Плюхин оказался не сном. Тимофея посадили в полицейскую «десятку», доставили к месту на берегу реки, куда он вытащил труп. Там уже работала следственно-оперативная группа, руководил ею грузный мужчина с мягкими чертами лица и твердым взглядом. Он и оказался тем самым следователем Кривенцовым, о котором говорил оперативный дежурный.

– Вы гражданин Ткачев? – спросил он, строго глядя на Тимофея.

– Я.

– Рассказывайте!

– Что рассказывать?

– Как это что? Вы же нашли труп?

– И нашел, и на берег вытащил.

– Вот я и говорю, рассказывайте!

– Не могу.

– Почему?

– Голова болит! – с горечью и презрением усмехнулся Тимофей.

– Голова?

– Головой ударился, когда по реке плыл. – Тимофей осторожно коснулся рукой головы.

Хватило водки, чтобы кровь остановилась. Но волосы так и остались в крови, а никому из сотрудников полиции даже в голову не пришло, что рану нужно обработать и перебинтовать. Никто не удосужился оказать ему помощь. Хорошо хоть спортивный костюм разрешили просушить.

– Это плохо.

– Я два часа у вас в полиции провел, голову мне так и не перевязали!

– Я представляю следственный комитет.

– А мне все равно, кого вы представляете! Надоели вы мне все! – Тимофей опустил руки, давая понять, что сдается под натиском обстоятельств.

Сколько раз он рассказывал, как было дело, объяснял, доказывал, кто-нибудь слушал его? Четыре трупа, он мог стать пятым, а дело идет ни шатко ни валко, даже Калугина никто не пытается искать. Никому ничего не нужно. А ему тем более.

– А вы не боитесь, что в убийстве Плюхина обвинят вас?

– А у вас здесь обвиняют только за плохое поведение? Если хорошо себя вести, то ничего не будет?

– Вот только кривляться не надо!

– Кривляетесь вы!.. В первую ночь убили Калугина, во вторую – Зуйкова и Бутюгова, в третью – Плюхина, – Тимофей кивком указал на труп. – В четвертую ночь напали на меня. Скинули в реку, я должен был утонуть, но чудом выжил… И Лера… Валерия… Девушка, подруга Калугина, ее тоже могли убить, я даже не знаю, что с ней. Четвертая ночь пошла, а вы только начинаете работать!..

– Вы же знаете, какая обстановка была вокруг Островского, потоп, наводнение.

– Уходит вода, труп Бутюгова вчера всплыл. И всю ночь в огороде пролежал.

– Как он оказался в огороде?

– Работайте, узнавайте! А мне в больницу надо. Или хотя бы домой… Желательно в Москву.

– Москва отпадает! Думаю, у следствия к вам будет много вопросов.

– Работайте, спрашивайте, делайте что угодно. Только найдите человека, который убивает. Который стал кошмаром для поселка.

– Найдем, обязательно найдем, – усмехнулся Кривенцов.

– Спрашивайте!

– Спросим.

– Можете сейчас спросить. Как выглядел человек, который столкнул меня в воду.

– А этот человек был?

– А-а, не было! Это я сам себя в реку скинул! Меня искать будете, – скривил губы Тимофей. – Ничего другого я от вас не ожидал!.. Может, я уже арестован?

– Даже не задержаны… Хотя… – для вида задумался следователь.

– Нет у вас ничего, кроме ваших фантазий. От полного безделья. Вы можете задержать меня, но тогда в Москве узнают, как вы здесь… не работаете.

– Вы, наверное, сильно ударились головой, гражданин Ткачев?

– Да, когда сталкивал себя в бурлящую реку, выбраться из которой можно только чудом… Я свободен?

– Пока да.

Денег у Тимофея не было, телефона тоже, машину ему, чтобы добраться до поселка, никто не предложил, поэтому пришлось идти пешком. В ватнике поверх сырого костюма, с грязной повязкой из футболки на голове. И Тимофей шел, злой, голодный, беспомощный, но свободный. И ведь дошел. Потому что спешил увидеть Леру и узнать, что с ней ничего не случилось.

Глава 12

Уровень воды в притоке опустился, полотно моста было залито только по краям, середина уже сохла под солнцем. Но ехать или идти никто пока не рисковал, у моста стояли люди, машины, какой-то мужчина в каске что-то говорил, объяснял. Не обращая на него внимания, Тимофей направился к мосту, на глазах у всех погрузился по пояс в воду, поднялся, прошел посуху и снова оказался в воде. Он очень спешил поскорее оказаться дома. Чутье подсказывало, что с Лерой ничего страшного не произошло, если это действительно так, он выпьет горячего чаю, примет ванну, переоденется в сухое и ляжет спать, пока не подъехали полицейские. Вопросов действительно будет много, и последствия непредсказуемы.

Полина стояла у машины, через открытую дверь тупо глядя куда-то в глубину салона. Увидев Тимофея, она побледнела и вытянулась в лице, как будто приведение увидела.

– Ты?! – Она, казалось, не могла поверить глазам.

– А кто-то видел, как я упал в реку? – спросил он.

– А куда же ты делся? – голос ее дрожал от радости и волнения.

– Упал в реку!

– А стрелял кто?

– Я стрелял!

– Тимоха, ты? – Из дома вышел Паша.

Он улыбался, радуясь чудесному воскрешению шурина, но в голове при этом крутилась какая-то каверзная мысль, во всяком случае, Тимофею так показалось.

– Почему калитка открыта? – спросил он.

– Так тебя искали, потому и открыли!..

– По улице искали?

– Везде искали. Выстрел слышали, да и Лера сказала, что ты к реке пошел.

– Если сказала, значит, живая.

– А ты переживаешь? – нервно спросила Полина.

Тимофей усмехнулся. Полина в своем репертуаре.

– Лера рядом была, когда этот ублюдок появился.

– Какой ублюдок?

– Среднего роста, плотный такой… Лицо не успел разглядеть, быстро все произошло. Перегарным луком от него не пахло, – улыбнулся Тимофей.

– При чем здесь лук? – не понял Паша. Или сделал вид, что не понял.

– Притом что это точно был не ты!

– А-а!..

– Глаза узкие… – вспомнил Тимофей. – Не азиатские, просто узкие… Или азиатские?

– Здесь тебе не Москва, здесь азиатов нет… Хотя встречаются, конечно, – усмехнулся Паша.

– Нет, не азиат. Нос курносый, славянский нос… Лера могла его видеть.

– Видела кого-то, издалека… Про баню еще говорила… Ткачев, ты почему не утонул? – в сердцах спросила Полина.

– Как только найду этого ублюдка, так сразу и брошусь со скалы.

– Скорей бы!

– Откуда этот ублюдок появился?

– Со двора выскочил… Он здесь как у себя дома ходит.

– Лера не могла его не видеть. Я всегда говорила, с этой сукой что-то не то.

– Где она?

– Спит. Приход ловит!

Лера вышла из комнаты навстречу Тимофею. Сонная, взгляд мутный, зрачки расширены, движения вялые, заторможенные.

– Ты живой! – вяло, но обрадовалась она.

И никого не стесняясь, прильнула к Тимофею.

– Ну шалава! – тихо, сквозь зубы процедила Полина.

Но Лера ее как будто не услышала.

– Я чуть с ума не сошла!

И это проявление чувств не осталось без комментария.

– Вот стерва!

Но Лера и на этот выпад демонстративно не