О чем я думаю? Только что превратился из гладенца в человека, а точнее, в какую-то сомнительную сущность с электромагнитными способностями и в поддельном экзоскелете, а беспокоюсь о документах!

Лучше подумать, будет ли работать локатор с нанопылью? Это куда важнее документов! Где он только? Я крепко скрутил регдондит в короткий толстый рулон и принялся разгребать им труху в ложбинках между мозговиками и полиморфами. Внутрь убитого гладенца я не полез, все-таки я еще не настолько стал чудовищем. Но может быть, чей-то еще локатор найдется? Я остановился и пошарил рукой по дну длинной ложбины между двумя полиморфами. Пальцы нащупали что-то твердое и прохладное. Бутылка с водой! Правда, не моя, начатая, но воды еще много! Могу ли я теперь пить воду? Ладно, хуже уже не будет! Я открыл бутылку, сделал несколько глотков и прислушался к себе. Тошнота и сухость отступили. Новое тело не возражало против старых привычек, но кто знает? Интересно, а от зуда вода не поможет? Я вылил немного воды на ладонь и размазал по руке. Никакой реакции! Зуд продолжался, как ни в чем не бывало. Кажется, это не просто зуд. Я чувствую электромагнитные колебания, исходящие от живых существ Виты, а их вокруг множество. В старом каутильском модуле, конечно, есть и электроника, и электрические приборы, но через регдондитовую наружную изоляцию я вряд ли ее чувствую, а вот лучевик я уже почувствовал, когда стрелял в фламбойяна.

Я спрятал бутылку в карман и принялся снова шарить рукой в ложбине. Легкий зуд с новой силой пробежал по ней. А это что такое? Я запустил пальцы в труху и вытащил измазанный слизью локатор – старый, ободранный и явно не мой. Работает? Я выпустил пыль и замер в ожидании. Отлетела она всего метров на пять, но локатор, который я держал в руке, тут же выдал мираж с составом окружающего. Мой состав оказался вполне обыкновенным, человеческим. Возможно, вода и не повредит.

Но если работает локатор, так может, и двигатель заведется? Я крепче сжал чип в кармане и дал команду. Двигатель «Берсерка» не подавал признаков жизни. Я начал расстегивать поддельный экзоскелет. Вроде бы на спине что-то тяжелое, как двигатель… Сейчас я сниму его и разберусь, что с ним такое…

Я начал стягивать экзоскелет под взглядами кружащихся над вершинами леса окулумов. Противный голос внушения забормотал что-то о недопустимости раздевания в диком лесу, но я не собирался ему подчиняться. Мало ли глупостей мне сегодня уже пытались внушать! Два фламбойяна закрутились на ветру, что-то живое зашуршало в лесу. Ну вот, еще снять ботинки, и можно разбираться! Я наклонился и тут же покатился по обломкам красно-розовых перьев. Коричневый полиморф рванулся мне навстречу так стремительно, что я ударился о него плечом. Зуд стал нестерпимым. Нельзя снимать, никогда нельзя снимать экзоскелет! Наказание неотвратимо! Что это еще такое?

Я вскочил на ноги. С неба на меня спикировал ярко светящийся фламбойян, за ним примчался другой. Окулумы снизились и закружились над поляной, будто злобно косились на меня огромными глазами. Я подхватил спущенный экзоскелет и принялся снова натягивать его на себя. Не хватает еще в штанах запутаться, когда эти летучие флаги нападают со всех сторон! Потом разберусь! Не успел я затянуть застежку (она была совсем как настоящая), как фламбойяны, изящно взмахнув надо мной краями своих овальных полотнищ, поднялись в небо, а окулумы исчезли за лесом.

Я подождал минуты две – кажется, все улетели, полиморфы снова мирно расслабились на мембране, а мозговик, вытянувшись и подрагивая от усердия, зачавкал гнилыми перьями. Может, снова попробовать снять? Я попытался расстегнуться, но зуд снова усилился, внушение заорало о недопустимом поведении, мозговик в одно мгновение сдвинулся, а из-за его морщинистого бока высунулась грозная мерцающая голова гладенца. Звезды великие! Они что, все сговорились? Или хозяева внушения внушают не только мне? Я застегнулся, и все прекратилось. Придется на время отступить – бороться с внушением я мог, но постоянно сражаться с местной фауной – уже нет.

Значит, поддельный экзоскелет должен быть постоянно на поддельном мне. А сильно ли я отличаюсь от того Антона Хальса, каким был прежде? Я оглядел себя. Рост, по ощущениям, тот же – средний, открытые части рук – те же, широкие и крупные. Я просунул руку под мягкую ткань-подделку. Кожа теплая, ни одной болезненной раны, ни одного синяка, во всяком случае, там, где я мог прощупать. Доктору Григорьеву с его медицинским роботом такое и не снилось. То, что новое тело исправно действовало, я уже знал – достаточно было взглянуть на убитого мной гладенца, вокруг которого уже собрались жадно подрагивающие мозговики. Что еще? А, вот, регдондит! Я снова свернул его в рулон и спрятал за пазуху – мало ли для чего она может пригодиться, если лучевик не сработает, другого оружия у меня все равно нет.

После воды захотелось есть. Это было вполне естественно – старое мое тело получило еду часов шесть назад, а новое не ело еще ни разу в жизни. Я пошарил в карманах, но ничего съедобного не нашел – природа не позаботилась создать копию хотя бы одного сухого пайка, и это тоже было естественно.

Отступать больше было некуда, надо было сделать самое неприятное, но при этом самое главное. Брачичу было уже все равно, но я сам, если хотел жить, а не быть расстрелянным при первом же сомнении окружающих, не должен ни поддаваться внушению, ни давать знать, что я двойник! А значит, надо убрать следы моей гибели и достойно изобразить самого себя. Я должен был стать единственным Антоном Хальсом на данный момент. Пока никто не придает значения золотистому сиянию двойников, я сам только случайно заметил его у Нины. Я не знаю, зачем мне нужно возвращаться на работу, и нужна ли мне она в новом моем качестве, но жить в одиночку в витанском лесу я определенно не могу. Посмотрим, что будет потом, но, возможно, если я успею разобраться в том, что произошло со мной, я разберусь и во всем остальном.

Я снова разогнал неуемных мозговиков, собрал все, что осталось от меня настоящего и от десантника Йозефа Брачича, в остатки экзоскелета, завязал в узел и двинулся к колодцу. До колодца оставалось не больше трехсот метров, поддельный «Берсерк» был легче настоящего, идти было нетрудно. Противный зуд стал привычным, я стал воспринимать его так же, как звуки и запахи – вот пролетел окулум, а вот справа в зарослях ползают стайкой мелкие мозговики. На гладенцов я поглядывал с опасением, но они, будто чуя во мне своего, вели себя смирно. Окулумы не взлетали при виде меня, а продолжали мирно ощипывать щупальцами верхушки белых перьев и ловить мелких мозговиков вдоль тропинки. По пути я снова начал прикидывать и обдумывать происходящее.

Природа Виты способна воспроизводить копии любых живых существ, живущих на ней. Но почему именно теперь у нее начали получаться двойники людей? Может быть, мы нарушаем экологию? Но энергостанция еще не начинала работу. Да и пробная откачка энергии из энергетического колодца прошла хорошо. Существующую энергостанцию, уже год до того проработавшую на Гверанте, перегоняли на Виту, включали на несколько дней, и не было никаких вредных последствий, только живность разбегалась от места закачки, но это было вполне естественно. Даже комиссия по охране природы из Галактического Арбитража все приняла.