бы о своих сестрах или проявлял неподдельный интерес к ее жизни. Она старалась не смотреть ему в глаза, потому что каждый раз, как их взгляды встречались, между ними словно пробегала искра. Но когда Леэло уходила сегодня, то намеренно смотрела прямо на него, проверяя свою решимость. Это доставляло почти физическую боль, но в то же время какое-то странное удовольствие.

– Тебе кто-то приглянулся? – спросила Фиона, очевидно прочитав выражение лица Леэло.

Девушка рассмеялась и замотала головой:

– Нет. Конечно нет. Просто я тоже не могу представить себя рядом с одним из этих парней.

– Что ж, главное, не волнуйся. У тебя еще есть время. Для каждого найдется вторая половинка.

– Даже для Китти, – сказала Леэло, заговорщически ухмыляясь.

– Не стоит так шутить. – Голос матери внезапно стал резким.

– Прости, мама. Я не имела в виду ничего такого. Знаю, они с дядей Хьюго любили друг друга. Просто она бывает такой… сварливой. – Леэло взяла маму за руку, но Фиона отвела взгляд. – Мама, в чем дело? С тетей Китти что-то случилось? Сейдж упоминала, что она многим пожертвовала для нас.

Наконец Фиона подняла глаза.

– В самом деле?

– Да. Она на меня разозлилась и больше ничего не сказала. Но это очевидно, что между вами двумя что-то произошло.

Фиона вздохнула и прислонилась спиной к раковине.

– Разве?

Внезапно она показалась Леэло старой и уставшей. Девушка заметила серебряные пряди, вплетенные в каштановые волосы. Вокруг губ и глаз пролегли тонкие морщинки. Ей пришлось присмотреться внимательнее, чтобы разглядеть их, но они там были.

– Отношения между сестрами всегда сложные, – ответила Фиона. – Ваши отношения с Сейдж не исключение.

– Но что-то действительно случилось, я права?

Фиона кивнула:

– Муж твоей тети не был хорошим человеком, Леэло.

– Дядя Хьюго? – Леэло плохо его помнила. Тогда они жили отдельно, она запомнила его высоким, бородатым мужчиной со светлыми волосами и громким смехом. Он был добр к окружающим, и если он плохо обращался с Китти или Сейдж, Леэло никогда этого не видела.

– Да. На людях он был веселым и милым, но совершенно менялся дома. Он кричал на мою сестру, а иногда и на Сейдж. Даже бил Китти время от времени.

Леэло вздохнула. Она не могла представить, чтобы кто-то бил Китти. Тетя была самой свирепой женщиной из всех, кого она знала.

– За что?

– Просто так. Да и разве для такого может найтись причина? У него был вспыльчивый характер, и он так и не научился сдерживаться. Некоторые мужчины на Эндле считают, что женщина должна повиноваться мужу.

Леэло стало нехорошо.

– Папа тоже был таким?

– Нет, конечно нет. Твой отец был хорошим человеком. Кто-то мог бы сказать, что он был слишком сговорчивым. Он слушал твоего дядю как никого другого. Видишь ли, они были друзьями задолго до того, как мы с твоей тетей вышли за них замуж. Келлан и Хьюго вместе разделяли обязанности Стражей в течение особенно сложного года. Когда они только стали Стражами, компания чужаков решила перейти зимой озеро. Те люди пришли с топорами, полные решимости вырубить Блуждающий Лес.

Леэло ловила каждое слово матери. Компания чужаков? Запланированное нападение на остров? Почему она никогда об этом не слышала?

– Что было дальше?

– Твой отец и дядя оказались первыми мужчинами, точнее сказать, юношами, которые обнаружили чужаков. Им удалось поразить нескольких стрелами, но они были в меньшинстве и бросились бежать. Лес помогал как мог. Одного мужчину придавило деревом, которое он сам же срубил, другой упал в яму и сломал шею. К битве присоединились остальные Стражи, и наконец трое чужаков были схвачены.

Леэло уставилась на мать широко распахнутыми глазами.

– А потом? Озеро или Лес?

Фиона вздохнула:

– Есть еще кое-что, о чем нам не стоит говорить. Тебе нужно знать лишь то, что все они умерли.

Леэло оперлась на столешницу рядом с мамой.

– А папа и дядя?

– После этого они стали неразлучны. И когда Китти и Хьюго поженились, наш союз казался неизбежным.

Леэло заметила, что Фиона ни слова не сказала о любви.

– Мама, чем тетя Китти пожертвовала для тебя?

Ореховые глаза Фионы наполнились слезами, когда она повернулась к дочери.

– Всем.

Глава двадцать девятая

Леэло уже целую вечность бродила по центру острова, но не нашла никаких следов лодки. Она ни разу не видела пруд с цветами для церемонии и понятия не имела, где проходят ежемесячные собрания членов совета. В этом не было смысла, ведь она знала этот крошечный остров как свои пять пальцев.

Девушка попыталась вспомнить, куда взрослые не пускали детей. На ум приходил только небольшой грот к северо-западу от сосновой рощи.

С точки зрения географии оставлять там лодку было совершенно нелогично. Он находился внизу пропасти, и детей предостерегали играть там не только из-за опасного ландшафта, но и потому, что грот предположительно кишел летучими мышами, разносящими болезни. Вспоминая все это, Леэло поняла, что никогда не встречала на Эндле летучих мышей. Она даже не могла точно сказать, как выглядит летучая мышь.

Для начала она навестила Изолу. Если кто-то спросит об их встрече – Изола подтвердит, что они виделись. В оставшееся время Леэло планировала собрать ягоды, которые только начали поспевать, чтобы оправдать свое отсутствие. Девушка наполнила корзину как можно быстрее.

Но если она хочет добраться до пещеры, то у нее останется совсем мало времени на визит к Ярену до наступления темноты. Сейдж, которая быстро потеряла интерес к совместному времяпрепровождению, как только услышала об Изоле, будет гадать, куда она исчезла. Сбор ягод не занимает весь день.

Но другого плана у Леэло не было, а нужно как можно скорее увезти Ярена с острова. Через несколько недель будет фестиваль летнего солнцестояния. В этот день островитяне собираются вместе и поют, так как инканту уплыли, а для чужаков не было безопасного способа пересечь озеро. Они знали, что происходит на солнцестояние, и если кто-то решит прогуляться в ночь фестиваля и забредет в озеро, это будет целиком его вина.

На фестивале всегда было много выпивки и танцев вокруг большого костра. В этот день образовывалось много пар. И Леэло не знала, как уберечь Ярена от песен, если он все еще будет здесь.

Она спрятала корзину с ягодами на вершине расщелины, ведущей к гроту. Уже наступил полдень, и она вспотела, хотя была одета в легкое льняное платье. Оглядевшись по сторонам и убедившись, что рядом никого нет, Леэло начала спускаться по крутому склону.

Путь выдался труднее, чем казался сверху. Не было ни дорожки, ни тропы.