Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наконец он освободил меня из ада, в который затащил. Он оставил меня в смятении. Я помню, как лежала на белом ковре на его белом мраморном полу и удивлялась, почему на меху появились красные пятна. Только когда я пошевелилась, я поняла, что это моя кровь. Я не знаю, сколько времени прошло, и никогда не узнаю, как я наконец нашла в себе силы подняться и потащиться в ванную, когда солнце начало заглядывать за горизонт.
— Я даже не узнала женщину, которая смотрела на меня из зеркала. Мое лицо было в синяках, губы разбиты и распухли. Когда я подняла руку, чтобы вытереть мазок крови из уголка рта, я чуть не закричала снова. Рука болела так, как никогда раньше, и я подумала, не сломал ли он ее на самом деле.
По щекам потекли слезы.
— О, Клара, детка, не плачь. Этот проклятый ублюдок не стоит твоих слез.
— Я… Я знаю, что это не должно было иметь значения, когда на моем теле не было ни одного сантиметра, который бы не болел, но я чувствовала, как меня захлестывает стыд. Он даже не потрудился раздеть меня. Вместо этого он рвал и рвал все, что попадалось ему на пути, в результате чего мое платье порвалось, а бретелька лифчика разорвалась на две части. Левая грудь была вырвана из чашечки, сосок пульсировал, и я помню, как закричала, когда он укусил меня, когда я умоляла его остановиться.
— Я облокотилась о прилавок, и на меня снизошло столь запоздалое прозрение. Я была ничем не лучше тех мужчин, которые наблюдали, как их босс неоднократно насиловал меня, чтобы "преподать урок". Я месяцами выполняла просьбы Николая, не получая ничего, кроме ночей с шампанским, вечеринок и кокаина. Я каталась на любой машине из его коллекции, которая заполняла верхний этаж гаража под его пентхаусом. Я ложилась на его шелковые простыни в его постели и принимала его с распростертыми объятиями даже после того, как услышала его приказ "напомнить" кому-то, кто управляет Нью-Йорком.
— Я собиралась принять душ, но вдруг поняла, что, когда Николай проснется и найдет меня, у меня не хватит сил сделать то, что я должна сделать. Все думали, что я ушла из театра из чувства вины, и я ничего не сделала, чтобы разубедить их в этой версии. Я ушла от всего… Я покинула мир, который любила больше всего на свете… не только для того, чтобы выжить, но и для того, чтобы ни одна душа не пострадала по моей вине.
— Первый год я переезжала с места на место, разрываясь между отчаянным желанием сделать шаг вперед и очистить свое имя и постоянным страхом, что Николай найдет меня и потребует заплатить за то, что я отвернулась от него, отказалась от его щедрости. Наконец, истории о том, как я разрушила жизнь Лары, как опозорила свою компанию, как проглотила все, что мне подсунул мой толкач, и лично выпила половину водки на планете, стали сменяться фотографиями Николая с разными женщинами — такими же наивными, как и я. Старлетки, которым вдруг выпал шанс сняться в блокбастере. Девушки из ниоткуда, США, которых вдруг " нашли", чтобы сделать следующей супермоделью. Но только когда я увидела его на премьере "Ромео и Джульетты" с рукой, обхватившей крошечную талию сногсшибательной брюнетки, я окончательно расслабилась. Меня заменили. Он нашел новую прима-балерину.
— Если бы не моя бабушка, я бы, скорее всего, не справилась. Несмотря на то, что она была больна, именно она дала мне силы, которые были необходимы для того, чтобы попасть в реабилитационный центр и заняться серьезной работой. Было нелегко противостоять своим демонам, но я сделала это. Я знала, что никогда не стану той звездой, которой всегда мечтала стать, но я была довольна тем, что у меня осталось достаточно средств для покупки дома. Его причудливое очарование и маленький сад наполнили меня тихим спокойствием, о существовании которого я даже забыла.
— Это очаровательный дом, — сказал Алек, обнимая меня.
— Да, — согласилась я, отметив, что он сказал "дом". Как будто он знал, что пентхаус, которым я владела в Нью-Йорке, был не более чем местом, где я развешивала одежду и где иногда ночевала, когда у Николая были дела. Отмахнувшись от мыслей о человеке, который чуть не убил мой дух, я закончила рассказ.
— Прошел еще год, и я начала танцевать в гараже. Еще несколько месяцев, и, опять же по настоянию бабушки, я превратила гараж в студию и стала преподавать столь любимое мною ремесло. Это не жизнь с пышными вечеринками и одеждой от кутюр… Бывали месяцы, когда мне приходилось грабить Петра, чтобы заплатить Павлу, чтобы оплатить лекарства, необходимые моей бабушке, но это жизнь, за которую мне не стыдно.
18
Алек
Я был готов найти этого ублюдка и преподать Николаю Козлову пару уроков. Например, что любой мужчина, поднявший руку в гневе на женщину, — проклятый трус, а тот, кто изнасиловал женщину, — ну, скажем так, я испытывал жгучее желание сделать так, чтобы он больше не владел никаким средством, чтобы даже не допустить такой возможности. Я хотел… Я бушевал внутри и в то же время знал, что женщина, сидящая у меня на коленях, так же хрупка, как и хрустальный глобус, занимающий почетное место на моем камине. Внутри глобуса находилась маленькая фигурка балерины, защищенная стеклом, окружавшим ее, и я должен был быть уверен, что моя задача — защитить Клару от воспоминаний, преследовавших ее долгие годы.
— Почему ты никогда не рассказывала правду журналистам? — спросил я. — Почему ты всегда позволяла над собой издеваться? Если бы люди поняли, чем ты руководствовалась, они бы гораздо охотнее простили тебя. Ты совершил ошибку. Люди это осознают. Тебе было больно наблюдать за тем, как ухудшается здоровье твоей бабушки. Ты стала зависимой от наркотиков и много пила. У твоего поступка есть веские причины. Не совсем правильные, но, по крайней мере, понятные и, возможно, близкие людям. Каждый из нас готов на все, чтобы позаботиться о близком человеке.
Клара на мгновение задумалась, как бы обдумывая мои слова, а затем покачала головой. — Почему я никогда не пыталась защищаться? Почему Лара