– Интересно!

– А кто-то убил самого Бутюгова. Топором… Топор должен лежать в доме. Кровь там на бойке, – глянув на Юркова, сказал Тимофей.

– Кровь, – кивнула женщина.

– Бутюгова в доме зарубили, – сказал старлей.

– А труп вынесли в огород, – добавил Тимофей.

– Вывели, – усмехнулся Юрков. – По воде, вплавь. И утопили. Камни сверху положили, чтобы не всплыл.

– Камни, – глянув на кирпичи, придерживающие саван из покрывала, согласилась Бельмова.

– Мы с Плюхиным тогда только подъехали, – продолжал Юрков, – звали Бутюгова, он нам не открывал. А в доме кто-то был. – Старлей выразительно посмотрел на Тимофея.

– Ты в этом уверен? – спросила дознаватель.

– Был, был… Мы ушли, а люди, которые находились в доме, вытащили труп в огород. Земля здесь хорошая, чернозем, в этом черноземе они перепачкались. Я видел эту грязь. У вас на сапогах. Эта грязь еще осталась, можно провести экспертизу! – Юрков торжествующе смотрел на Тимофея.

– Я не знаю, кто убил Бутюгова! – качнул тот головой.

– А кто убил Калугина?.. Ладно, Плюхина вы убить не могли, в момент выстрела вы находились в доме. А Калугина?.. Вы с ним дрались?

– Не дрались. Просто я его ударил. Родион сильно выпил, да и я был не трезв.

– Что вы говорили про случайного человека?.. – Бельмова щелкнула пальцами, давая понять, что ей нужна подсказка.

– Женя. Евгений Зуйков. Гражданка Шаульская видела, как Бутюгов его душил и тащил к реке.

– Гражданка Шаульская вступила с вами в половую связь, – усмехнулся Юрков. – Из-за гражданки Шаульской вы ударили подполковника Калугина. Из-за гражданки Шаульской вы могли его убить.

– Но я не убивал.

– Бутюгов пытался выяснить, кто убил Калугина. Возможно, он что-то узнал… – глядя на Бельмову, сказал Юрков. – Возможно, его за это убили.

– Ну что я вам скажу, гражданин… – капитан снова щелкнула пальцами.

– Ткачев. Тимофей Ткачев.

Пока Тимофей говорил, мужчина в форме развернул саван, обнажив голову Бутюгова, подозвал Бельмову, она глянула, кивнула. И вернулась к Тимофею.

– Я не следователь, гражданин Ткачев, я всего лишь дознаватель. И группа у нас не следственная, криминалиста нет. Но решение уже принято, будет возбуждено дело по факту насильственной смерти гражданина Бутюгова. Вы – главный подозреваемый!

– А кто не главный?

– Не надо паясничать, гражданин Ткачев! – поморщилась женщина.

– Я не паясничаю, я насчет старшего лейтенанта Юркова. Есть подозрение, что это Бутюгов убил Калугина. И Юрков с Плюхиным могли его за это наказать. Для этого они и прибыли на остров. Прибыли и наказали. Причем убили Бутюгова топором, который находился в бане у гражданина Дуванова. Царствие ему Небесное!

– Что, и Дуванова убили? – нахмурилась дознаватель.

– Егора Павловича?.. К счастью, он сам умер. Вернее, к несчастью. На его похороны приезжал подполковник Калугин. И Бутюгов на похоронах был. Выпил мужик, с кем не бывает. Не знаю, что у них там на кладбище произошло…

– Ткачев, ты от темы не уходи! – нервно отреагировал Юрков.

Но Тимофей лишь усмехнулся, глянув на него. Юрков, может, и представитель закона, но это не делало его неприкосновенным.

– Сам же сказал, что я не убивал Плюхина. И Паша не убивал. И ты не убивал. Но кто-то же его убил. Или просто скинул в реку. За что? Не за то ли, что вы убили Бутюгова?

– Вот только не надо перекидывать с больной головы на здоровую!

– Так, все!.. – глянув на часы, отрезала Бельмова. – Следователь пусть решает, кто ху, а кто хо.

– А следователь где?

– Будет. Завтра будет… У вас тут есть холодильник?

– Зачем? – не понял Тимофей.

– Труп сегодня мы не сможем забрать…

– Холодильников много. Только все маленькие. Может, по частям?

– Ткачев! Я ведь подписку с тебя возьму. Попробуешь сбежать – объявим в розыск.

Бельмова открыла папку, и подписку с Тимофея взяла, и повестку выписала – завтра явиться в отделение полиции для дачи показаний. Номер кабинета не указала, фамилию следователя тоже, но от этого повестка не утратила силу официального документа, заверенного гербовой печатью.

Труп Бутюгова так и оставили в огороде. Накрыли белой простыней, на этом вся траурная церемония на сегодня закончилась. Бельмова и ее спутники уехали, старшего лейтенанта Юркова забрали с собой. Только тогда появился Паша. Пьяный и чисто выбритый. Рука, правда, дрогнула, когда он водил станком по щекам, причем не один раз. Целых три пореза на лице, и на каждом клочок газетки.

– Такое ощущение, что вчера и сегодня Новый год, – сказал Тимофей.

– Чего так?

– А все пьяные, и никто ничего не хочет делать. Или у вас полицейские все такие?

– Какие – такие?

– Только своими делами занимаются. Наркотики для своих любовниц достают, мочат друг друга почем зря.

– Что насчет Антоныча?

– Меня главным подозреваемым назначили.

– Да?

– Но ты не радуйся. Юрков нас обоих сдал. Грязь он вчера видел. С огорода на нашей обуви.

– И что теперь?

– Завтра следователь будет.

– Завтра?

– Я же говорю, здесь у вас все пьяные, всем все по хрену.

– Может, труп закопать? Ну, как будто ничего и не было.

– Может, и мы выпьем? – усмехнулся Тимофей.

Глупо избавляться от трупа, существование которого зафиксировано и запротоколировано. А еще глупей делать это с Пашей, у которого язык за зубами не держится. С Пашей хорошо только пить: запас самогона у него неиссякаемый. И печень железная. Хотя, возможно, и тронутая ржавчиной.

Глава 11

Ночь еще не наступила, но волшебник на вертолете уже не прилетит. Впрочем, Тимофею все равно. И Полину он подкалывать не собирался. Ни подкалывать, ни говорить с ней. Да и не может он говорить. Напился так, что на второй этаж еле поднялся. Дверь в спальню Леры была закрыта, Тимофей зашел к Полине. Она все еще спала, и он, не раздеваясь, лег на раскладушку, которая осталась после Леры.

Полина лежала на боку, спиной к нему. Она молчала, не шевелилась, но Тимофею показалось, что она беззвучно плачет. Если так, то ничего удивительного, Мирон не выслал за ней даже тыкву. Может, завтра?

– А чего не к этой сучке? – вдруг спросила Полина.

– Меня и здесь нет, – не открывая глаз, буркнул он.

– А где ты?

– В пути!

– В новую жизнь?

– Угу.

– С этой дрянью?

– А ты кто?

– А если я пошутила?.. Может, не было у нас ничего с Мироном.

– Такими вещами не шутят.

– Ты пьяный?

– И не о чем со мной говорить.

– А я скажу, что пошутила!

– Про вертолет, может быть. А про Мирона – нет. Я точно знаю.

– И я знаю!

– Что ты знаешь?

– Что ты с этой тварью был!

– Она такая