Владимир Богданович, пытаясь скрестить бравурные рассказы о непобедимых и неуязвимых танках с катастрофой лета 1941-го, приводит причины неуспеха механизированных частей РККА одна другой фантастичнее. Цитирую:

«Красная Армия готовила внезапный удар на 6 июля 1941 года, и потому, как перед любым грандиозным предприятием, шла лихорадочная подготовка. В танковых войсках это выглядит так: гусеницы менять или перетягивать, двигатели регулировать, коробки передач перебирать, менять катки, разбирать оружие, а перед проведением работ — боекомплект из танков выгружать, топливо и масла сливать. (Немцы этот момент проскочили в середине июня.) Внезапный удар по любой армии в такой ситуации смертелен. Красная Армия, правда, была столь сильна и огромна, что вынесла даже и это. Случилось вот что: перед тем как бить зверя в его собственной берлоге, наши охотники разобрали оружие для чистки, смазки, последней проверки, а зверь в этот момент вломился в наш дом».

Никаких явлений подобного рода мы в мехкорпусах на 22.06.1941-го не увидим. Более того, есть, например, директива военного совета Киевского особого военнного округа № А1/00211 от 11 июня 1941-го военным советам 5-й, 6-й, 12-й и 26-й армий, в которой указывается одну заправку горючего из запасов частей иметь залитой в баки машин. Снаряды в количестве... боекомплекта приказывалось хранить в окончательно снаряженном виде, 50% патронов набитыми в ленты и диски. Загрузка снарядов и патронов в машины должна была осуществляться по объявлении тревоги. Время готовности механизированных частей устанавливалось в 3 часа. Если мы обратимся к конкретным примерам, противоречий данному приказу мы не найдем. Во всем 8-м мехкорпусе генерал-майора Рябышева из 71 KB в ремонте находилось всего пять, все 100 Т-34 вышли по тревоге 22.06.41. Откуда Владимир Богданович взял, что на начало войны занимались неполной разборкой танков, ума не приложу.

Если мы вникнем в историю действий танковых дивизий, то увидим все те же заурядные проблемы с автотранспортом и тягачами. Возьмем 37-ю тд 15-го МК. На 22 июня 1941 года дивизия имела 1 танк KB, 34 Т-34, 258 БТ, 22 Т-26, 1 огнеметный Т-26. Только 15 танков БТ было оставлено небоеготовыми в г. Кременец, из них 8 находилось в среднем ремонте. А вот артиллерия дивизии состояла из 4 гаубиц 152-мм из 12 положенных по штату, 12 гаубиц 122-мм и всего 5 тракторов. Мотострелковый полк не получил автотранспорта по мобилизации и действовал отдельно от дивизии. Из-за неполученных по мобилизации средств тяги артиллерии вместе с мотострелковым полком осталась «безлошадной» и часть артиллерии. То есть пехотой и артиллерией действия танков обеспечены не были вовсе. О чем честно доложил командованию командир дивизии на августовском разборе полетов:

«3. Маневренность мотострелкового полка, выступившего пешим порядком вследствие отсутствия автомашин, была чрезвычайно низкой для дивизии, что не дало возможности мотострелковому полку действовать в составе дивизии до 25.6.41 г. Это положение вынуждало танковые полки выделять большое количество танков на обеспечивающие действия вместо применения их как ударной силы.

4. Отсутствие полностью укомплектованного артиллерийского полка в будущем отрицательно сказалось на боевых действиях дивизии, не имеющей в своем составе мощной огневой единицы».

Ни о каком «золотом сечении» структуры 37-й танковой дивизии не было и речи, что и определило низкую эффективность ее боевых действий. Как это происходило, рисует все тот же отчет командира дивизии: «К 18.00 28.6.41 г. 2-й батальон 73-го танкового полка занял северные скаты [высоты] 202,0, где был встречен сильным противотанковым огнем из района южная опушка ур. Ляс Денбник и кр. Ляс Багно.

Попытка переправиться по мостам через р. Острувка севернее высоты 202.0 была безуспешной, так как головные 2—3 танка, подошедшие к мосту, были моментально подбиты и загорелись.

Несколько танков пыталось обойти мост справа и слева, но это оказалось невозможным; танки застряли в болоте и были подбиты артиллерийским огнем противника.

Стало совершенно очевидным, что без мощного артиллерийского огня и пехоты наступление продолжать нельзя. Но артиллерия в дивизии отсутствовала, свою авиацию мы давно не видели, а мотострелковый полк до приведения себя в порядок продолжать наступление не мог». (Выделено мною. — А.И.) В таких условиях даже Т-34 37-й тд были довольно быстро растрачены. К 8 июля в дивизии осталось 2 Т-34 и 12 БТ-7.

