— Если у вас есть квота, сид, — довольно ухмыльнулся он, от чего деревянное лицо заметно скривилось.

— Уверен, я привез достаточно, чтобы компенсировать городу один горячий обед.

— Твоя уверенность сидит на тебе как влитая. Носи её с гордостью, только не тычь мне в лицо, — проворчал музыкант уходя на кухню. Минуту спустя он вернулся неся на подносе тарелку лапши и кружку чая.

— Я настолько тебе не нравлюсь? — спросил юноша. Не заморачиваясь, он дал рукам команду выполнить программу этикета. Как только автоматические движения завершились и палочки оказались в надежном захвате, он начал трапезу. Музыкант терпеливо за этим наблюдал и ответил на вопрос как только позволили приличия.

— Горожане любят широкие жесты, а у меня к ним как врожденная, так и выученная неприязнь. Впрочем, это моя проблема. Что касается не моих…

— Моя “Программа реновации экономики Акабы-Пять” только что стала чуть более конкретной. Если все пройдет гладко, то через пару дней мы вытащим город из полного небытия.

— Если ты задумал очередную идиотскую выходку, лучше мне не говори, — ответил бывший монах.

— Не переживай. Сделав ещё одно дело я двинусь дальше.

— Вот так нас покинешь? Тогда здесь будет скучновато — музыкант наигранно опечалился.

— Я покину вас телом, но не душой. Моя работа ещё отразится на этих краях.

— Уж в этом сомнений нет.

— И не только моя. С паломницей я поговорю как только она сама того пожелает. А вот что делать с нашим местным маленьким триумвиратом…

— Судя по тону, у тебя есть идея, — сказал бывший монах, предлагая через Связь разделить видение разговора городских глав, который разворачивался в городской сети в это время. Медленно, но верно их совет скатывался в склоку.

— Да, одна идея есть.

— Такая же идиотская, как и остальные?

Док не ответил. Только загадочно улыбнулся.

*******

С тех пор как Док покинул отчий дом и отправился в свое путешествие, его повсюду сопровождала удача. Не настолько большая, чтобы вскружить ему голову, но он прекрасно понимал, что кости его не сохнут под Солнцем пустоши только благодаря череде счастливых случайностей. Тем не менее планы, которые он и его товарищи вынашивали уже не один год, исполнялись стремительно. И случайная встреча с паломницей могла дать им самый большой толчок. Настолько большой, что Док не на шутку заволновался.

Закончив есть и отложив приборы, он скрестил руки на груди, оперся локтями на стойку, закрыл глаза и погрузился в Сеть. Он вошел в свой небольшой надел сетевого пространства, больше похожий на хаотичный лабиринт, стенами которого служили экраны с трактатами о политике, философии и медицине. Но под слоями скучных и объемных писаний скрывалось и собрание пьес, романов и прочей беллетристики. Одним движением мысли все это превратилось в плоскую узорчатую текстуру на мнимом полу. Лишь один единственный узел остался в “воздухе”. Док потянулся к нему. По тонкой золотой нити сигнал ушел куда-то в пустоту, и юноша стал ждать.

Ждать пришлось недолго, по команде с другого конца нити узел раскрылся, явив ворох сообщений и записей, сохранность которых поддерживала стайка деловитых Призраков. Отогнав суетливые сгустки кода, Док раскрыл узел ещё больше, чтобы тот заполнил его уголок Сети почти полностью. Теперь он был здесь не один.

Юноша отразил свое тело в деталях, чтобы упростить общение, его собеседник сделал то же самое. Док был рад в очередной раз увидеть лицо давнего товарища.

— Рам! — раздался приветливый голос из мнимой головы.

— Дружище!

Парни сымитировали приветственный хлопок в ладони. В очередной раз введенный в заблуждение разум заставил почувствовать мнимое касание на реальной коже.

— Что-то ты зачастил, — сказал человек на другом конце Связи.

— Работаем на опережение — Рам усадил свое отражение на мнимый стул, — Похоже мы с тобой встретимся даже раньше срока. — Надеюсь обещанная бутылка фенни меня дождется.

— За это ручаюсь, — ответил его друг и издал странный звук, словно где-то на другом конце Экумены его тело протяжно зевнуло, — ну рассказывай.

— Если все пойдет как идет, — юноша подался вперед, — Акаба-Пять получит автономию уже в этом году. Даже хозяйство начнем восстанавливать.

— Это если повезет.

— Так нам и везет. Судя по всему. Собственно, о том и речь. В город пришла паломница, — Рам попытался выдержать драматическую паузу, но его собеседник лишь развел руки, призывая не тратить время на театральщину, — Она устроила знатный бардак, но, судя по рассказам, готова превысить полномочия ради правого дела. Возможно она даже согласится поучаствовать в нашем последнем выступлении здесь.

— И правда везет…

— С одной стороны закон мирской ей почти не писан и с её поддержкой у нас будет больше шансов, — рассуждал Рам, — с другой…

— Она не одна из нас.

Они оба замолчали, взвешивая за и против.

— Ладно, тебе решать с кем выступать. Думаю моих связей хватит, чтобы отвадить от нас одну единственную паломницу с её наставником, если до этого дойдет. Да и у тебя среди монахов есть друзья, верно?

— Вроде того, — ответил Рам.

— Тогда даю мою благословение.

— Вот так?

— Вот так. Потенциальная польза куда больше потенциального вреда. Даже если все пойдет наперекосяк — это все ещё не худший сценарий.

— Какой же тогда худший?

— Когда мы сдадимся, друг мой. Апатия — наш враг.

*******

Рам открыл глаза. Вокруг вновь была пустая кантина, пыль в воздухе перед глазами, барная стойка под локтями, а в уши просачивалась мелодия, которую напевал себе под нос музыкант.

— Можешь кое-что для меня сделать? — обратился к нему Рам. — Свяжись с нашей троицей, скажи что есть срочный разговор. Здесь и сейчас.

— Смею напомнить, что я не твоя секретарша, молодой человек. Почему сам не свяжешься?

— Хочу чтобы ребята задались тем же вопросом. Я собираюсь устроить небольшое представление. А с чего его начать, как не с небольшой интриги?

Музыкант только хмыкнул улыбнувшись. Не отрываясь от своего инструмента, он выполнил просьбу. Рам вновь погрузился в Сеть и потянулся к порту. Корабль с востока все ещё стоял там.

Главы города организовались и собрались довольно быстро. Дел у них в действительности было не так много, и в этом Рам видел симптомы той болезни, которая поразила город. Только глава водной службы была вынуждена остаться на посту, ограничившись присутствием через открытую Связь.

Юноша остался на своем высоком стуле за барной стойкой повернувшись лицом к залу. Главы врачебной службы и ополчения устроились за ближайшим столиком, отражении Нилы тоже “усадили” за него. Троица вновь была на грани очередного спора, но тяжелый взгляд музыканта и осознание серьезности дела подавили перепалку, в зародыше. Когда все были