– Я… короче, я после этого чувствую себя очень плохо.

– Тебе не нравится? – недоверчиво тяну я, потому как да, после вчерашнего поверить в это почти невозможно.

– Нравится! Но ведь в том-то и дело! Как может нравиться секс с человеком, которого я совершенно не знаю?! А на все попытки сблизиться ты реагируешь так, будто тебе это совершенно не нужно.

– Нужно!

– Правда? – снова отстраняется, заторможенно хлопая ресницами. – Тогда я опять ничего не понимаю. Мне казалось, ты меня избегаешь. Ладно, не суть. Я договорю…

– Договори, – улыбаюсь. – Речь, кажется, шла о том, что ты чувствуешь себя сбитой с толку.

– Так и есть.

Лала замолкает, словно не находя в себе смелости продолжить. Бедная. Даже мне, взрослому дядьке, тяжело облечь в слова то, что чувствую, и открыться. Могу представить, как ей. Я бы не стал продолжать этот разговор, если бы он не был так важен. Вчера был сложный день. За ним последовала изматывающая ночь. Ей бы отдохнуть, но у меня нет уверенности, что она откроется мне, как сейчас, когда оклемается. Надо додавливать.

– Лялька, только что ты была очень откровенна. Мне это здорово помогло тебя понять. Давай двигаться в том же ключе до конца, ага? Не то опять наломаем дров. Из меня хреновая Ванга, как видишь. Я и рад бы догадаться, что в твоей головке красивенькой происходит, но не могу. Обещаю на твою честность ответить тем же. Ну хочешь, я первый во всем сознаюсь?

– Хочу! – часто-часто кивает.

Эх! Нам бы в комнату переместиться для начала. Но опять же, мало ли что ей взбредет в голову, если это все растянуть? Трусь лицом о ее грудь, подогревая эмоции. Вздыхаю:

– Спрашивай.

– Перед свадьбой ты говорил, что мы можем жить каждый своей жизнью…

– Да. Было дело.

– Ты… – Лала закусывает губу и глядит на меня из-под тяжело опущенных век. – Ты и сейчас так думаешь?

– Нет. Если честно, я и тогда так не думал, просто ты шарахалась от меня, как от чумного. Я решил, что тебе так будет проще.

– И поэтому сказал, что меня удочеряешь?

Смеюсь.

– Ага. Хреновый из меня вышел папочка.

Лала тоже улыбается кончиками губ. Впрочем, очень скоро ее лицо вновь приобретает озабоченное выражение. А взгляд темнеет, наливаясь… наливаясь каким-то непонятным мне негативом и сомнением.

– Еще ты сказал, что у тебя полно женщин, желающих тебя удовлетворить.

– Что? Я прямо так и сказал? Какая самоуверенность.

– Назар! – Лала всхлипывает тихонько, на остатках истерики. Бьет меня в грудь. – Ты же обещал ответить.

Верно. Качаю головой. Беру ее ручку и целую каждую костяшку на кулачке.

– Я это ляпнул для твоего душевного спокойствия. Сейчас все иначе.

– А как сейчас?

Вот это вопросики! Так, ладно. Сам же хотел все прояснить.

– Я уверен, и сегодня ночью, заметь, ты это подтвердила несколько раз, что наш брак может и должен стать настоящим. С детьми в перспективе, с собакой и домом у черта на рогах. Я к этому готов. Более того, я этого хочу.

– Со мной? – Лала недоверчиво округляет глаза.

– Да. Ты мне нравишься, Лала. И что немаловажно, ты меня ужасно заводишь. Я правда верю в то, что у нас может получиться. И сделаю для этого все.

Лала выглядит несколько ошарашенной. И встревоженной. И… заинтересованной? Я молю бога, чтобы наш охрененный секс стал для нее тем самым недостающим аргументом в пользу того, чтобы дать нам шанс.

– Для начала нам бы не мешало проводить больше времени вместе. Я серьезно, Назар. Может, тебе, с твоим опытом, мои переживания кажутся глупыми, но мне правда страшно неловко от того, что я…

– Да? – затаив дыхание.

– … так тебя хочу, совершенно при этом не зная. Это ужасно. Это заставляет меня чувствовать себя какой-то шлюхой, понимаешь? Только шлюхи могут любить одного, а хотеть другого, ведь, правда? Я хочу полюбить тебя!

Она меня убивает. Швыряет из одного угла ринга в другой, и даже сама того не понимает. Любить одного, любить, блядь! А хотеть другого. Желал услышать правду? На. Получай! И ладно… Она же потом сказала, что хочет полюбить меня, так? Я выиграл в этом разговоре или проиграл? Хрен поймешь ведь. Кажется, первое. Ух, как меня мотает. И в этом есть какой-то свой извращенный кайф, когда все вот так неожиданно и на разрыв, когда ты осознаешь, что есть вещи вне твоего контроля, и только один выход – ринуться с головой в эту бездну.

– И что же мне для этого сделать? – касаюсь большим пальцем ярких зацелованных губ жены. Глаза затуманиваются легкой поволокой. Ресницы трогательно дрожат.

– Для чего? – шепчет, жмурясь.

– Для того чтобы ты меня полюбила?

И снова ее шокирует мой вопрос. Да-да, девочка, я сам от себя тоже охреневаю.

– Найди для меня место в своем плотном графике. Я твоя жена, но я ни разу не была у тебя на работе. Не встречалась с твоими друзьями…

– Ты знаешь всех моих друзей с детства.

– Да. Но сколько раз за это время мы виделись? Ты хоть раз взял меня на какие-нибудь дружеские посиделки? Ты… стесняешься меня? Или не хочешь, зная, что они в курсе подробностей нашей свадьбы?

О, черт. Вон, какие мысли бродят в голове у моей девочки? Все же как хорошо, что я настоял на этом разговоре. Все ведь можно решить, если проблема озвучена. Вообще все можно решить…

– Что бы ты ни думал, я не ребенок! И раз мы пришли к согласию, что я тебе по-настоящему жена…

– То что?

– Ты должен так меня и позиционировать!

Ага. Понял. Не дурак. Улы-ы-ыбаюсь.

– Буду, раз должен.

– Я серьезно, Назар!

– Я тоже. Как никогда. – Обнимаю ее и чувствую, как она медленно расслабляется в моих руках. – Как ты себя чувствуешь? – веду по волосам губами.

– Немного знобит. А так все нормально. Это правда ужасный клуб, Назар! – возмущается.

– А я тебе что говорил? – усмехаюсь.

– Больше никогда туда не пойду. И вообще никуда без тебя не пойду. Они такие… дети.