у стены находился камин. Рядом с ним диван и три кресла, тут же стояли стеллажи с книгами вплотную друг к другу. Деревянный пол был устлан плотным пушистым ковром. В воздухе витал запах пыли смешанный с ароматом свежего имбирного печенья, и я уже вовсю представляла, как приятно будет здесь находиться после уборки.

– Наверное, это гостиная, – предположил Ральф. – Осмотрим весь дом?

Арочный проход вывел нас в небольшой коридор с лестницей, ведущей наверх. Мы обогнули ее, решив осмотреть сначала первый этаж. Здесь нашлись: котельная, просторная кухня и столовая с широкими окнами. Чуть в отдалении располагались кладовые, как хозяйственные, так и с провизией. Продуктов, разумеется, в них не было, но я надеялась, что бесчисленные полки вскоре не будут пустыми.

В другой стороне дома мы обнаружили баню. В пансионатах девочки часто мылись в одно время, поэтому банька занимала площадь, едва ли не равную гостиной, в которую мы изначально попали.

Зал для танцев и музыки был небольшим, но достаточным человек для двадцати. Класс, в котором девочки занимались учебой, находился рядом с залом.

Мельком заглянули в прачечную и отправились наверх, где ожидаемо нашлись спальни. Всего их было тринадцать, в десяти из них по две узких кровати, по два стола и по одному большому шкафу для одежды. В трех других, предназначенных для воспитателей, стояли по одной широкой кровати, шкафу, рабочему столу. Обстановка была скромной, но очень уютной.

– Поверить не могу своим глазам, Ральф! Это здание куда лучше того, в котором мы сейчас живем. Здесь не требуется ремонт, и даже тепло, несмотря на то, что трубы давно остыли. Разве могло такое счастье свалиться на нас с неба?

– Эллад будет очень рад узнать, что ты почти назвала его божеством, – хохотнул мужчина. – Но я с тобой согласен – переезжать нужно как можно скорее. Думаю, нет никакого смысла тратить свои силы на восстановление дома для господина Фрогеля, который рано или поздно вернется и прогонит вас.

– Мы немедленно возвращаемся в приют, соберем вещи и уедем! Боги, Ральф, я просто не верю! Но мы ведь сможем пойти в гости к леди Райре на бал в честь Снежного праздника? Будет некрасиво с нашей стороны не прийти, получив приглашение.

– Разумеется, мы ни за что не пропустим празднование в доме леди Райры.

Счастливая до невозможности, окрыленная, я вылетела на свежий морозный воздух. Ральф слишком долго возился с замком, запирая двери, или же мне так казалось из-за того, что не терпелось скорее объявить ребятишкам о переезде?

По дороге домой от нервов сгрызла почти все ногти. Все время прилипала носом к стеклу, выглядывая на горизонте крышу приютского здания. Топала ногами едва слышно, стискивала пальцы в замок, чтобы они не дрожали, и беспрестанно спрашивала у Ральфа, как скоро мы приедем.

– Мы на месте, – Ральф махнул рукой в сторону окна, когда повозка наконец затормозила.

Я даже не дождалась, когда он откроет мне дверцу. Спрыгнула в снег и бросилась в дом.

В тот момент я думала только о счастливой жизни в пансионате, где мне все напоминало о монастыре, в котором мы с Нюркой выросли. Где было безопасно для детей, и я могла бы не переживать, что однажды ночью протечет крыша или какой-нибудь болван разобьет стекло.

Я утонула в розовых облаках, придуманных мною же, и вовсе забыла о том, что белая полоса всегда сменяется черной. Как бы счастлив ты ни был, не стоит забывать о будущем, в котором это хрупкое счастье можно потерять.

ГЛАВА 16

Когда я сообщила детям чудесную новость о переезде, сначала приют погрузился в гробовую тишину. Каждый в этом небольшом доме глубоко задумался на длительное время, и только потом ребятишки стали задавать осторожные вопросы.

Потом, когда всех успокоил уже сам Ральф, а Эллад вернулся домой, дети начали визжать от счастья. Они носились по комнатам, искали сумки и мешки, собирали все, что было им дорого. Вещей у них, благодаря Ральфу, теперь было много, и девчонки любовно упаковали каждое платье в отдельный бумажный пакет, а мальчишки бережно складывали пряжу в коробки.

Почти все было готово к вечеру. Выезжать в ночь не стали, решили на прощание остаться до утра в приюте, чтобы в последний раз дети могли побыть там, где провели всю свою жизнь.

Мэй, Нюрка и я, заперлись в спальне с горячим чайником и миской печенья.

– Я верю, что новый дом принесет нам счастье, – сказала Мэй. – Даже не сомневаюсь в этом, и вам запрещаю!

– Безусловно! – воскликнула Нюрка. – Я вот ушла из монастыря, поселилась у вас тут и сразу стала счастливая. Скажи же, Агата? Ты ведь тоже рада, что покинула монастырь?

Я молча пожала плечами. Мне нечего было ответить подруге, так как и при матушке-настоятельнице, и в роли воспитательницы я радовалась жизни. Однажды потеряв ее, я уже не смела сетовать на судьбу и видела в каждом дне только хорошее. Нюрке же эта мудрость не давалась. Она словно забыла, что всего шестнадцать лет назад мы обе погибли по глупому стечению обстоятельств.

– Ты говорила, там десять комнат, да? – спросила Нюра. – То есть, у каждого из нас будет своя собственная?

– У каждого, кроме близнецов, Пирси и Шенни. Они еще слишком малы, чтобы жить раздельно.

– Мальчишкам уже по девять лет, – возразила Мэй.

– О, эти сами не захотят расселяться, – хохотнула я. – Будут с утра до ночи вязать носки. Кстати, они уже навестили ту девочку, которой готовили подарок?

– Навестили, – Мэй сникла. – Их и на порог не пустили. Рил потом еще раз ходил, просил, чтобы передали подарок имениннице, но его прогнали. И где-то за час до вашего приезда их подруга сама пришла, забрала подарок, поблагодарила и быстро убежала домой.

– Обидно за мелких, – Нюрка надула губы. – Ну ничего, на новом месте такого уже не будет!

– Очень на это надеюсь, – кивнула я. – Четвертый южный квартал населен простыми работягами, так что я даже удивлена, почему пансионат для детей из высшего света построили именно там.

– О, я слышала о нем, – вскинулась Мэй. – Его открыли в том квартале, чтобы девочки видели, как живут