за другой три зеленые ракеты. Солдаты короткими цепями устремились к остановившимся бронетранспортерам.

А тем временем слева и справа, обтекая высоту и распуская длинные шлейфы густой коричневой пыли, двигались по своим направлениям главные силы полка с приданными средствами усиления. Степь от края до края наполнилась гулом мощных тягачей и танков.

Резко подпрыгивая на рытвинах и кочках, на гребень высоты проворно взбежал газик командира полка. Крайнов узнал его сразу по темно-коричневой подпалине на кузове. Из машины вышли Мельников и Авдеев. Комдив, приставив к глазам бинокль, стал наблюдать за движением войск. А Авдеев с недовольным видом повернулся к Крайнову:

— Вы куда исчезли, майор? Ищу вас, ищу!..

— Я был в подразделениях, — ответил Крайнов и подчеркнуто прибавил: — С солдатами.

— Не лучшую роль вы себе избрали. Ситуация в батальоне была тяжелой, — сказал Авдеев. — Лучников, когда получили вводную от комдива, не сумел принять правильное решение. Он беспричинно задержал наступление на правом фланге и дал возможность «противнику» контратаковать Суханова. А вы, окажись на командном пункте, могли помочь Лучникову.

«Старается подложить мину», — подумал Крайнов и, держась с напускной независимостью, сказал:

— Я был вместе со взводом Шаповалова в самых ответственных местах.

— Знаю, — кивнул Авдеев. — Однако от ЧП взвод вы все же не спасли.

— Так ведь лишен был всех спасательных средств!

— Каким образом, интересно?

— Да вам это известно, товарищ подполковник. Ведь задергать солдата — дело немудреное...

— Ну, это вы хватили через край, право!

Подошел комдив.

— А-а-а! — воскликнул он. — Майор Крайнов нашелся! Где это вы, голубчик, пропадать изволили? Мы уж решили, что посредники вас зачислили в убитые.

И, хотя комдив разговаривал, как всегда, сдержанно, Крайнову сделалось не по себе, резанули слух последние слова Мельникова: «зачислили в убитые».

На стартовую позицию ракетчики выехали на рассвете, когда полк Авдеева уже вел бой за овладение высотой Круглой. В отведенное по строгим нормативам время расчеты оборудовали укрытия для пусковых установок, отрыли окопы и подготовились к занятию круговой обороны на случай нападения неприятельских десантников.

Все держались настороженно, потому что до сих пор тренировка расчетов проводилась главным образом в учебных классах, на макетах, в полной изоляции от действий других родов войск. А на полевых занятиях отрабатывались лишь быстрое освоение стартовой позиции и ускоренная подготовка расчетных данных для пуска. Сегодня они впервые вышли на учения, где им предстояло действовать на главном направлении прорыва.

Чтобы расчеты лучше освоили новую обстановку и были в полной боевой готовности, командир подразделения уже дважды подавал команду «К бою», и оба раза, изготовившись к пуску, ракетчики по команде «Отставить» уходили в окопы, а пусковая установка послушно ныряла под маскировочную сетку.

Часы ожидания начала «больших действий», как назвал сегодняшний выход майор Жогин, тянулись и тянулись. Ефрейтор Машкин не вытерпел, съязвил по этому поводу:

— Одно из двух, братцы: или не верят в наши способности, или ничего для нас не осталось на главном направлении.

— Не сочиняй, Костя. — Ячменев расправил в длинных пальцах помятую сигарету, — Сиди прочнее на реальной почве.

— А я сижу, — приняв невозмутимую позу, сказал Машкин. — Только ты ответь мне: когда ракетчики должны наносить удар по противнику?

— Удар наносится перед артподготовкой или в ходе ее.

— Во, правильно! — подхватил Машкин. — А мы уже оба момента прозевали, сидя на реальной почве.

Прошуршал сдержанный смешок.

— А вы зря острите, товарищи, — вмешался в разговор оказавшийся неподалеку майор Жогин. — В бою обстановка бывает разная. Значит, и наши задачи могут изменяться.

— Виноват, товарищ майор, — извинился Машкин. — Меня ведь что беспокоит: тренировались, тренировались в подготовке расчетных данных и вдруг ничего не выдадим. Обидно.

— Ну это вы зря, — возразил Жогин. — Командованию, надо полагать, виднее, где и когда дать волю нашему брату.

— Так вот же я и говорю: а вдруг не дадут нам настоящей воли? Посидим, посидим и вернемся с учений, как со смотрин.

— А вы, я вижу, бабка-гадалка, Машкин.

Ячменев шутливо заметил:

— Недаром же его, товарищ майор, еще в детстве дружки Колдуном прозвали.

Солдаты засмеялись.

— Верно, прозвали, — весело подхватил Машкин. — Но эта кличка от деда ко мне перешла незаслуженно. Вот он, дед мой, умел крутить людям мозги отважно. К нему любители этого дела за сто километров приезжали.

— Что там дед! — махнул рукой Ячменев. — Ты тоже на язык ловкий, Машкин. Не прибедняйся.

Часам к десяти, когда солнце выкатило почти на середину неба, к ракетчикам приехал Нечаев. Заметив, что лица кое у кого грустноватые, спросил:

— О чем задумался цвет нашей технической интеллигенции?

— Да вот побаиваются некоторые, как бы не забыли про нас, товарищ подполковник, — в тон ему ответил Жогин.

— О вас забыть?! Да как можно? Я вам, товарищи, такое послание привез! — Нечаев достал из полевой сумки листок, развернул его. — Вот оно. С сорока живыми подписями.