так и не рассказала о том, что произошло в ту ночь? Наверное, потому, что каждый из нас сомневался, что нам поверят. Мне не было и двадцати, а Николай был не только вдвое старше меня, но и обладал огромной властью. Я привыкла к тому, что слышу, что я не более чем ревнивая, коварная стерва, что танцы с дьяволом отправят меня прямиком туда, где мне самое место… в ад. И, честно говоря, во многом это было связано с тем, что я знала, что заслужила их отвращение и все, что с ним связано.

— Ты не заслужила всего этого, Клара. Многие СМИ напечатали бы дерьмо, это правда, но есть еще честные журналисты. Такие, как Бейкер. — Я сделал паузу и покачал головой. — Ты знаешь, что его редактор сообщил ему, что интервью, которое он взял у тебя, не стоит бумаги, на которой оно было написано, потому что в нем не было настоящего "компромата"?

Она покачала головой. — Нет. Я даже не знала, когда оно должно было выйти. Честно говоря, когда я увидела, как ты выходишь из машины в своем сексуальном костюме, я сначала подумала, что ты прочитал эту историю и пришел посмотреть, что еще можно получить.

— Сексуальный, да? — сказал я, не в силах удержаться от ухмылки, хотя история, которую она рассказала, была настолько далека от смешной, насколько это вообще возможно. Тем не менее, слова начали пробиваться сквозь напряжение, прорезая пелену уродства, которая опустилась на ее рассказ. Я был полон решимости продолжать резать, пока не исчезнет все до последнего кусочка.

— И не имело значения, чего, по мнению прессы, я заслуживаю. Мне было так стыдно за все, что я натворила, что, наверное, я чувствовала необходимость наказать себя. Поэтому, когда я говорю, что понимаю, почему люди мне больше не доверяют, это правда. Да и как они могут доверять, когда я сама себе не доверяю.

— Я доверяю тебе, — мягко сказал я. — Я доверял тебе все это время.

На этот раз, когда она подняла глаза, чтобы встретиться с моими глазами, она подняла руку и приложила ее к моей щеке. — Мне потребовалось много времени, чтобы научиться снова доверять кому-либо, но я доверяю тебе, Алек. Моя жизнь снова изменилась в тот день, когда появился ты. Что бы ни происходило сейчас… на сцене или между нами, я хочу, чтобы ты знал: я всегда буду дорожить тем моментом, когда ты подъехал к моему подъезду и предложил мне еще один шанс.

Вокруг нас царила похотливая, тяжелая атмосфера. Это было вызвано тем, что Клара наконец-то открылась мне. Я никогда не хотел подталкивать ее к этому, но сейчас я был рад этому, потому что, как мне кажется, она больше уважала меня за то, что я позволил ей прийти ко мне на ее собственных условиях. Допытываясь, я мог бы узнать только самое основное, пропустить через себя все, что произошло. Но, подождав, пока она доверится мне настолько, чтобы открыть самые мрачные подробности, она поделилась воспоминаниями, которые причинили ей столько физической боли, а также душевных и эмоциональных страданий. И когда она сказала мне, что ее жизнь изменилась, когда в ней появился я, во мне тоже произошло нечто невероятно сильное.

Я отодвинулся на секунду, желая убедиться, что Клара действительно хочет этого. Я не хотел, чтобы ее охватило вожделение, как в нашу первую встречу на сцене, или, что еще хуже, чтобы ее захлестнули воспоминания о прошлом, о котором и думать не хочется.

— Не надо, — тихо сказала она.

— Что не надо?

— Не смотри на меня так, будто я сломалась. Когда-то я была такой, но сейчас уже нет. Я горжусь тем, что работала над собой, чтобы исцелить себя, и ты был частью этого исцеления. Ты видишь меня так, как не видел ни один другой мужчина. Ты видишь меня настоящую, а не ту оболочку, которой я когда-то была. Пожалуйста, не обращайся со мной как с хрупким цветком.

Она не была такой. Она была миниатюрной женщиной, намного меньше меня. Каждый раз, когда я брал ее за руку, я поражался тому, насколько малы ее кости, и все же я видел, как она танцует с красотой газели и силой львицы. Относиться к ней по-другому только потому, что она была достаточно смелой, чтобы поделиться своим уродством, было бы большой ошибкой. Наклонившись вперед, я обхватил ее лицо ладонями.

— Ты самая несломленная душа, которую я когда-либо встречал.

Я наклонился для глубокого эротического поцелуя. Теперь я знал ее изнутри и снаружи, и я все еще хотел ее. Даже ее темная сторона только усиливала все хорошее. Я понимал ее ошибки. Я понимал, к чему она клонит, и все равно хотел быть с ней. Все это меня нисколько не беспокоило. Все, что меня действительно волновало, — это Клара и та женщина, которой она стала сегодня. На самом деле, когда речь заходила обо мне и о том, чего хотело мое тело… это была женщина с темными волосами. Я хотел, чтобы дьявол внутри нее появился, чтобы танцевать и танцевать с тем, кто внутри меня.

Подняв голову, я пробормотал: — Ты сильная.

Приблизившись на доли дюйма, я поцеловал ее и снова поднял голову.

— Ты прекрасна.

На этот раз я просунул язык в ее рот и стал танцевать и играть с ее языком, пока не проглотил ее тихий стон желания. Вытащив язык, я взял ее нижнюю губу между зубами и прикусил.

— Ты смелая, — сказал я, обхватывая ее руками и вставая.

Усмехнувшись, когда ее руки обвились вокруг моей шеи, я наклонился, чтобы наши лбы соприкоснулись.

— Ты — свет для моей темноты, — прошептал я.

На этот раз я взял ее губы и не отпускал их, пока поднимался по лестнице и шел по коридору. Войдя в свою комнату, я подошел к двуспальной кровати и оторвал свои губы от ее губ. — И, детка, я жду не дождусь, когда смогу тебя испачкать.

Ее улыбка была самой ослепительной из всех, которые я когда-либо видел, и освещала все вокруг.

19

Клара

Если бы я и фантазировала о том, как все обернется после того, как я признаюсь во всем Алеку, я никогда бы не смогла представить себе такого. Его реакция и слова успокоили мои страхи, но взгляд его глаз взбудоражил каждую клеточку внутри меня.

Ты — свет для моей тьмы.

Я не могу дождаться, когда смогу испачкать тебя.

Боже, кто говорит такие вещи?