В 10-й тд того же 15-го МК разобранных коробок передач, выдуманных Владимиром Богдановичем, как и следовало ожидать, не наблюдается. В составе дивизии наличествовали 63 KB, 38 Т-34, 51 Т-28, 181 БТ, 22 Т-26, 8 химических Т-26. По тревоге вывели все 63 KB, 37 Т-34, 44 Т-28, 147 БТ, 19 Т-26, все Т-26 химические. Причины невывода 34 бэтэушек были вполне прозаическими: они были сильно изношены и требовали среднего, а частично и капитального ремонта. Кроме того, на часть сверхштатных БТ не нашлось экипажей. С количеством автотранспорта было лучше, чем у других, но хромало качество. Командир дивизии писал в своем отчете: «По штатам военного времени по маркам машин дивизия должна была иметь грузовых „ГАЗ-АА“ — 332; грузовых „ЗИС-5—6“ — 586. Фактически 22.6.41 г. вывели: „ГАЗ-АА“ — 503; „ЗИС-5—6“ — 297. По общему количеству, считая, что одна машина „ГАЗ-АА“ заменяет одну „ЗИС-5—6“ (по установкам Автобронетанкового управления Киевского особого военного округа), казалось бы, что с количественной укомплектованностью дивизии транспортом дело обстоит благополучно. На самом же деле по грузоподъемности машина „ГАЗ-АА“ ни в коем случае не может заменить „ЗИС-5“, и это привело к тому, что значительная часть грузов (до 450 тонн) не была поднята с выходом частей в район боевых действий, а впоследствии (при отходе частей) была уничтожена. Положение с обеспеченностью транспортом (а следовательно, и с подъемом имущества, необходимого для боя) осложнялось тем, что материальная часть, предусмотренная мобилизационным планом, по мобилизации не прибыла».

212-я моторизованная дивизия все того же 15-го механизированного корпуса автотранспорта не имела вообще. Опять же в связи с тем, что не получила автомашины из народного хозяйства на момент начала боевых действий. Артиллерия дивизии состояла из восьми 76-мм орудий, шестнадцати 122-мм орудий, четырех 152-мм орудий, но средств тяги было только на один дивизион.

Что мы имеем в сухом остатке? Если подсчитывать только танки, то в 15-м механизированном корпусе было 64 KB, 69 T-34, 44 Т-28, 418 БТ-7, 45 Т-26. С точки зрения любителей подсчета бронеединиц, — грозная сила. Но на деле на 22 июня 1941 года 15-й мехкорпус мог обеспечить полноценной артиллерийской и пехотной поддержкой в маневренном сражении лишь небольшую часть своих танков. И не по каким-то мифическим причинам, а из-за проблем с тягачами и автотранспортом. Только часть 15-го мехкорпуса, причем меньшая, могла быть использована как полноценная боевая единица, как подвижное соединение. Да и эта часть была несовершенной по своей организационной структуре.

Еще один пример. 32-я танковая дивизия 4-го мехкорпуса небезызвестного А.А. Власова (49 KB, 173 Т-34, 5 БТ-7, 70 Т-26) фактически осталась без артиллерии, ее командир Ефим Пушкин в своем отчете о боевых действиях дивизии написал: «...артиллерийский полк не был укомплектован тракторами и половину своей материальной части оставил на зимних квартирах, остальные орудия постепенно выходили из строя из-за технических неисправностей и поломок имеющихся в наличии тракторов». Тракторов СТЗ-5, скоростные качества которых оставляют желать лучшего, было в 32-й тд 19 штук. Мотострелковый полк, как и в случае с 37-й тд 15-го МК, практически не имел автотранспорта (на 22.06 наличествовали 21 машина «ЗИС-5», 37 «ГАЗ-АА») и действовал отдельно от дивизии. «Золотое сечение» структуры танковой дивизии и рядом не лежало, дивизия не могла обеспечить действия своих танков пехотой и артиллерией, самостоятельно действовать как средство наступления или контрудара не могла. Когда дивизию привлекли для нанесения контрудара в интересах 6-го стрелкового корпуса 6-й армии, то, напоровшись на противотанковую оборону противника, она безрезультатно потеряла 15 танков. Причиной неуспеха Ефим Пушкин назвал отсутствие взаимодействия с артиллерией и пехотой. Всего же 32-я танковая дивизия в боях и маршах с 22.06.41 по 22.07.41 потеряла 37 KB, 146 Т-34. Причем 30% потерь пришлось на огневое воздействие противника, 50% на брошенные из-за технических поломок машины. В 8-й танковой дивизии 4-го мехкорпуса из 50 KB было подбито 13, из 140 Т-34 подбито 54. Уничтожено экипажами соответственно 25 KB и 31 Т-34. То есть боевые потери были довольно высокие, несмотря на теоретическую «неуязвимость» KB и Т-34.