тому, что мне известно, он не сильно этим горит. Его больше заботят интриги и подковерные игры.

— Вполне возможно. Его отец достаточно суровый мужчина. Я знаком с ним в виду своей профессии. Наверняка, он сказал сыну пройти обучение на мага-истребителя, и там уже будет и наследство, и прочие блага…

— Если так, тогда ему точно не место в КИИМе.

— Но Миша, этот Карамурзин очень трепетно относится к своему сыну. Так что будь осторожен. Я рад, что ты позвонил. Но это глупо, если я предъявлю князю претензии. Все же его сын совершеннолетний.

— Я понимаю.

— Ты звонишь, чтобы род Нахимовых тебя прикрыл, в случае чего? — уточнил адмирал.

— Да, в случае чего, хочу. Мне неприятно, что этот человек останется безнаказанным.

— Понял тебя. Я вмешаюсь, но только в случае крайней необходимости.

Мне этого вполне достаточно. Пока Баскакова трогать смысла нет, надо только узнать о его делах. Что ж, пусть так.

Меня догнала Виолетта.

— Миша, спасибо, что помог!

— Да ничего, — отмахнулся я. — Слушай, скажи, а ты еще что-то по нему нарыла?

— Пока нет… — она понуро опустила голову.

Тогда придется хорошенько поработать над репутацией этого золотого мальчика. Но торопиться мы не будем, а то он опять начнет психовать.

Так мы и вернулись в жилой корпус, где меня ждали Дима с Антоном. Им рассказали о нашей небольшой стычке у распределителя, и теперь они хотели узнать подробности. Ну прям, как бабки у подъезда!

* * *

Кабинет директора Горького.

Пока Алексея Максимовича не было в кабинете, и Петр Романов спокойно занимался своими делами. Сегодня вечером он отправится в Москву, ведь некоторые дела требуют безотлагательного вмешательства. Он и так долго задержался в Широково. Хотя его помощники присылали отчеты и уверяли, что все в стране идет неплохо.

Романов понимал, что грань между «стоит вернуться пораньше» и «неплохо» очень существенна. Никогда в стране не бывает все хорошо. То одна губерния взбунтуется против вассала, то шахта обвалится, то надо посетить военные заводы и принять очередные разработки или, наоборот, забраковать.

Дел у царя всегда много, но он никогда не жаловался. Романов сам выбрал себе стезю и считал, что делает все правильно. Империя занимает ведущие позиции, как в добыче маголита, так и в обучении магов-истребителей. Ни в одной стране мира нет столько первоклассных воинов, как у него.

Бессмертие дает свои плюсы: видишь все со стороны долгоиграющих процессов и на протяжении долгого периода отслеживаешь изменения. Та же Монголия очень хотела вторгнуться в Империю, но ее останавливал Метеоритный Пояс.

С другой стороны Северная Европа постепенно накапливала войска на границах, объясняя это учениями, а то и, мол, просто укрепляют рубежи. Хотя почему-то другие границы так хорошо не защищались.

Южная же Европа постоянно спонсировала Империю и давала ресурсы, так как обладала влиянием через океан и хорошими связями с Монголией. Воевать вместе всегда выгоднее, чем по одиночке.

— Значит, получилось достать? — сейчас Петр Петрович говорил с Чеховым по отдельной линии. — Да, если будут проблемы, я это урегулирую, но не думаю, что церковь решит дергаться. Скорее, они найдут замену и просто оборвут доступ.

Царь очень хорошо знал политику не только каждой страны и их отношения друг к другу, но так же учел и церковные дела. Этих ребят, как ни странно, читать легче всего.

Церковь давно забыла о своем долге, зазналась и развратилась властью над душами паствы. Многие служители культа уже далеки от идеалов, про которые сами распространялись.

Романов знал, что если вскроются неудобные детали об их мессии, то репутации церкви принесет лишь вред, а значит, они не станут обвинять Чехова в нападении и в похищении ребенка.

Романов давно понял, что лучше иногда приберечь компромат, и в случае нужды вскрыть неудобную правду. Таких компроматов у него накопилось достаточно.

Та же история с Авраамом чего стоила. Правда, там пришлось подставить под удар своего товарища, но это было спланировано.

— Тогда сперва позаботься о девочке, а потом уже спрашивай про хаос…

— Петр Петрович, — произнес Чехов. — Боюсь, существует пара нюансов с хаосом и девочкой.

— Вот как? И какие?

— Пока не могу точно сказать, но как она окрепнет, я с ней поговорю и предоставлю отчет.

— Хорошо, — сказал царь и отключился.

Романов повернулся к столику, за которым сидел еще один человек.

— Все в порядке, Петр Петрович? — поинтересовался Исаак.

— Да, Чехову удалось спасти девочку, но он сказал, что там какие-то проблемы…

— Могу я быть откровенным? — поинтересовался старик в теле молодого парня.

Романов кивнул.

— Мне кажется, она не может исцелять хаос… — глядя прямо в глаза царю, сказал Исаак. — Почему подобных ей не появилось раньше?

— По той же причине, по которой стали появляться алтари, — ответил Петр. — Да, большинство из них уже отработали свое, но все же есть один действующий. Есенин с компанией им занимается.

— А вдруг он тоже не работает?

— Есенин сказал, что там генерал хаоса.

Петр сел напротив Исаака.

Загляни кто в кабинет в этот момент, он бы сильно удивился — какой-то студентик, почти простолюдин, не робеет и заправски общается с самим царем. Да и царь совсем не против поболтать с молодой порослью.

— Ого! Помню, сколько мы с подобным мерзавцем мучились, — ухмыльнулся Исаак. — Но насколько я помню, с последним справился…

— Да, Пушкин должен приехать к ним со дня на день, — улыбнулся царь.

— Он все такой же… ЧСВ?

— Какой?

— Эх, Петр Петрович, я думал, Катя вас держит в курсе молодежного сленга, — покачал головой Исаак. — Хотя, признаюсь, сам недавно узнал, что это такое!

— Катя мне говорила вроде, что такое… Как его… — царь пощелкал пальцами. — Эх старые мозги… А кринж… Что-то вроде стыда.

— А ЧСВ, это что-то вроде человека, имеющего необоснованно высокую самооценку…

Они оба засмеялись.

— Ну и ну, чего только не придумают…

— Да ладно, Петр Петрович, в наше время пользовались аршинами, а не метрами, и возрастом называли рост.

Они секунду смотрели друг на друга